Находившимся там сановникам, принцам, придворным четвертого и пятого рангов он приказал: «Встаньте с места те, кто еще не снял с себя одежд и не отдал ей!». И все чины, и высшие и низшие, по очереди стали снимать одежды, девушка уже не могла ничего надеть на себя, и дары во множестве складывали между столбами-опорами дома. Скоро настала пора государю возвращаться в столицу, и он, узнав, что Нанъин-но ситиро-кими построил себе дом недалеко от того места, где она жила, поручил тому заботиться о ней. «Если ей что-нибудь понадобится — сразу сообщать во дворец. А то, что ей будет от нас пожаловано, отправлять к ситиро-кими. Надо избавить ее от всех невзгод» — так он соизволил сказать, и ситиро-кими с тех пор всегда навещал девушку и всячески заботился о ней.
147
В давние времена была девушка, которая жила в провинции Цу. Навещали ее двое. Один жил в той же провинции Цу, род его был — Мубара. Другой же был из провинции Идзуми. Род его именовался Тину. И оба они и возрастом, и обликом, и родовитостью были весьма схожи, совсем одинаковы. Чьи устремления сердца сильнее, тому и буду принадлежать, думала она, но даже устремлениями сердца они были равны. Как стемнеет, они вместе к ней приходили. Когда присылали ей что-нибудь в подарок, то тоже всегда посылали одинаковое. Никак нельзя было сказать, кто из них кого превосходит. Дева просто извелась в раздумьях. Если бы еще устремления их сердец были неглубоки, ни с одним не стала бы видеться, но и тот и другой месяцы и дни напролет у ворот ее дома стояли и всячески выказывали свою привязанность, и она совсем истерзалась. То, что оба они равно в дар ей посылали, не принимала она, но они все приносили подарки и у ворот стояли. Был у нее отец, говорит он ей: «В такой печали проводишь ты годы и месяцы, и горе их всерьез не принимаешь, как это жалко. Если б стала ты женой одного из них, другой бы перестал помышлять о тебе», а она сказала: «Я тоже думаю так, но устремления их сердец столь схожи, что я измучилась в раздумьях. Что же мне теперь делать?» В это время находилась она в палатке в окрестностях реки Икута. Тут послали за теми, кто к ней сватался. И отец говорит: «Любовь ваша одинакова, и этой юной девушке трудно выбрать. Но все же сегодня мы примем решение. Один из вас — из дальних мест. Другой — из здешних мест, но и он страдает беспредельно. И вот обоих вас очень мне жаль». И когда он это сказал, оба очень обрадовались. «Вот что я скажу вам: пустите ваши стрелы в речную птицу, что по реке плывет. Кто в нее попадет, тому и дочь отдам», — сказал он это, и они, проговорив: «Очень это хорошо», выстрелили, и один попал в голову, а другой тут же попал в хвост. И на этот раз нельзя было рассудить, кто победил.
В мучениях девушка:
Сумивабину
Вага ми нагэтэму
Цу-во куни-но
Икута-но кава ва
На номи нарикэри
Тяжело мне влачить эту жизнь,
И покончу я с ней.
Ведь в стране Цу
Река Икута, река «Живое поле»,
Одно лишь названье —
так сложила. Та палатка, выходила к самой реке, и она туда бросилась. Отец в смятении закричал, по берегу заметался. И тут оба кавалера, что за ней ухаживали, в одно и то же место кинулись за ней. Один схватил ее за рукав, другой схватил за ноги, так все и утонули. Отец в горе вытащил их тела на берег, причитал он, плакал и похоронил дочь. Родители обоих юношей явились. Рядом с ее могильным холмом сделали еще могилы, а когда стали хоронить, отец того, что из страны Цу, сказал: «Кто из той же стороны, того и хоронить вместе с ней. А тот, что из другой, как же можно его в той же земле?». И когда он воспротивился, отец того, что из Идзуми, нагрузил на корабль землю из провинции Идзуми, привез сюда же и в конце концов похоронил сына. И вот, говорят, могила девушки стоит в середине, а слева и справа — могилы юношей.
В старину это было, изобразили все это на картине и поднесли императрице, ныне уже покойной, и все придворные на эту тему слагали стихи будто бы от их имени. Исэ-но миясу-докоро (за юношу):
Кагэ-то номи
Мидзу-но сита-нитэ
Ахимирэдо
Тама наки кара ва
Кахи накарикэри
Лишь тенями
Под водой
Встретились мы.
Но тело без души —
Какой от него прок?
От имени девушки одна принцесса:
Кагиринаку
Фукаку сидзумэру
Вага тама ва
Укитару хито-ни
Миэн моно ка ва
Беспредельно
Глубоко погрузившаяся
Душа моя
С тем, кто так поверхностен,
Разве встретиться может?
Еще Исэ-но мия (за юношу):
Идзуку-ни ка
Тама-во мотомэн
Ватацууми-но
Коко касико то мо
Омохоэнаку-ни
Где же мне
Душу ее найти?
Широкое море —
Здесь она или там?
И этого мне не понять.
Хёэ-но мёбу:
Нука-но ма мо
Моротомо-ни то дзо
Тигирикэру
Афу то ва хито-ни
Миэну моно кара
И в могиле
Вместе быть
Поклялись,
Ведь наши встречи людям
Не видны там.
Итодокоро-но бэто:
Катимакэ мо
Накутэ я хатэму
Кими-ни ёри
Омохи курабу-но
Яма ва коютомо
Победителя и побежденного
Так и нет — вот чем кончилось,
Хоть в любви к тебе
Состязались мы,
Гору «Состязание» переходя.
От имени девы еще при жизни:
Афу кото-но
Катами-ни уфуру
Наётакэ-но
Тативадзурафу-то
Кику дзо канасики
Быть коромыслом
И нести корзины
Шелестящему бамбуку
Так трудно —
Узнала я об этом и грущу.
И еще:
Ми-во нагэтэ
Аваму-то хито-ни
Тигиранэдо
Укими ва мидзу-ни
Когэ-во нарабэцу
Расставаясь с жизнью,
Все же встретиться с тобой —
Такой клятвы я не давала.
Но бренное мое тело
На воде показалось.
Еще за одного из юношей:
Онадзи э-ни
Суму ва урасики
Нака нарэдо
Надо вага-то номи
Тигирадзарикэму
В одном потоке [с тобой]
Жить отрадно.
Но все же
Отчего ты не мне одному
Клятвы давала?
В ответ дева:
Укарикэру
Вага минасоко-во
Охоката ва
Какару тигири-но
Накарамасикабэ
Печальное
Тело мое на дне.
Ах, если бы
Такой клятвы
Я не давала!
Еще за другого юношу:
Вага то номи
Тигирадзу нагара
Онадзи э-ни
Суму ва урэсики
Мигива то дзо омофу
Хоть не мне одному
Ты клялась,
Все же в одном потоке [с тобой]
Жить — отрадной такая судьба
Представляется мне.
И вот вокруг могилы этого юноши построили ограду из благородного бамбука, положили с ним вместе охотничье платье — каригину, хакама, шапку эбоси, пояс, а также лук, колчан и меч и похоронили. А у другого родители, видно, беспечные были и ничего такого не сделали. Имя же этой могиле — «могила девы» — так ее назвали.
Один путник заночевал как-то у этой могилы и услышал голоса, будто кто-то ссорится. Странным это ему показалось, стал разузнавать, говорят ему: «Ничего такого [здесь раньше] не случалось». Подивился он этому, снова лег там спать, и вдруг вышел перед ним какой-то юноша, весь залитый кровью, преклонил колени и говорит: «Меня мучает враг, и я в тоске. Одолжите мне ненадолго ваш меч, я отомщу недругу!». Испугался странник, но меч дал. Потом подумал, что, может, это ему приснилось, но, смотрит, и правда, меча у него нет. Немного погодя прислушался: как прежде, будто какая-то ужасная ссора. И вот вскоре появляется перед ним тот же человек в большой радости и говорит: «Благодаря вам я убил того, кто долгие годы был мне ненавистен. Отныне и впредь я буду охранять вас» — и рассказал всю свою историю с самого начала. Очень не по себе было путнику, но любопытным ему все это показалось. Расспрашивал он, тот ему отвечал, а как ночь перешла в рассвет, глядь — перед ним нет никого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
147
В давние времена была девушка, которая жила в провинции Цу. Навещали ее двое. Один жил в той же провинции Цу, род его был — Мубара. Другой же был из провинции Идзуми. Род его именовался Тину. И оба они и возрастом, и обликом, и родовитостью были весьма схожи, совсем одинаковы. Чьи устремления сердца сильнее, тому и буду принадлежать, думала она, но даже устремлениями сердца они были равны. Как стемнеет, они вместе к ней приходили. Когда присылали ей что-нибудь в подарок, то тоже всегда посылали одинаковое. Никак нельзя было сказать, кто из них кого превосходит. Дева просто извелась в раздумьях. Если бы еще устремления их сердец были неглубоки, ни с одним не стала бы видеться, но и тот и другой месяцы и дни напролет у ворот ее дома стояли и всячески выказывали свою привязанность, и она совсем истерзалась. То, что оба они равно в дар ей посылали, не принимала она, но они все приносили подарки и у ворот стояли. Был у нее отец, говорит он ей: «В такой печали проводишь ты годы и месяцы, и горе их всерьез не принимаешь, как это жалко. Если б стала ты женой одного из них, другой бы перестал помышлять о тебе», а она сказала: «Я тоже думаю так, но устремления их сердец столь схожи, что я измучилась в раздумьях. Что же мне теперь делать?» В это время находилась она в палатке в окрестностях реки Икута. Тут послали за теми, кто к ней сватался. И отец говорит: «Любовь ваша одинакова, и этой юной девушке трудно выбрать. Но все же сегодня мы примем решение. Один из вас — из дальних мест. Другой — из здешних мест, но и он страдает беспредельно. И вот обоих вас очень мне жаль». И когда он это сказал, оба очень обрадовались. «Вот что я скажу вам: пустите ваши стрелы в речную птицу, что по реке плывет. Кто в нее попадет, тому и дочь отдам», — сказал он это, и они, проговорив: «Очень это хорошо», выстрелили, и один попал в голову, а другой тут же попал в хвост. И на этот раз нельзя было рассудить, кто победил.
В мучениях девушка:
Сумивабину
Вага ми нагэтэму
Цу-во куни-но
Икута-но кава ва
На номи нарикэри
Тяжело мне влачить эту жизнь,
И покончу я с ней.
Ведь в стране Цу
Река Икута, река «Живое поле»,
Одно лишь названье —
так сложила. Та палатка, выходила к самой реке, и она туда бросилась. Отец в смятении закричал, по берегу заметался. И тут оба кавалера, что за ней ухаживали, в одно и то же место кинулись за ней. Один схватил ее за рукав, другой схватил за ноги, так все и утонули. Отец в горе вытащил их тела на берег, причитал он, плакал и похоронил дочь. Родители обоих юношей явились. Рядом с ее могильным холмом сделали еще могилы, а когда стали хоронить, отец того, что из страны Цу, сказал: «Кто из той же стороны, того и хоронить вместе с ней. А тот, что из другой, как же можно его в той же земле?». И когда он воспротивился, отец того, что из Идзуми, нагрузил на корабль землю из провинции Идзуми, привез сюда же и в конце концов похоронил сына. И вот, говорят, могила девушки стоит в середине, а слева и справа — могилы юношей.
В старину это было, изобразили все это на картине и поднесли императрице, ныне уже покойной, и все придворные на эту тему слагали стихи будто бы от их имени. Исэ-но миясу-докоро (за юношу):
Кагэ-то номи
Мидзу-но сита-нитэ
Ахимирэдо
Тама наки кара ва
Кахи накарикэри
Лишь тенями
Под водой
Встретились мы.
Но тело без души —
Какой от него прок?
От имени девушки одна принцесса:
Кагиринаку
Фукаку сидзумэру
Вага тама ва
Укитару хито-ни
Миэн моно ка ва
Беспредельно
Глубоко погрузившаяся
Душа моя
С тем, кто так поверхностен,
Разве встретиться может?
Еще Исэ-но мия (за юношу):
Идзуку-ни ка
Тама-во мотомэн
Ватацууми-но
Коко касико то мо
Омохоэнаку-ни
Где же мне
Душу ее найти?
Широкое море —
Здесь она или там?
И этого мне не понять.
Хёэ-но мёбу:
Нука-но ма мо
Моротомо-ни то дзо
Тигирикэру
Афу то ва хито-ни
Миэну моно кара
И в могиле
Вместе быть
Поклялись,
Ведь наши встречи людям
Не видны там.
Итодокоро-но бэто:
Катимакэ мо
Накутэ я хатэму
Кими-ни ёри
Омохи курабу-но
Яма ва коютомо
Победителя и побежденного
Так и нет — вот чем кончилось,
Хоть в любви к тебе
Состязались мы,
Гору «Состязание» переходя.
От имени девы еще при жизни:
Афу кото-но
Катами-ни уфуру
Наётакэ-но
Тативадзурафу-то
Кику дзо канасики
Быть коромыслом
И нести корзины
Шелестящему бамбуку
Так трудно —
Узнала я об этом и грущу.
И еще:
Ми-во нагэтэ
Аваму-то хито-ни
Тигиранэдо
Укими ва мидзу-ни
Когэ-во нарабэцу
Расставаясь с жизнью,
Все же встретиться с тобой —
Такой клятвы я не давала.
Но бренное мое тело
На воде показалось.
Еще за одного из юношей:
Онадзи э-ни
Суму ва урасики
Нака нарэдо
Надо вага-то номи
Тигирадзарикэму
В одном потоке [с тобой]
Жить отрадно.
Но все же
Отчего ты не мне одному
Клятвы давала?
В ответ дева:
Укарикэру
Вага минасоко-во
Охоката ва
Какару тигири-но
Накарамасикабэ
Печальное
Тело мое на дне.
Ах, если бы
Такой клятвы
Я не давала!
Еще за другого юношу:
Вага то номи
Тигирадзу нагара
Онадзи э-ни
Суму ва урэсики
Мигива то дзо омофу
Хоть не мне одному
Ты клялась,
Все же в одном потоке [с тобой]
Жить — отрадной такая судьба
Представляется мне.
И вот вокруг могилы этого юноши построили ограду из благородного бамбука, положили с ним вместе охотничье платье — каригину, хакама, шапку эбоси, пояс, а также лук, колчан и меч и похоронили. А у другого родители, видно, беспечные были и ничего такого не сделали. Имя же этой могиле — «могила девы» — так ее назвали.
Один путник заночевал как-то у этой могилы и услышал голоса, будто кто-то ссорится. Странным это ему показалось, стал разузнавать, говорят ему: «Ничего такого [здесь раньше] не случалось». Подивился он этому, снова лег там спать, и вдруг вышел перед ним какой-то юноша, весь залитый кровью, преклонил колени и говорит: «Меня мучает враг, и я в тоске. Одолжите мне ненадолго ваш меч, я отомщу недругу!». Испугался странник, но меч дал. Потом подумал, что, может, это ему приснилось, но, смотрит, и правда, меча у него нет. Немного погодя прислушался: как прежде, будто какая-то ужасная ссора. И вот вскоре появляется перед ним тот же человек в большой радости и говорит: «Благодаря вам я убил того, кто долгие годы был мне ненавистен. Отныне и впредь я буду охранять вас» — и рассказал всю свою историю с самого начала. Очень не по себе было путнику, но любопытным ему все это показалось. Расспрашивал он, тот ему отвечал, а как ночь перешла в рассвет, глядь — перед ним нет никого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22