В городах США «работают» 300 тысяч малолетних проституток в возрасте от 9 до 12 лет. Одним из важных видов туризма стали секс-туры с Запада в страны Юго-Восточной Азии (в маленьком Пном Пене число проституток всего за год, с 1991 по 1992 г., выросло с 6 до 20 тысяч). В Германии туристическая реклама приглашает в Шри Ланку как «рай педерастов».
То же самое произошло буквально на наших глазах с оборотом наркотиков. Его рынок искусственно создается, в производство и распространение наркотиков вовлечены миллионы человек. Более того, и средствами культуры, и авторитетом науки общество готовят к легализации этого бизнеса. В октябре 1994 г. в Испании состоялся Второй международный конгресс по модифицированным состояниям сознания, собравший ученых из 20 стран. Речь идет о галлюциногенах (наркотиках, вызывающих галлюцинации). Значительная часть сообщений носила чисто идеологический характер. Главный докладчик из США пообещал, что появление новых наркотиков будет для всемирной истории более важным событием, нежели Реформация Лютера. Говорилось о «праве всех человеческих существ на использование галлюциногенов». Более того, в главной лекции на открытии конгресса утверждалось, что христианство сможет сохранить свою роль в следующем тысячелетии, только если включит как центральный элемент литургии прием галлюциногенов. Давалась и новая трактовка христианства, которое в IV веке учредило «фармакократическую инквизицию», запретив использование наркотических веществ. Конечно, можно посчитать такие конгрессы экстравагантными маргинальными событиями, но таких событий происходит множество, и они широко представлены в прессе.
Резкое расширение ниши аморальности и, в пределе, распространение ее на все общество служило тому размягчению культурного ядра, что было необходимо для подрыва гегемонии «тирана» и установления гегемонии «манипулятора» (согласно теории А.Грамши). Человек с подорванной моралью легко манипулируем! Разрушение традиционной морали и перманентная «сексуальная революция» — важнейшее условие устранения психологических защит против манипуляция сознанием.
Как и вообще по отношению к ценностям, главное в снятии защит против манипуляция — не замена одной системы ценностей другой, столь же целостной, а именно разрушение системы, релятивизация ценностей. Лишение человека нравственных ориентиров, той системы координат, в которой он мог бы различать добро и зло. Помещение человека в атмосферу аморальности отключает его систему навигации, это как включение генератора радиопомех, чтобы сбить самолет с курса (потому и говорят «демократия шума»).
Для создания такого положения запускаются два взаимосвязанные процесса, который затем переходят в самовоспроизводящийся режим — поощряют в обществе «спрос на аморальность» и в то же время искусственно, политическими и экономическими средствами склоняют к аморальности прессу и особенно телевидение. Возникает «индустрия аморальности», создающая и одновременно удовлетворяющая «спрос». Массовое потребление аморальности представляет собой лишь особый срез общества потребления. В последние 15 лет мы это наглядно видели в СССР и России.
Массовая «аморализация» среднего человека произошла на Западе, когда самодеятельность узкого круга аморальных художников стала профессией и была превращена в часть масс-культуры. Мозаичная культура, о которой говорилось в 4 главе, легко оставляет место для аморальности в своих «порах», в то время как жесткая «университетская» культура выжимает антиценности в подполье, в закрытую часть, в оппозицию культуре. Возникновение мозаичной культуры тесно связано с прессой и порожденным ею целым сословием «прогрессивных» интеллектуалов, которые, будучи на деле просто поставщиками рынка аморальности, оправдывали ее свободой информации и стремлением разрушить оковы угнетения нравственностью. Ф.Ницше писал: «Ничто не вызывает большего отвращения к так называемым интеллигентам, исповедующим „современные идеи“, как отсутствие у них стыда, спокойная наглость взора и рук, с которой они все трогают, лижут и ощупывают; и возможно, что в народе, среди низших слоев, именно у крестьян, нынче сравнительно гораздо больше благородства, вкуса и такта, чем у читающего газеты умственного полусвета, у образованных людей».
Сто лет назад пресса и литература могла «аморализовать» только часть культурного слоя общества, читающую публику. Сегодня донести продукт индустрии аморальности до каждого дома взялось телевидение. Очевиден, например, эффект порнографии на телеэкране — по силе воздействия его сравнивают с эффектом от постоянного показа сцен насилия. Особенно эффективно снижает устойчивость сознания резкое изменение структуры и интенсивности «аморальности». Обычно оно и производится в тот момент, когда необходимо провести крупные манипулятивные воздействия (например, отвлечь общественное внимание от непопулярных социальных программ типа приватизации или конверсии промышленности). К привычным видам аморальности (порнографии, демонстративной проституции, заполнению солидных газет эротической рекламой и т.п.) общество довольно быстро адаптируется и «не замечает их», так что действенность снижается. Однако изобретательность творцов аморальности не иссякает.
В последние два десятилетия СМИ активно пропагандируют новый вид искусства — перформанс (performance ). Это сценическое представление без жесткого сценария. Оно соединяет визуальные искусства с театрализованной импровизацией. Корнями оно уходит в футуризм и дадаизм, иногда его называют хэппенинг, бодиарт, концептуальное искусство. Одной из главных концепций этого искусства как раз и является разрушение этических и эстетических норм, снятие всяческих табу. Вот пара сообщений о недавних представлениях, вызвавших большой интерес.
С большим успехом в ряде стран (Мексика, Испания, Италия, Словения) три года назад был представлен перформанс «Эпизоо». Автора его называют «современным Франкенштейном». Суть спектакля в том, что обнаженный актер помещается в установленную на сцене «машину пыток». Она имеет компьютерное программирование и гидравлические устройства, которые могут растягивать рот, нос, уши и другие части тела художника, причиняя ему боль. Управлять машиной могут зрители, что приносит им большое удовольствие. Кстати, в Испании этот спектакль был устроен в церкви Святого Эстебана — святого, которого римляне подвергли пыткам. В Словении тот же автор должен был выставить чудовищные человеческие головы, изготовленные из мяса.
Зимой 1999 г. в Дома Америки в Мадриде с большим успехом выступил художник из Мексики с перформансом «Же-Латина». На огромном столе лежала огромная и очень похожая на самого автора обнаженная человеческая фигура, сделанная из сладкого желе и погруженная, как в гроб, в кремовый торт (в газетах тогда были опубликованы прекрасные фотографии). Сам художник, тоже совершенно обнаженный (но в маске), большим мачете отрезал по просьбе гостей и подавал им различные части своего тела. Поначалу представители культурной элиты ели нехотя («Один вид таких вещей вызывает понос», — пожаловалась одна дама). Но потом покушали с большим аппетитом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297
То же самое произошло буквально на наших глазах с оборотом наркотиков. Его рынок искусственно создается, в производство и распространение наркотиков вовлечены миллионы человек. Более того, и средствами культуры, и авторитетом науки общество готовят к легализации этого бизнеса. В октябре 1994 г. в Испании состоялся Второй международный конгресс по модифицированным состояниям сознания, собравший ученых из 20 стран. Речь идет о галлюциногенах (наркотиках, вызывающих галлюцинации). Значительная часть сообщений носила чисто идеологический характер. Главный докладчик из США пообещал, что появление новых наркотиков будет для всемирной истории более важным событием, нежели Реформация Лютера. Говорилось о «праве всех человеческих существ на использование галлюциногенов». Более того, в главной лекции на открытии конгресса утверждалось, что христианство сможет сохранить свою роль в следующем тысячелетии, только если включит как центральный элемент литургии прием галлюциногенов. Давалась и новая трактовка христианства, которое в IV веке учредило «фармакократическую инквизицию», запретив использование наркотических веществ. Конечно, можно посчитать такие конгрессы экстравагантными маргинальными событиями, но таких событий происходит множество, и они широко представлены в прессе.
Резкое расширение ниши аморальности и, в пределе, распространение ее на все общество служило тому размягчению культурного ядра, что было необходимо для подрыва гегемонии «тирана» и установления гегемонии «манипулятора» (согласно теории А.Грамши). Человек с подорванной моралью легко манипулируем! Разрушение традиционной морали и перманентная «сексуальная революция» — важнейшее условие устранения психологических защит против манипуляция сознанием.
Как и вообще по отношению к ценностям, главное в снятии защит против манипуляция — не замена одной системы ценностей другой, столь же целостной, а именно разрушение системы, релятивизация ценностей. Лишение человека нравственных ориентиров, той системы координат, в которой он мог бы различать добро и зло. Помещение человека в атмосферу аморальности отключает его систему навигации, это как включение генератора радиопомех, чтобы сбить самолет с курса (потому и говорят «демократия шума»).
Для создания такого положения запускаются два взаимосвязанные процесса, который затем переходят в самовоспроизводящийся режим — поощряют в обществе «спрос на аморальность» и в то же время искусственно, политическими и экономическими средствами склоняют к аморальности прессу и особенно телевидение. Возникает «индустрия аморальности», создающая и одновременно удовлетворяющая «спрос». Массовое потребление аморальности представляет собой лишь особый срез общества потребления. В последние 15 лет мы это наглядно видели в СССР и России.
Массовая «аморализация» среднего человека произошла на Западе, когда самодеятельность узкого круга аморальных художников стала профессией и была превращена в часть масс-культуры. Мозаичная культура, о которой говорилось в 4 главе, легко оставляет место для аморальности в своих «порах», в то время как жесткая «университетская» культура выжимает антиценности в подполье, в закрытую часть, в оппозицию культуре. Возникновение мозаичной культуры тесно связано с прессой и порожденным ею целым сословием «прогрессивных» интеллектуалов, которые, будучи на деле просто поставщиками рынка аморальности, оправдывали ее свободой информации и стремлением разрушить оковы угнетения нравственностью. Ф.Ницше писал: «Ничто не вызывает большего отвращения к так называемым интеллигентам, исповедующим „современные идеи“, как отсутствие у них стыда, спокойная наглость взора и рук, с которой они все трогают, лижут и ощупывают; и возможно, что в народе, среди низших слоев, именно у крестьян, нынче сравнительно гораздо больше благородства, вкуса и такта, чем у читающего газеты умственного полусвета, у образованных людей».
Сто лет назад пресса и литература могла «аморализовать» только часть культурного слоя общества, читающую публику. Сегодня донести продукт индустрии аморальности до каждого дома взялось телевидение. Очевиден, например, эффект порнографии на телеэкране — по силе воздействия его сравнивают с эффектом от постоянного показа сцен насилия. Особенно эффективно снижает устойчивость сознания резкое изменение структуры и интенсивности «аморальности». Обычно оно и производится в тот момент, когда необходимо провести крупные манипулятивные воздействия (например, отвлечь общественное внимание от непопулярных социальных программ типа приватизации или конверсии промышленности). К привычным видам аморальности (порнографии, демонстративной проституции, заполнению солидных газет эротической рекламой и т.п.) общество довольно быстро адаптируется и «не замечает их», так что действенность снижается. Однако изобретательность творцов аморальности не иссякает.
В последние два десятилетия СМИ активно пропагандируют новый вид искусства — перформанс (performance ). Это сценическое представление без жесткого сценария. Оно соединяет визуальные искусства с театрализованной импровизацией. Корнями оно уходит в футуризм и дадаизм, иногда его называют хэппенинг, бодиарт, концептуальное искусство. Одной из главных концепций этого искусства как раз и является разрушение этических и эстетических норм, снятие всяческих табу. Вот пара сообщений о недавних представлениях, вызвавших большой интерес.
С большим успехом в ряде стран (Мексика, Испания, Италия, Словения) три года назад был представлен перформанс «Эпизоо». Автора его называют «современным Франкенштейном». Суть спектакля в том, что обнаженный актер помещается в установленную на сцене «машину пыток». Она имеет компьютерное программирование и гидравлические устройства, которые могут растягивать рот, нос, уши и другие части тела художника, причиняя ему боль. Управлять машиной могут зрители, что приносит им большое удовольствие. Кстати, в Испании этот спектакль был устроен в церкви Святого Эстебана — святого, которого римляне подвергли пыткам. В Словении тот же автор должен был выставить чудовищные человеческие головы, изготовленные из мяса.
Зимой 1999 г. в Дома Америки в Мадриде с большим успехом выступил художник из Мексики с перформансом «Же-Латина». На огромном столе лежала огромная и очень похожая на самого автора обнаженная человеческая фигура, сделанная из сладкого желе и погруженная, как в гроб, в кремовый торт (в газетах тогда были опубликованы прекрасные фотографии). Сам художник, тоже совершенно обнаженный (но в маске), большим мачете отрезал по просьбе гостей и подавал им различные части своего тела. Поначалу представители культурной элиты ели нехотя («Один вид таких вещей вызывает понос», — пожаловалась одна дама). Но потом покушали с большим аппетитом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297