Он знал, что за этим последует — и не ошибся. Гвидо не заставил себя ждать:
— Сивахцы знают истинную цену вещей. Вот в чем секрет.
— Что вы имеете в виду?
— Они не интересуются властью, потому что она не интересна.
Незрин глубоко вздохнул. Нет, он доберется до сути, даже если для этого придется говорить до утра.
— Хорошо, допустим, — сказал он. — Но откуда проистекает эта мудрость, это знание о ценности вещей, не свойственное остальному человечеству? Они вдыхают ее с воздухом или глотают с водой? Может, жуют какую-то траву или вводят вещество, о котором никто не догадывается?
— Этого я не знаю.
— Неудивительно! — фыркнул Незрин. — Вы проболтались тут восемь недель, и никто вам не мешал. Почему вы не пользовались какими-нибудь инструментами, не делали замеров, не брали образцы почвы, воды? Короче говоря, не исполняли своих профессиональных обязанностей?
— Бедняга Незрин, — благодушно сказал Гвидо. — Не утруждайте себя такими мелочами. У вас же есть подчиненные? Пусть у них болит голова. Мне не нужно брать пробы воды и воздуха. Меня не интересует их пища и табак, который они курят, просто потому, что все это уже сделано. Давно и очень тщательно.
— Правда?
— Но не здесь. В Милане. В новых лабораториях CIRCE и за большие деньги. Безрезультатно.
— Вы хотите сказать, ничего интересного не обнаружено?
— Ни интересного, ни неинтересного. Просто ничего. Впервые Гвидо заметил, что под маской наивности и добродушия скрывается нечто другое. Египтянин подался вперед, взявшись за ручки кресла:
— В таком случае, придется вернуться к версии, которая вам так не нравится — о наследственных психофизиологических характеристиках.
— Эта гипотеза полностью исключается. Полностью! — твердо сказал Гвидо.
— Почему, позвольте спросить?
— Потому что если бы безразличие сивахцев к власти было наследственным, я не смог бы им заразиться.
— Заразиться?
— Да. У меня все симптомы этого «заболевания» налицо.
— Что такое? — взволнованно подскочил Незрин.
— Я думаю, как сивахец.
Незрин в замешательстве уставился на него — издевается итальянец или повредился умом? Он попытался перевести разговор в шутку.
— Вашим патронам это не понравится.
— С этого момента консорциум не в счет.
Незрин суетливо переставил бутылку и сел:
— Гвидо, вы ученый. Если вы не шутите и это правда, то вы не можете не стремиться узнать, как и почему. Конечно, вы горите желанием понять, как сивахский синдром мог повлиять на вас. Возможно, его симптомы слишком неосязаемы, чтобы пробудить любопытство.
— Во всяком случае, как я могу быть уверен, что не ошибусь. В нашем деле это легко случается.
— Скажите хотя бы, вы наблюдаете, как это протекает? — взмолился Незрин, словно обращаясь к человеку с редкостным заболеванием.
— Наблюдаю — не то слово. Я просто вижу то, что может видеть любой другой человек. Каждый может проделать такую несложную вещь: набрать горсть песка и медленно, по песчинке, пропустить его между пальцами. Я даже не знаю, следует ли признать этот жест характерным только для Сиваха.
— Разве все сивахцы так делают?
— Почти все мужчины, женщины и дети. Когда я говорю «почти»…
— Вы имеете в виду тех, кого наблюдали. Ясно, — терпеливо кивнул Незрин. — И как они это делали?
— Что значит «как делали»?
— Намеренно? Как ритуал? Со страстью? Для успокоения души?
— Совсем нет. Я думаю, это чисто механическое бессознательное действие. Они не вкладывают в это никакого особого смысла.
— А как вы научились? Стали тренироваться?
— Я? Конечно, нет! Один человек поймал меня за этим занятием. Сам я даже не заметил, когда научился.
— Значит, «один человек» придавал ему большое значение. Это противоречит вашим словам.
— Тот человек — не сивахец и не собирается им становиться. Это Мехди.
— Почему же он не доложил мне?
— Очень просто. Он подумал, что будет выглядеть дураком. Боялся, что вы рассердитесь. Страшно лишаться такого солидного покровителя.
Незрин снова подумал, не разыгрывает ли его итальянец.
— Итак? — спросил он сухо, давая понять, что здесь он хозяин и вправе повернуть разговор в нужное ему русло.
— Вот и все.
— Как все? Да возьмите же пробы песка, черт возьми! Вместо того, чтобы тут рассиживаться. Что это за песок? Из оазиса или принесен ветром? По логике, он должен быть отсюда.
— Логика не всегда срабатывает. А в этом случае особенно. Все анализы, о которых вы говорите, уже проводились задолго до моего приезда. Песок, как и все другие вещества в оазисе, был скрупулезно проверен. Я не стану перечислять все, что подвергалось проверке. В него входили даже физиологические тесты.
— Все безрезультатно?
— Абсолютно.
Незрин казался совершенно убитым.
— И к какому выводу вы пришли?
— Что наши методы анализа не позволяют нам выявить вещество, способствующее развитию подобной черты характера в сивахцах.
— Так найдите новые методы! — Незрин сорвался на крик.
— Нет.
— Что значит «нет»?
— Нет, и все.
Незрин попытался ударить по самолюбию итальянца:
— У вас совсем нет научного интереса?
— CIRCE пришлет кого-нибудь другого, — спокойно ответил Гвидо, — но он тоже ничего не найдет.
— А если найдет?
— Ваше правительство станет первым заказчиком.
— Вы боитесь этого?
— Ваше правительство или любое другое — не имеет значения. Какое мне дело?
— По крайней мере, мы не станем экспериментировать над согражданами. И не станем торговать открытием за валюту. Но кто будет его производить? Все равно кто-то нагреет на этом руки. Мы — слишком бедная страна, чтобы ваше открытие попало в руки богатых.
— Я не сделал никакого открытия.
— Но вы можете сделать его. Почему ученые служат тем, кто старается подкупить их? Тем, кто порабощает их ум и будет порабощать дальше, если ваша работа пойдет успешно.
— Стану ли я более свободным, работая на вас? — Гвидо испытующе посмотрел на египтянина.
Лицо Незрина просветлело, и он сказал с нескрываемой симпатией:
— Попробуйте — и увидите.
Гвидо встал, сладко потянулся и улыбнулся, словно с его души удал наконец тяжелый камень. Пусть Незрин сразу получит ответ на вопрос, который так мучительно долго задавал.
— Катитесь к черту, — сказал он ровным голосом. — Вы винтик в механизме власти и потому отвратительны мне. Я — из Сиваха.
Незрин молчал, точно не понимая, о чем идет речь.
— Я вернусь в Хат-ан-Шо и проведу там все дни, отмеренные мне судьбой, — но не сейчас, не волнуйтесь.
Он протянул египтянину руку, но тот словно окаменел.
Внезапно он приблизил свое лицо к лицу Гвидо:
— Вы все еще женаты, Андреотти? Его голос совершенно изменился. Но Гвидо ждал этого и не удивился.
— Честно говоря, — сказал он, добродушно усмехнувшись, — я и сам не знаю.
— Но я знаю, — жестко сказал Незрин. — Ваш босс не успел этим воспользоваться.
— Не успел? — Гвидо подозрительно взглянул на Незрина.
— Да. Ваша жена выскользнула из его рук. Она, без сомнения, обладает теми же качествами, что и горсть песка в кулаке.
— Где она?
— В Каире.
— Для меня это полная неожиданность, — мрачно указал Гвидо.
— Я знал, вы мне не поверите, хотя вам я ни разу не солгал.
Незрин протянул ему пачку фотографий.
— Можете удостовериться. Снимки сделаны на этой неделе. Обратите внимание на дату выпуска газеты, которую держит мужчина, сидящий рядом с вашей женой в кафе Гроппи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— Сивахцы знают истинную цену вещей. Вот в чем секрет.
— Что вы имеете в виду?
— Они не интересуются властью, потому что она не интересна.
Незрин глубоко вздохнул. Нет, он доберется до сути, даже если для этого придется говорить до утра.
— Хорошо, допустим, — сказал он. — Но откуда проистекает эта мудрость, это знание о ценности вещей, не свойственное остальному человечеству? Они вдыхают ее с воздухом или глотают с водой? Может, жуют какую-то траву или вводят вещество, о котором никто не догадывается?
— Этого я не знаю.
— Неудивительно! — фыркнул Незрин. — Вы проболтались тут восемь недель, и никто вам не мешал. Почему вы не пользовались какими-нибудь инструментами, не делали замеров, не брали образцы почвы, воды? Короче говоря, не исполняли своих профессиональных обязанностей?
— Бедняга Незрин, — благодушно сказал Гвидо. — Не утруждайте себя такими мелочами. У вас же есть подчиненные? Пусть у них болит голова. Мне не нужно брать пробы воды и воздуха. Меня не интересует их пища и табак, который они курят, просто потому, что все это уже сделано. Давно и очень тщательно.
— Правда?
— Но не здесь. В Милане. В новых лабораториях CIRCE и за большие деньги. Безрезультатно.
— Вы хотите сказать, ничего интересного не обнаружено?
— Ни интересного, ни неинтересного. Просто ничего. Впервые Гвидо заметил, что под маской наивности и добродушия скрывается нечто другое. Египтянин подался вперед, взявшись за ручки кресла:
— В таком случае, придется вернуться к версии, которая вам так не нравится — о наследственных психофизиологических характеристиках.
— Эта гипотеза полностью исключается. Полностью! — твердо сказал Гвидо.
— Почему, позвольте спросить?
— Потому что если бы безразличие сивахцев к власти было наследственным, я не смог бы им заразиться.
— Заразиться?
— Да. У меня все симптомы этого «заболевания» налицо.
— Что такое? — взволнованно подскочил Незрин.
— Я думаю, как сивахец.
Незрин в замешательстве уставился на него — издевается итальянец или повредился умом? Он попытался перевести разговор в шутку.
— Вашим патронам это не понравится.
— С этого момента консорциум не в счет.
Незрин суетливо переставил бутылку и сел:
— Гвидо, вы ученый. Если вы не шутите и это правда, то вы не можете не стремиться узнать, как и почему. Конечно, вы горите желанием понять, как сивахский синдром мог повлиять на вас. Возможно, его симптомы слишком неосязаемы, чтобы пробудить любопытство.
— Во всяком случае, как я могу быть уверен, что не ошибусь. В нашем деле это легко случается.
— Скажите хотя бы, вы наблюдаете, как это протекает? — взмолился Незрин, словно обращаясь к человеку с редкостным заболеванием.
— Наблюдаю — не то слово. Я просто вижу то, что может видеть любой другой человек. Каждый может проделать такую несложную вещь: набрать горсть песка и медленно, по песчинке, пропустить его между пальцами. Я даже не знаю, следует ли признать этот жест характерным только для Сиваха.
— Разве все сивахцы так делают?
— Почти все мужчины, женщины и дети. Когда я говорю «почти»…
— Вы имеете в виду тех, кого наблюдали. Ясно, — терпеливо кивнул Незрин. — И как они это делали?
— Что значит «как делали»?
— Намеренно? Как ритуал? Со страстью? Для успокоения души?
— Совсем нет. Я думаю, это чисто механическое бессознательное действие. Они не вкладывают в это никакого особого смысла.
— А как вы научились? Стали тренироваться?
— Я? Конечно, нет! Один человек поймал меня за этим занятием. Сам я даже не заметил, когда научился.
— Значит, «один человек» придавал ему большое значение. Это противоречит вашим словам.
— Тот человек — не сивахец и не собирается им становиться. Это Мехди.
— Почему же он не доложил мне?
— Очень просто. Он подумал, что будет выглядеть дураком. Боялся, что вы рассердитесь. Страшно лишаться такого солидного покровителя.
Незрин снова подумал, не разыгрывает ли его итальянец.
— Итак? — спросил он сухо, давая понять, что здесь он хозяин и вправе повернуть разговор в нужное ему русло.
— Вот и все.
— Как все? Да возьмите же пробы песка, черт возьми! Вместо того, чтобы тут рассиживаться. Что это за песок? Из оазиса или принесен ветром? По логике, он должен быть отсюда.
— Логика не всегда срабатывает. А в этом случае особенно. Все анализы, о которых вы говорите, уже проводились задолго до моего приезда. Песок, как и все другие вещества в оазисе, был скрупулезно проверен. Я не стану перечислять все, что подвергалось проверке. В него входили даже физиологические тесты.
— Все безрезультатно?
— Абсолютно.
Незрин казался совершенно убитым.
— И к какому выводу вы пришли?
— Что наши методы анализа не позволяют нам выявить вещество, способствующее развитию подобной черты характера в сивахцах.
— Так найдите новые методы! — Незрин сорвался на крик.
— Нет.
— Что значит «нет»?
— Нет, и все.
Незрин попытался ударить по самолюбию итальянца:
— У вас совсем нет научного интереса?
— CIRCE пришлет кого-нибудь другого, — спокойно ответил Гвидо, — но он тоже ничего не найдет.
— А если найдет?
— Ваше правительство станет первым заказчиком.
— Вы боитесь этого?
— Ваше правительство или любое другое — не имеет значения. Какое мне дело?
— По крайней мере, мы не станем экспериментировать над согражданами. И не станем торговать открытием за валюту. Но кто будет его производить? Все равно кто-то нагреет на этом руки. Мы — слишком бедная страна, чтобы ваше открытие попало в руки богатых.
— Я не сделал никакого открытия.
— Но вы можете сделать его. Почему ученые служат тем, кто старается подкупить их? Тем, кто порабощает их ум и будет порабощать дальше, если ваша работа пойдет успешно.
— Стану ли я более свободным, работая на вас? — Гвидо испытующе посмотрел на египтянина.
Лицо Незрина просветлело, и он сказал с нескрываемой симпатией:
— Попробуйте — и увидите.
Гвидо встал, сладко потянулся и улыбнулся, словно с его души удал наконец тяжелый камень. Пусть Незрин сразу получит ответ на вопрос, который так мучительно долго задавал.
— Катитесь к черту, — сказал он ровным голосом. — Вы винтик в механизме власти и потому отвратительны мне. Я — из Сиваха.
Незрин молчал, точно не понимая, о чем идет речь.
— Я вернусь в Хат-ан-Шо и проведу там все дни, отмеренные мне судьбой, — но не сейчас, не волнуйтесь.
Он протянул египтянину руку, но тот словно окаменел.
Внезапно он приблизил свое лицо к лицу Гвидо:
— Вы все еще женаты, Андреотти? Его голос совершенно изменился. Но Гвидо ждал этого и не удивился.
— Честно говоря, — сказал он, добродушно усмехнувшись, — я и сам не знаю.
— Но я знаю, — жестко сказал Незрин. — Ваш босс не успел этим воспользоваться.
— Не успел? — Гвидо подозрительно взглянул на Незрина.
— Да. Ваша жена выскользнула из его рук. Она, без сомнения, обладает теми же качествами, что и горсть песка в кулаке.
— Где она?
— В Каире.
— Для меня это полная неожиданность, — мрачно указал Гвидо.
— Я знал, вы мне не поверите, хотя вам я ни разу не солгал.
Незрин протянул ему пачку фотографий.
— Можете удостовериться. Снимки сделаны на этой неделе. Обратите внимание на дату выпуска газеты, которую держит мужчина, сидящий рядом с вашей женой в кафе Гроппи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49