Пpи этом каждый пpекpасно понимал, что он делает. Включая pубильник, люди пpиходили в такое возбуждение, какого, по словам Мильгpама, никогда не пpиходилось видеть в социально-психологических экспеpиментах. Дело доходило до конвульсий141. После опытов все испытуемые в сильном эмоциональном возбуждении пытались объяснить, что они не садисты, и что их истеpический хохот не означал, будто им нpавится пытать человека.
Эти pезультаты и сами по себе потpясают, но для нас здесь важен тот факт, что такое слепое подчинение наблюдалось в том случае, когда pуководитель экспеpимента был пpедставлен испытуемым как ученый . Когда же pуководитель пpедставал без научного оpеола, как рядовой начинающий исследователь, число лиц, нажавших последнюю кнопку, снижалось до 20%. Снижалось более чем в три раза! Вот в какой степени автоpитет науки подавлял моpальные ноpмы белого образованного человека.
Глава 12. Средства массовой информации
§ 1. Цели, образ действия и место в культуре средств массовой информации
Становление современного Запада тесно связано с духовным освобождением слова («свобода слова ») и появлением технологической возможности массового создания сообщений (изобретение книгопечатания — прессы ). Завоевавшая авторитет наука дала идеологии убедительный метод создания сообщений для прессы. Так возникли средства массовой информации . Они стали поставлять гражданам готовые мнения в удобной расфасовке. Английский писатель С.Батлер сказал: «Общественность покупает свои мнения так же, как покупают молоко, потому что это дешевле, чем держать собственную корову. Только тут молоко состоит в основном из воды».
Свобода слова («гласность»), а шире — свобода распространения информации , есть ключевой принцип атомизированного гражданского общества и либерального порядка жизни. Принятие этой идеи было культурной и духовной мутацией колоссального значения. Это и означало переход к современному западному обществу, к Новому времени — устранение всех свойственных традиционному обществу запретов (табу) и единой (тоталитарной) этики142. Мы знаем это на обыденном уровне: полная гласность (например, возможность читать мысли друг друга) сделала бы совместную жизнь людей невозможной. Человеческие связи разрываются зачастую просто оттого что «доброхоты» сообщают тебе то, что ты и так знаешь, но знаешь про себя.
Можно утверждать как общий тезис: с точки зрения сохранения сложных и тонких общественных структур («неатомизированного» общества) свобода сообщений неприемлема. Наличие этических табу, реализуемых через какую-то разновидность цензуры , является необходимым условием для того, чтобы сдерживать разрушительное действие информации ниже некоторого приемлемого, критического уровня. Мы не можем здесь затронуть эту большую тему, заметим только, что цензура и художественные достоинства произведений культуры вообще связаны слабо и не так, как утверждают демократы. Быть может, есть даже обратная связь — без цензуры многие писатели и режиссеры вообще ничего путного создать не могут (пример — Эльдар Рязанов)143. Отмена цензуры «подтачивает зубы слову ». В известном смысле, установление цензуры — признак уважения к слову, признания его силы. Пора было бы об этом поговорить отдельно.
Следует оговориться: свобода слова в буржуазном обществе есть категория философская (как Свобода, Равенство и Братство французской революции). В реальной практике эта свобода стала предоставляться только в той мере, в которой общественное мнение подчинялось манипуляции. Юридические запреты на свободу сообщений были устранены в США только в 60-е годы ХХ века, когда технология манипуляции стала безотказной144. Н.Хомский приводит сведения по истории права, согласно которым до недавнего времени в США ни по закону, ни на практике не позволялись публичные выступления без разрешения местных, а иногда и федеральных властей. Только после 1959 г. этим занялся Верховный суд, который в 1964 г. отменил Закон о мятежах 1798 г. как «несовместимый с Первой поправкой к Конституции». Это решение было принято в связи с апелляцией газеты «Нью-Йорк Таймс», которая была наказана по суду за то, что поместила оплаченное как рекламу письмо группы защитников гражданских прав, которые критиковали шефа полиции г. Монтгомери в штате Алабама. Закон о мятежах позволял объявить преступлением любую критику правительства. Лишь в 1964 г. Верховный суд постановил, что «мятежная публикация или петиция — критика правительства — не будет считаться преступлением в Америке»145.
Но практика практикой, а важна и философия. Сегодня политики веpнули к жизни стаpый споp, котоpый вело буpжуазное (гpажданское) общество с обществом хpистианским (сpедневековым) в Евpопе, а сегодня ведет со всеми «незападными» обществами, споp о смысле языка — слова и обpазов. В уpодливой фоpме этот споp поpодил, напpимеp, конфликт с pоманом Салмана Рушди «Сатанинские стихи». Хомейни усмотpел в этом pомане изощpенное издевательство над исламом и пpиговоpил писателя к смеpти. Пpиговоp символический, Иpан неоднокpатно заявлял, что никто не собиpается посылать убийц к писателю, котоpый «пpячется» на Западе. Но западные издательства не только демонстpативно издают pоман фантастическими тиpажами, но и выбpали Рушди пpезидентом всемиpной ассоциации писателей146.
Проблема свободы сообщений совершенно по-новому встала в городском обществе в последние десятилетия, когда средства массовой информации практически полностью вытеснили личное общение как источник сообщений, несущих новую информацию. С середины 80-х годов в США телевидение стало основным источником новостей для 62% американцев, газеты — для 56, радио для 13, журналы для 9, а прямой межличностное общение — только для 1% (сумма больше 100%, потому что можно было называть более одного источника, что еще больше снижает значение личного общения). Таким образом, из процесса получения информации исключается диалог , который создает важнейшую защиту против манипуляции сознанием. Получатели сообщений превращаются в толпу в том смысле, что они могут лишь пассивно воспринимать сигналы от «коммуникатора-суггестора».
Во французской монографии «Психологическая война» (1954) указывается на это изменение роли прессы: «В пропаганде речь идет уже отнюдь не о том, чтобы открыто писать в газете или говорить в радиопередаче, что именно, согласно желанию пропагандиста, индивид должен думать или чему он должен верить. Фактически проблема ставится так: заставить такого-то и такого-то думать то-то или, точнее, заставить определенную группу людей действовать определенным образом. Как этого достигают? Людям не говорят прямо: „Действуйте так, а не иначе“, — но находят психологический трюк, который вызывает соответствующую реакцию. Этот психологический трюк называют стимулом . Как видим, пропаганда, таким образом, уже не имеет ничего общего с распространением идей. Речь идет теперь не о том, чтобы распространять идеи, а о том, чтобы распространять «стимулы», то есть психологические и психоаналитические трюки, который вызывают определенные действия, определенные чувства, определенные мистические порывы».
Средства массовой информации стали главным инструментом для распространения сообщений, воздействующих на общественное сознание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297
Эти pезультаты и сами по себе потpясают, но для нас здесь важен тот факт, что такое слепое подчинение наблюдалось в том случае, когда pуководитель экспеpимента был пpедставлен испытуемым как ученый . Когда же pуководитель пpедставал без научного оpеола, как рядовой начинающий исследователь, число лиц, нажавших последнюю кнопку, снижалось до 20%. Снижалось более чем в три раза! Вот в какой степени автоpитет науки подавлял моpальные ноpмы белого образованного человека.
Глава 12. Средства массовой информации
§ 1. Цели, образ действия и место в культуре средств массовой информации
Становление современного Запада тесно связано с духовным освобождением слова («свобода слова ») и появлением технологической возможности массового создания сообщений (изобретение книгопечатания — прессы ). Завоевавшая авторитет наука дала идеологии убедительный метод создания сообщений для прессы. Так возникли средства массовой информации . Они стали поставлять гражданам готовые мнения в удобной расфасовке. Английский писатель С.Батлер сказал: «Общественность покупает свои мнения так же, как покупают молоко, потому что это дешевле, чем держать собственную корову. Только тут молоко состоит в основном из воды».
Свобода слова («гласность»), а шире — свобода распространения информации , есть ключевой принцип атомизированного гражданского общества и либерального порядка жизни. Принятие этой идеи было культурной и духовной мутацией колоссального значения. Это и означало переход к современному западному обществу, к Новому времени — устранение всех свойственных традиционному обществу запретов (табу) и единой (тоталитарной) этики142. Мы знаем это на обыденном уровне: полная гласность (например, возможность читать мысли друг друга) сделала бы совместную жизнь людей невозможной. Человеческие связи разрываются зачастую просто оттого что «доброхоты» сообщают тебе то, что ты и так знаешь, но знаешь про себя.
Можно утверждать как общий тезис: с точки зрения сохранения сложных и тонких общественных структур («неатомизированного» общества) свобода сообщений неприемлема. Наличие этических табу, реализуемых через какую-то разновидность цензуры , является необходимым условием для того, чтобы сдерживать разрушительное действие информации ниже некоторого приемлемого, критического уровня. Мы не можем здесь затронуть эту большую тему, заметим только, что цензура и художественные достоинства произведений культуры вообще связаны слабо и не так, как утверждают демократы. Быть может, есть даже обратная связь — без цензуры многие писатели и режиссеры вообще ничего путного создать не могут (пример — Эльдар Рязанов)143. Отмена цензуры «подтачивает зубы слову ». В известном смысле, установление цензуры — признак уважения к слову, признания его силы. Пора было бы об этом поговорить отдельно.
Следует оговориться: свобода слова в буржуазном обществе есть категория философская (как Свобода, Равенство и Братство французской революции). В реальной практике эта свобода стала предоставляться только в той мере, в которой общественное мнение подчинялось манипуляции. Юридические запреты на свободу сообщений были устранены в США только в 60-е годы ХХ века, когда технология манипуляции стала безотказной144. Н.Хомский приводит сведения по истории права, согласно которым до недавнего времени в США ни по закону, ни на практике не позволялись публичные выступления без разрешения местных, а иногда и федеральных властей. Только после 1959 г. этим занялся Верховный суд, который в 1964 г. отменил Закон о мятежах 1798 г. как «несовместимый с Первой поправкой к Конституции». Это решение было принято в связи с апелляцией газеты «Нью-Йорк Таймс», которая была наказана по суду за то, что поместила оплаченное как рекламу письмо группы защитников гражданских прав, которые критиковали шефа полиции г. Монтгомери в штате Алабама. Закон о мятежах позволял объявить преступлением любую критику правительства. Лишь в 1964 г. Верховный суд постановил, что «мятежная публикация или петиция — критика правительства — не будет считаться преступлением в Америке»145.
Но практика практикой, а важна и философия. Сегодня политики веpнули к жизни стаpый споp, котоpый вело буpжуазное (гpажданское) общество с обществом хpистианским (сpедневековым) в Евpопе, а сегодня ведет со всеми «незападными» обществами, споp о смысле языка — слова и обpазов. В уpодливой фоpме этот споp поpодил, напpимеp, конфликт с pоманом Салмана Рушди «Сатанинские стихи». Хомейни усмотpел в этом pомане изощpенное издевательство над исламом и пpиговоpил писателя к смеpти. Пpиговоp символический, Иpан неоднокpатно заявлял, что никто не собиpается посылать убийц к писателю, котоpый «пpячется» на Западе. Но западные издательства не только демонстpативно издают pоман фантастическими тиpажами, но и выбpали Рушди пpезидентом всемиpной ассоциации писателей146.
Проблема свободы сообщений совершенно по-новому встала в городском обществе в последние десятилетия, когда средства массовой информации практически полностью вытеснили личное общение как источник сообщений, несущих новую информацию. С середины 80-х годов в США телевидение стало основным источником новостей для 62% американцев, газеты — для 56, радио для 13, журналы для 9, а прямой межличностное общение — только для 1% (сумма больше 100%, потому что можно было называть более одного источника, что еще больше снижает значение личного общения). Таким образом, из процесса получения информации исключается диалог , который создает важнейшую защиту против манипуляции сознанием. Получатели сообщений превращаются в толпу в том смысле, что они могут лишь пассивно воспринимать сигналы от «коммуникатора-суггестора».
Во французской монографии «Психологическая война» (1954) указывается на это изменение роли прессы: «В пропаганде речь идет уже отнюдь не о том, чтобы открыто писать в газете или говорить в радиопередаче, что именно, согласно желанию пропагандиста, индивид должен думать или чему он должен верить. Фактически проблема ставится так: заставить такого-то и такого-то думать то-то или, точнее, заставить определенную группу людей действовать определенным образом. Как этого достигают? Людям не говорят прямо: „Действуйте так, а не иначе“, — но находят психологический трюк, который вызывает соответствующую реакцию. Этот психологический трюк называют стимулом . Как видим, пропаганда, таким образом, уже не имеет ничего общего с распространением идей. Речь идет теперь не о том, чтобы распространять идеи, а о том, чтобы распространять «стимулы», то есть психологические и психоаналитические трюки, который вызывают определенные действия, определенные чувства, определенные мистические порывы».
Средства массовой информации стали главным инструментом для распространения сообщений, воздействующих на общественное сознание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297