x x x
Бывало, что Сточерз задумывался над тем, насколько высока пирамида, на вершине которой он находился. Он знал, что информация поступает к ним из двух десятков групп, каждая из которых работает независимо и ничего не знает о существовании других. Но и эти группы обрабатывали уже не сырую информацию. Еще ниже находились многочисленные эксперты-прогнозисты, исследовавшие огромные массивы данных по различным наукам.
Кроме него и Скроча в инициативную группу вошли физик Льюин, футуролог Рейндеерс, химик Мирьяс, психолог Пановски и писатель-фантаст Прескотт. С легкой руки Льюина за группой даже в официальных документах закрепилось название — Комитет Семи.
Между членами Комитета Семи быстро установились дружеские отношения. Много времени они проводили вместе, на территории университета штата Нью-Йорк были выделены помещения для фирмы «Лоусон». Финансировала работу сенатская подкомиссия по прогнозированию, официально работу вел университет. Работа заключалась в анализе состояния и развития фундаментальных наук. Никакой видимой секретности. Более того: изредка кто-нибудь из членов Комитета выступал перед студентами и преподавателями с рассказом о том, какой видится будущая генетика, или физика, или химия…
Генератором идей стал писатель-фантаст Генри Прескотт — человек лет тридцати пяти, публиковавшийся не часто и не в самых престижных издательствах. Он выпустил три небольшие книжки, Сточерз прочитал их. После первого же рассказа он понял, почему Прескотт никогда не получит премии «Хьюго», и чем руководствовались Филипс и его коллеги, предлагая Прескотта в Комитет Семи. Это была так называемая «жесткая» научная фантастика с четко продуманными проблемами и мыслями сугубо научного свойства. Именно Прескотт предложил идею, которая дала толчок работе Комитета после почти полугодового застоя.
Идею Прескотт изложил сначала Льюину, а потом — ровно сутки спустя — собрал всех членов Комитета и продемонстрировал образец научно-фантастического анализа, помноженный на проведенный за это время компьютерный анализ ситуации. Имея доступ к секретным документам ПРО, Льюин сумел продвинуться дальше Прескотта, полагавшегося лишь на опубликованные в газетах сведения и на интуицию фантаста.
— Господа, — сказал Льюин, — сегодня на военно-космической базе Корби произошел сбой в системах обнаружения. Компьютер принял серию высотных грозовых разрядов за атаку русских ракет. Тревога продолжалась девятнадцать секунд, пока не распознали ошибку.
— Таким сбоев наверняка происходит немало, — сказал Скроч. — Они всегда распознаются.
Прескотт оторвал взгляд от бумаги, на которой рисовал какого-то инопланетного зверя.
— Вы поработали с компьютером, Уолт? — оведомился он.
— Поработал, Генри. Прескотт кивнул и пририсовал зверю длинный хвост, похожий на человеческую руку.
— Вам известно, господа, сколько такого рода сбоев произошло за время существования баз с ракетно-ядерным оружием? — продолжал Льюин.
— Думаю, от десяти до сотни в год, — сказал Скроч.
— Точность хороша для астронома, но не для генетика, — усмехнулся Льюин. — Вместе с сегодняшней тревогой по всем нашим базам и объектам получается двести семьдесят две тысячи триста пятнадцать случаев. На деле, вероятно, еще больше.
— Ну, ну, — пробормотал Прескотт, не отрываясь от рисунка.
— Пожалуйста, — вмешался Пановски, самый старый среди них, ему на днях исполнилось семьдесят, — объясните, к чему вы клоните.
— Видите ли, базы представляют собой единую систему, события на них не независимы. Значит, если в компьютере на Гаваях произошел сбой, то вероятность такого же сбоя в компьютере на базе Ронсон уменьшается. Но если сбой все-таки происходит и здесь, то существенно уменьшается вероятность того, что его удастся устранить быстрее, чем произойдет пуск ракеты. А если случается цепочка таких сбоев, то вероятность выбраться живыми, вероятность предотвращения атаки сводится, можно сказать, к нулю.
— Мы не специалисты, — пробурчал Мирьяс, — но даже мне понятно, что единая система компьютеров Пентагона должна быть свободна от такого рода накладок. Проверки и перепроверки…
— Конечно. Проверки и дублирование. И каждый раз вероятность того, что закончится благополучно, уменьшается. По законам теории вероятностей ядерная война должна была начаться в результате сбоя еще лет десять назад. Примерно после стотысячной тревоги. В том, что мы еще живы, виновата не система проверок, а нечто, спрятанное более глубоко. Ядерная война не может возникнуть в результате случайных сбоев. Закон: на каждую случайность приходится компенсирующая случайность.
— А психология? — спросил Пановски. — Допустим, есть закон природы. Но он не включает человеческого фактора. Например, безумного оператора. Происходит сбой, и оператор, вместо того, чтобы разобраться, впадает в панику и лично выдает команду к началу боевых действий.
Льюин покачал головой.
— Вы прекрасно знаете, Людвиг, что это невозможно. Для начала войны нужна команда свыше. Ваш безумный оператор не знает нужных кодов.
— Все это очень сомнительно, — вздохнул Пановски.
— Почти триста тысяч сбоев, — сказал Мирьяс. — Большая статистика, не спорю. А я приведу только два примера. Ведь для того, чтобы опровергнуть теорию, достаточно и одного факта, верно? Первый пример — взрыв в штате Юта, когда в подземном бункере полетел вразнос двигатель ракеты МХ, и ядерное устройство взорвалось. Сколько там погибло наших парней? Около ста — взрыв произошел под землей. Но ваша компенсирующая случайность в данном случае не сработала. И второй пример — год назад над Сандвичевыми островами. Ракета взорвалась в полете. Бомба была катапультирована, но система блокировки разрушилась, и бомба взорвалась, упав в океан. Пятьдесят килотонн. И компенсирующая случайность опять не возникла.
— Точно, — согласился Прескотт. — А вы заметили — бомбы эти взрывались на своей территории, а не на территории возможного противника? Вот вам другая сторона компенсирующего фактора. Природа не может допустить гибели человечества из-за нелепой случайности — в этом сущность закона, который мы с Уолтом сформулировали. На каждую случайность приходится антислучайность.
— Бред, — сказал Мирьяс. — Природа слепа, глуха и неразумна. А у вас получается, будто существует нечто или некто, вроде демона Максвелла, следящий за каждой нашей ракетой!
— Разве для этого нужен демон? — удивился Льюин. — Вы же не удивляетесь, как может природа уследить за тем, чтобы в электрической цепи сила тока всегда была равна частному от деления напряжения на сопротивление. Вы думаете, что человечество — закрытая система и может устанавливать для себя законы по собственному желанию?
— Бог с ними, с вероятностями, — сказал Пановски. — А что будет, если наш президент, взвесив последствия, сам отдаст приказ начать ядерную атаку? Тогда-то уж ракеты долетят до цели? Или, по вашему закону компенсации, они либо не вылетят из шахт, либо взорвутся над нашей территорией?
— Вы спрашиваете, насколько универсален закон компенсации. Не знаю. Но ведь мы только начали анализировать.
— Универсальность закона природы, — усмехнулся Прескотт, — обычно проверяют экспериментом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30