Экипажу не говорили, что она обогнет мыс Горн и затем через Атлантику направится на север к Баренцеву морю. Она будет идти подальше от Фолклендских островов, где в то время развернулись боевые действия между Великобританией и Аргентиной. Это был самый окружной маршрут, который можно было придумать, исключая, конечно, поход через Антарктику. Полагали, что таким образом можно было направить наблюдение по ложному следу и позволить лодке избежать тяжелых льдов, которые она могла встретить, если бы выходила в поход в начале года. «Парч» предстояло пройти 15 тысяч миль только в одну сторону. Весь поход туда и обратно был рассчитан почти на пять месяцев. И все это время лодка будет идти в подводном положении.
Подводники не без гордости говорили друг другу: «Мы идем на установление рекорда».
Для обеспечения питания экипажа на время всего почти 150-дневного похода на борт лодки было доставлено так много консервированного продовольствия, что матросам пришлось накрывать в одной из уборных туалетное сидение доской: ее превратили в продовольственную кладовую. После того как и она была заполнена до потолка, загромоздили банками верхний коридор, сделав его почти полностью непроходимым. Для того, чтобы добраться до кают-компании, приходилось теперь проходить через каюту командира, через его ванную, в ванную старшего помощника командира и из ее входной двери направо в первый свободный проход.
В этом походе лодкой командовал Питер Гриф, отец шестерых детей. Он внимательно присматривал за своим экипажем, и экипаж понимал это. Если он не находился в центральном посту, то его можно было видеть в кают-компании играющим в карты или занимающимся на велотренажере, который он прятал в машинном отделении, либо беседующим с кем-либо из старшин. Звание не имело для него никакого значения, а его лодка для него значила все. Когда он находился на борту лодки, то постоянно чувствовал, что находится на вершине своей карьеры. Однажды он сказал одному из своих подчиненных: жизнь после отставки, без лодки уже не будет иметь никакого значения, все пойдет под гору.
Когда он постепенно подготавливал экипаж к этой «Одиссее-82», матросы получали удовольствие от особой важности предстоящих задач. Но знали они о них лишь в самых общих чертах. Режим секретности соблюдался строго.
Так, уже во время похода экипаж впервые узнал о точном местонахождении лодки только при пересечении экватора. Была устроена шутливая церемония встречи с Нептуном для тех, кто впервые пересекал экватор.
Но никаких церемоний не было, когда наконец вошли в Баренцево море. На этот раз водолазы устанавливали на кабель новый вид контейнера с подслушивающим устройством. На этом контейнере уже не было зажимов. Вместо зажимов он крепился таким образом, что при попытке по той или иной причине поднять кабель контейнер должен остаться на дне. Поскольку контейнер в Охотском море был обнаружен советскими ВМС, то были видоизменены и другие процедуры. После того как водолазы установили контейнер, «спуки» проводили подслушивание в течение недели. После этого «Парч» ушла в относительно безопасный район и вернулась через неделю, чтобы еще раз прослушать кабель. Командир лодки хотел дать записывающему устройству возможность записать дополнительную информацию для краткосрочной проверки. Лодка вернулась и для того, чтобы добавить другой записывающий аппарат, а также чтобы установить еще один контейнер в другом месте кабеля. Именно так делалось и в Охотском море. Дополнительные возможности для записи перехвата нужны были еще и потому, что «Парч» по плану должна была проходить капитальный ремонт после этой операции и смогла бы вернуться в Баренцево море не раньше, чем через два года.
После 137 суток пребывания в море «Парч» возвратилась домой. За проведение этой операции «по определению максимальной степени выносливости» «Парч» была награждена очередной почетной грамотой президента США, продолжив свою традицию получения по одной почетной грамоте от президента за каждый поход в Баренцево море. Эта последняя четвертая грамота была подписана президентом Рейганом, который прислал также командиру лодки Грифу коробку сигар. В свидетельстве о награждении почетной грамотой к обычным для такого документа словам: «за исключительный героизм» было добавлено, что подлодка «Парч» установила «новые стандарты выносливости и показала выдающееся мастерство при проведении подводной операции». Таким образом, президент США увековечил легенду для прикрытия операции, придуманную ВМС.
Поскольку было запланировано, что «Парч» будет находиться на капитальном ремонте весь 1983 год, не оказалось в наличии подлодки, которой можно было бы доверить работу с подслушивающей аппаратурой в Баренцевом море. «Сивулф» стояла на судоверфи, ремонтируя повреждения, нанесенные штормом, но и ее дни подслушивания советского кабеля были сочтены. Военно-морская разведка не могла себе представить, как эта шумная подлодка стала бы работать в Баренцевом море. Ведь подслушивание в Охотском море закончилось после обнаружения Советским Союзом американского подслушивающего устройства. «Сивулф» предполагалось использовать в дальнейшем лишь для поиска и сбора фрагментов советских ракет в открытом океане. (К тому времени ВМС США переоборудовали две новейшие мини-подлодки «Тортл» и «Си Клифф» для более глубокого погружения, чем ранее установленный предел в 2000 метров. Кроме того, они были приспособлены к сбору фрагментов советских ракет, обнаруженных подлодкой «Сивулф», а также в тех местах, которые были определены радиолокационными станциями ВМС или ВВС. Переоборудование «Тортл» было завершено в 1979 году, и ей был установлен предел погружения до 3000 метров. В начале 1980-х гг. в подлодку «Сивулф» был вмонтирован титановый шар, позволявший ей погружаться на глубину 6000 метров. Мини-подлодки «Тортл» и «Си Клифф» доставлялись к местам погружения на надводных кораблях.)
Военно-морская разведка продолжала тем временем планировать переоборудование подлодки «Ричард Расселл» (бортовой номер SSN-687) в четвертую, последнюю подлодку «специального проекта».
Но в целом получилось так, что военно-морская разведка осталась без своего лучшего источника информации в наиболее напряженные годы «холодной войны». С началом разрядки напряженности американские ВМС пытались освоить искусство ведения слежки за советскими подлодками подо льдом, следуя за ними сразу же по выходе их из порта. Но по мере того как США посылали все больше и больше многоцелевых подлодок с этой задачей, количество стычек с советскими кораблями в Арктике возрастало. И это происходило не только потому, что слежка подо льдами оказалась делом сложным. Она проходила успешнее в дальних высокоширотных районах, где акустические характеристики воды такие же, как и в открытом океане. А под окраинными льдами эти характеристики оказались совсем иными.
Тем не менее у ВМС США не было иного выхода, как продолжать попытки. Советская активность настолько возросла, что занявший пост начальника военно-морских операций адмирал Джеймс Уоткинс не без юмора объявил общественности, что за последнее время фронт «холодной войны» переместился на север. Он сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Подводники не без гордости говорили друг другу: «Мы идем на установление рекорда».
Для обеспечения питания экипажа на время всего почти 150-дневного похода на борт лодки было доставлено так много консервированного продовольствия, что матросам пришлось накрывать в одной из уборных туалетное сидение доской: ее превратили в продовольственную кладовую. После того как и она была заполнена до потолка, загромоздили банками верхний коридор, сделав его почти полностью непроходимым. Для того, чтобы добраться до кают-компании, приходилось теперь проходить через каюту командира, через его ванную, в ванную старшего помощника командира и из ее входной двери направо в первый свободный проход.
В этом походе лодкой командовал Питер Гриф, отец шестерых детей. Он внимательно присматривал за своим экипажем, и экипаж понимал это. Если он не находился в центральном посту, то его можно было видеть в кают-компании играющим в карты или занимающимся на велотренажере, который он прятал в машинном отделении, либо беседующим с кем-либо из старшин. Звание не имело для него никакого значения, а его лодка для него значила все. Когда он находился на борту лодки, то постоянно чувствовал, что находится на вершине своей карьеры. Однажды он сказал одному из своих подчиненных: жизнь после отставки, без лодки уже не будет иметь никакого значения, все пойдет под гору.
Когда он постепенно подготавливал экипаж к этой «Одиссее-82», матросы получали удовольствие от особой важности предстоящих задач. Но знали они о них лишь в самых общих чертах. Режим секретности соблюдался строго.
Так, уже во время похода экипаж впервые узнал о точном местонахождении лодки только при пересечении экватора. Была устроена шутливая церемония встречи с Нептуном для тех, кто впервые пересекал экватор.
Но никаких церемоний не было, когда наконец вошли в Баренцево море. На этот раз водолазы устанавливали на кабель новый вид контейнера с подслушивающим устройством. На этом контейнере уже не было зажимов. Вместо зажимов он крепился таким образом, что при попытке по той или иной причине поднять кабель контейнер должен остаться на дне. Поскольку контейнер в Охотском море был обнаружен советскими ВМС, то были видоизменены и другие процедуры. После того как водолазы установили контейнер, «спуки» проводили подслушивание в течение недели. После этого «Парч» ушла в относительно безопасный район и вернулась через неделю, чтобы еще раз прослушать кабель. Командир лодки хотел дать записывающему устройству возможность записать дополнительную информацию для краткосрочной проверки. Лодка вернулась и для того, чтобы добавить другой записывающий аппарат, а также чтобы установить еще один контейнер в другом месте кабеля. Именно так делалось и в Охотском море. Дополнительные возможности для записи перехвата нужны были еще и потому, что «Парч» по плану должна была проходить капитальный ремонт после этой операции и смогла бы вернуться в Баренцево море не раньше, чем через два года.
После 137 суток пребывания в море «Парч» возвратилась домой. За проведение этой операции «по определению максимальной степени выносливости» «Парч» была награждена очередной почетной грамотой президента США, продолжив свою традицию получения по одной почетной грамоте от президента за каждый поход в Баренцево море. Эта последняя четвертая грамота была подписана президентом Рейганом, который прислал также командиру лодки Грифу коробку сигар. В свидетельстве о награждении почетной грамотой к обычным для такого документа словам: «за исключительный героизм» было добавлено, что подлодка «Парч» установила «новые стандарты выносливости и показала выдающееся мастерство при проведении подводной операции». Таким образом, президент США увековечил легенду для прикрытия операции, придуманную ВМС.
Поскольку было запланировано, что «Парч» будет находиться на капитальном ремонте весь 1983 год, не оказалось в наличии подлодки, которой можно было бы доверить работу с подслушивающей аппаратурой в Баренцевом море. «Сивулф» стояла на судоверфи, ремонтируя повреждения, нанесенные штормом, но и ее дни подслушивания советского кабеля были сочтены. Военно-морская разведка не могла себе представить, как эта шумная подлодка стала бы работать в Баренцевом море. Ведь подслушивание в Охотском море закончилось после обнаружения Советским Союзом американского подслушивающего устройства. «Сивулф» предполагалось использовать в дальнейшем лишь для поиска и сбора фрагментов советских ракет в открытом океане. (К тому времени ВМС США переоборудовали две новейшие мини-подлодки «Тортл» и «Си Клифф» для более глубокого погружения, чем ранее установленный предел в 2000 метров. Кроме того, они были приспособлены к сбору фрагментов советских ракет, обнаруженных подлодкой «Сивулф», а также в тех местах, которые были определены радиолокационными станциями ВМС или ВВС. Переоборудование «Тортл» было завершено в 1979 году, и ей был установлен предел погружения до 3000 метров. В начале 1980-х гг. в подлодку «Сивулф» был вмонтирован титановый шар, позволявший ей погружаться на глубину 6000 метров. Мини-подлодки «Тортл» и «Си Клифф» доставлялись к местам погружения на надводных кораблях.)
Военно-морская разведка продолжала тем временем планировать переоборудование подлодки «Ричард Расселл» (бортовой номер SSN-687) в четвертую, последнюю подлодку «специального проекта».
Но в целом получилось так, что военно-морская разведка осталась без своего лучшего источника информации в наиболее напряженные годы «холодной войны». С началом разрядки напряженности американские ВМС пытались освоить искусство ведения слежки за советскими подлодками подо льдом, следуя за ними сразу же по выходе их из порта. Но по мере того как США посылали все больше и больше многоцелевых подлодок с этой задачей, количество стычек с советскими кораблями в Арктике возрастало. И это происходило не только потому, что слежка подо льдами оказалась делом сложным. Она проходила успешнее в дальних высокоширотных районах, где акустические характеристики воды такие же, как и в открытом океане. А под окраинными льдами эти характеристики оказались совсем иными.
Тем не менее у ВМС США не было иного выхода, как продолжать попытки. Советская активность настолько возросла, что занявший пост начальника военно-морских операций адмирал Джеймс Уоткинс не без юмора объявил общественности, что за последнее время фронт «холодной войны» переместился на север. Он сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98