Кроме того, Ошо давал каждому новое имя. У всех имен были одинаковые приставки: «Свами» для мужчин и «Ма» для женщин.
Путь мужского начала — осознание. Осознание доводит до того уровня, когда ты становишься хозяином себя. Это и означает слово свами. Женский путь — путь любви. Любовь доводит до того уровня, когда ты становишься матерью всего сущего. Это и означает слово ма. Женщина в полном расцвете становится материнской энергией... матерью всей Вселенной. Она благословенна и распространяет благость по всему миру. Мужчина, достигнувший вершины, не становится ни отцом, ни матерью. Он просто хозяин — хозяин собственной сущности.
Любовь и осознание — вот два пути. Но, говоря о мужском начале, я не утверждаю, что все мужчины — это мужское начало. Говоря о женском начале, я не говорю, что все женщины — женское начало. Есть женщины, которым больше подходит путь осознания. Их я тоже называл бы свами, но это может вызвать путаницу. У нас и так тут сплошное безумие... И я не поддался такому искушению. Но иногда это случается: санньясу принимает женщина, а мне хочется назвать ее свами, а не ма. Порой бывает наоборот: приходит мужчина, а сущность его женственнее, чем у многих женщин.
Позже, в 1985 году, Ошо сказал:
Я медленно, очень медленно классифицировал своих людей. Я начал посвящать их в санньясу только во имя классификации, чтобы привыкнуть к ним, научиться узнавать и различать в толпе. Я начал давать им имена, которые мне легко было запомнить. Мне трудно запоминать самые причудливые имена, потому что люди приходят со всего мира. Подлинной причиной была только потребность в запоминающихся именах. Тут собрались люди со всех континентов, говорящие на всех языках, и я просто не смог бы запомнить все имена.
Но когда я сам дал каждому имя, все стало намного проще. Давая каждому из вас имена, я руководствовался определенными соображениями, подмечал какие-то ваши черты, замеченные потенциальные способности, характерные особенности — и имя тут же становилось «говорящим».
Я сам давал вам имена, мне известен был их смысл. С этими именами был связан ваш образ жизни, характер, потенциал. Так мне было легче запоминать каждого. Иначе я просто не смог бы всех запомнить.
И красные накидки я дал вам только по одной причине: чтобы отличать от других. Все прочие мои объяснения были пустой болтовней. Главное — веско обосновать. Люди спрашивали, я давал какие-то объяснения, но на деле просто высасывал эту философию из пальца. На самом деле истина очень проста: мне нужно было вас запомнить и отличать от других.
В 1986 году он вновь подчеркнул, что внешние признаки санньясы не имеют никакого значения.
У многих людей совсем незрелый ум — он цепляется за внешнюю символику. Это происходило со всеми религиями мира. Все они начинали хорошо, а потом сбивались с пути. А причина только одна: внешнее приобретало такую важность, что люди напрочь забывали о внутреннем. Исполнение внешних ритуалов отнимало все силы, и не оставалось времени даже вспомнить о внутреннем пути, который, по существу, и является основой любой религиозности.
Я хочу, чтобы мои люди ясно это понимали. Ваша одежда, внешние знаки, все прочее, что дала вам традиция — и что вы приняли просто так, на веру, — все это лишено смысла. Важно только то, что вызывает внутреннюю революцию, выводит за рамки разума в мир сознания. Все прочее, кроме этого, не имеет никакого отношения к религиозности.
Я исходил из того, что наш мир слишком одержим внешними признаками. И мне тоже пришлось снабдить своих санньясинов внешними признаками: оранжевые одежды, мала, медитация, — но важным среди всего этого была только медитация. Но я заметил, что сменить наряд людям намного легче, чем изменить мышление. Человек надеваете малу, но это не помогает сдвинуть с места его сознание. Но достаточно дать ему оранжевую накидку, малу, новое имя — и он уже верит, что стал настоящим санньясином.
Санньяса не дается так дешево. Но теперь время пришло. Вы уже достаточно повзрослели, чтобы закончить первый этап. Если вам нравится оранжевый или красный цвет — так и одевайтесь, вреда это не принесет. Пользы, впрочем, тоже. Нравится вам носить малу с моим портретом — носите, но помните, что это просто безделица, с религией она не имеет ничего общего. Отныне я свожу религию к ее абсолютной сущности — медитации.
В тот день, когда я начал проводить посвящения, боялся я только одного: «Удастся ли мне когда-нибудь превратить своих последователей в своих друзей?» Накануне ночью я не мог уснуть. Я снова и снова думал: «Как мне этого добиться? Ученик, последователь никогда прежде не становился другом». И той ночью в Кулу-Манали, на Гималайских склонах, я сказал себе: «Ты, должно быть, шутишь? Ты способен на все, пусть и не знаешь азов административного руководства».
Я вспомнил книгу Берна «Революция в администрировании». Прочитал я ее не потому, что в заглавии было слово «революция». Меня привлекло слово «администрирование». Сама книга мне понравилась, но я все равно был разочарован, потому что не нашел того, чего искал. Я так и не научился руководить людьми. И потому той ночью в Кулу-Манали я просто тихо смеялся.
Лесной массив
Ошо перебирается в большую квартиру в Лесном массиве Бомбея. Там он живет до марта 1974 года. Обосновавшись в этом районе, Ошо получает больше возможностей работать с каждым последователем лично. Он принимает их поодиночке или небольшими группами, но в то же время дает обычные лекции, в том числе рассказывает о ста двенадцати методах медитации, описанных в «Вигьян-Бхайрав-Тантре», которую он сам называет «Книгой тайн». Санньясины и другие последователи Ошо собираются по утрам неподалеку, на пляже, и вместе выполняют Динамическую Медитацию. Время от времени Ошо проводит медитационные кэмпы за городом. К нему приезжает все больше людей с Запада, и многих из них он посвящает в санньясу.
Медитация интересует меня намного больше, чем разговоры. Беседы предназначены лишь для того, чтобы дать толчок, насытить ваше интеллектуальное любопытство, вызвать ощущение того, что вы занимаетесь чем-то интеллектуальным, рациональным. На самом деле это не так.
О чем бы я ни говорил, это полная противоположность тому, к чему я намерен вас подтолкнуть. Мой подход к таким беседам действительно рационален, я говорю лишь для того, чтобы вы не разочаровались. Я просто даю вам игрушки, предлагаю отвлечься, чтобы незаметно подтолкнуть к чему-то другому. И вот это «другое» совершенно иррационально.
Наша медитация — просто прыжок к иррациональному существованию. Бытие действительно иррационально — это мистика, тайна, загадка. Прошу вас, не цепляйтесь за мои слова — обращайте внимание на то, чего я хочу от вас добиться. Делайте это, и в один прекрасный день вы поймете, что любые мои слова несут в себе определенный смысл. Внимание к букве может, конечно, дать вам какие-то знания, сделать человеком более сведущим, но к пониманию это не приблизит. Больше того, мои слова могут стать даже помехой.
1971 г. От Ачарьи к Бхагвану
В мае 1971 года Ошо меняет собственное имя: отныне его называют не Ачарья Шри Раджниш, а Бхагван Шри Раджниш. Одновременно он впервые открыто заявляет о том, что обрел просветление.
Многие спрашивают меня, почему я так долго молчал, почему не говорил, что стал просветленным еще в 1953 году.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Путь мужского начала — осознание. Осознание доводит до того уровня, когда ты становишься хозяином себя. Это и означает слово свами. Женский путь — путь любви. Любовь доводит до того уровня, когда ты становишься матерью всего сущего. Это и означает слово ма. Женщина в полном расцвете становится материнской энергией... матерью всей Вселенной. Она благословенна и распространяет благость по всему миру. Мужчина, достигнувший вершины, не становится ни отцом, ни матерью. Он просто хозяин — хозяин собственной сущности.
Любовь и осознание — вот два пути. Но, говоря о мужском начале, я не утверждаю, что все мужчины — это мужское начало. Говоря о женском начале, я не говорю, что все женщины — женское начало. Есть женщины, которым больше подходит путь осознания. Их я тоже называл бы свами, но это может вызвать путаницу. У нас и так тут сплошное безумие... И я не поддался такому искушению. Но иногда это случается: санньясу принимает женщина, а мне хочется назвать ее свами, а не ма. Порой бывает наоборот: приходит мужчина, а сущность его женственнее, чем у многих женщин.
Позже, в 1985 году, Ошо сказал:
Я медленно, очень медленно классифицировал своих людей. Я начал посвящать их в санньясу только во имя классификации, чтобы привыкнуть к ним, научиться узнавать и различать в толпе. Я начал давать им имена, которые мне легко было запомнить. Мне трудно запоминать самые причудливые имена, потому что люди приходят со всего мира. Подлинной причиной была только потребность в запоминающихся именах. Тут собрались люди со всех континентов, говорящие на всех языках, и я просто не смог бы запомнить все имена.
Но когда я сам дал каждому имя, все стало намного проще. Давая каждому из вас имена, я руководствовался определенными соображениями, подмечал какие-то ваши черты, замеченные потенциальные способности, характерные особенности — и имя тут же становилось «говорящим».
Я сам давал вам имена, мне известен был их смысл. С этими именами был связан ваш образ жизни, характер, потенциал. Так мне было легче запоминать каждого. Иначе я просто не смог бы всех запомнить.
И красные накидки я дал вам только по одной причине: чтобы отличать от других. Все прочие мои объяснения были пустой болтовней. Главное — веско обосновать. Люди спрашивали, я давал какие-то объяснения, но на деле просто высасывал эту философию из пальца. На самом деле истина очень проста: мне нужно было вас запомнить и отличать от других.
В 1986 году он вновь подчеркнул, что внешние признаки санньясы не имеют никакого значения.
У многих людей совсем незрелый ум — он цепляется за внешнюю символику. Это происходило со всеми религиями мира. Все они начинали хорошо, а потом сбивались с пути. А причина только одна: внешнее приобретало такую важность, что люди напрочь забывали о внутреннем. Исполнение внешних ритуалов отнимало все силы, и не оставалось времени даже вспомнить о внутреннем пути, который, по существу, и является основой любой религиозности.
Я хочу, чтобы мои люди ясно это понимали. Ваша одежда, внешние знаки, все прочее, что дала вам традиция — и что вы приняли просто так, на веру, — все это лишено смысла. Важно только то, что вызывает внутреннюю революцию, выводит за рамки разума в мир сознания. Все прочее, кроме этого, не имеет никакого отношения к религиозности.
Я исходил из того, что наш мир слишком одержим внешними признаками. И мне тоже пришлось снабдить своих санньясинов внешними признаками: оранжевые одежды, мала, медитация, — но важным среди всего этого была только медитация. Но я заметил, что сменить наряд людям намного легче, чем изменить мышление. Человек надеваете малу, но это не помогает сдвинуть с места его сознание. Но достаточно дать ему оранжевую накидку, малу, новое имя — и он уже верит, что стал настоящим санньясином.
Санньяса не дается так дешево. Но теперь время пришло. Вы уже достаточно повзрослели, чтобы закончить первый этап. Если вам нравится оранжевый или красный цвет — так и одевайтесь, вреда это не принесет. Пользы, впрочем, тоже. Нравится вам носить малу с моим портретом — носите, но помните, что это просто безделица, с религией она не имеет ничего общего. Отныне я свожу религию к ее абсолютной сущности — медитации.
В тот день, когда я начал проводить посвящения, боялся я только одного: «Удастся ли мне когда-нибудь превратить своих последователей в своих друзей?» Накануне ночью я не мог уснуть. Я снова и снова думал: «Как мне этого добиться? Ученик, последователь никогда прежде не становился другом». И той ночью в Кулу-Манали, на Гималайских склонах, я сказал себе: «Ты, должно быть, шутишь? Ты способен на все, пусть и не знаешь азов административного руководства».
Я вспомнил книгу Берна «Революция в администрировании». Прочитал я ее не потому, что в заглавии было слово «революция». Меня привлекло слово «администрирование». Сама книга мне понравилась, но я все равно был разочарован, потому что не нашел того, чего искал. Я так и не научился руководить людьми. И потому той ночью в Кулу-Манали я просто тихо смеялся.
Лесной массив
Ошо перебирается в большую квартиру в Лесном массиве Бомбея. Там он живет до марта 1974 года. Обосновавшись в этом районе, Ошо получает больше возможностей работать с каждым последователем лично. Он принимает их поодиночке или небольшими группами, но в то же время дает обычные лекции, в том числе рассказывает о ста двенадцати методах медитации, описанных в «Вигьян-Бхайрав-Тантре», которую он сам называет «Книгой тайн». Санньясины и другие последователи Ошо собираются по утрам неподалеку, на пляже, и вместе выполняют Динамическую Медитацию. Время от времени Ошо проводит медитационные кэмпы за городом. К нему приезжает все больше людей с Запада, и многих из них он посвящает в санньясу.
Медитация интересует меня намного больше, чем разговоры. Беседы предназначены лишь для того, чтобы дать толчок, насытить ваше интеллектуальное любопытство, вызвать ощущение того, что вы занимаетесь чем-то интеллектуальным, рациональным. На самом деле это не так.
О чем бы я ни говорил, это полная противоположность тому, к чему я намерен вас подтолкнуть. Мой подход к таким беседам действительно рационален, я говорю лишь для того, чтобы вы не разочаровались. Я просто даю вам игрушки, предлагаю отвлечься, чтобы незаметно подтолкнуть к чему-то другому. И вот это «другое» совершенно иррационально.
Наша медитация — просто прыжок к иррациональному существованию. Бытие действительно иррационально — это мистика, тайна, загадка. Прошу вас, не цепляйтесь за мои слова — обращайте внимание на то, чего я хочу от вас добиться. Делайте это, и в один прекрасный день вы поймете, что любые мои слова несут в себе определенный смысл. Внимание к букве может, конечно, дать вам какие-то знания, сделать человеком более сведущим, но к пониманию это не приблизит. Больше того, мои слова могут стать даже помехой.
1971 г. От Ачарьи к Бхагвану
В мае 1971 года Ошо меняет собственное имя: отныне его называют не Ачарья Шри Раджниш, а Бхагван Шри Раджниш. Одновременно он впервые открыто заявляет о том, что обрел просветление.
Многие спрашивают меня, почему я так долго молчал, почему не говорил, что стал просветленным еще в 1953 году.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83