Спантамано молча посмотрел на Зару. Одежда висела на ней рваными
лоскутами. Лицо потемнело от пыли. Стискивая от боли свои ровные белые
зубы, она добрела до переметной сумы, достала серебряное зеркало,
поглядела в него и ахнула...
Варахран поставил на кошму, разостланную прямо на песке, бронзовое
блюдо с полусырым обгорелым мясом. Зара взяла кусок и поднесла ко рту, но
отвращение пересилило голод. Женщина выронила кусок, упала на кошму и
зарыдала.
- Я говорил: оставайся в Мараканде, - грустно прошептал Спантамано,
проводя ладонью по пышным, но запылившимся волосам жены.
- Уйдем! - воскликнула Зара, обхватив шею Спантамано.
- Куда?
- В Мараканду. Мне тут страшно. Подумай, что ждет нас у массагетов!
Песок. Дым костров. Грубые люди. Уйдем! Сдайся Искендеру по доброй воле, и
он тебе ничего не сделает...
- Эх! - Спантамано вздохнул. - Зачем ты так? Лучше отдыхай. Утром
опять на коней.
И он подумал: будь на месте Зары юная Эгина, она не плакала бы и не
звала домой.

Пустыня. Александр не осмеливается переступить рубеж, за которым
подстерегает неизвестность.
Далеко тянется пустыня. Что ожидает Александра в глубине необъятных
бесплодных пространств? Невыносимый зной, песчаные бури, обманчивые
видения. Шипы искривленных ветром, иссушенных зноем кустарников, нелепо
раскинувшихся по склонам пологих дюн. Зубы ползучих гадов - серой гадюки,
ее неуклюжей, но опасной сестры гюрзы, длинной проворной кобры и маленькой
невзрачной эфы - самой страшной из ядовитых змей. Жала скорпионов -
мерзких корявых существ гнойного цвета, еще более отвратительных
мохнатоногих фаланг и знаменитых черных пауков. Любую из этих гнусных
тварей можно убить одним ударом палки. И можно умереть от одного укуса
любой из этих тварей. Пустыня угрожающе глядит на Александра, и сын бога
Аммона поворачивает назад.
Царь останавливается на вершине одного из бугров, являющихся
продолжением горного хребта, который отделяет Согдиану от Красных Песков.
Напротив синеют другие горы, А по сторонам, уходя слева направо, пролегает
долина Политимета. Она начинается где-то далеко на востоке, среди
неприступных скал, и теряется где-то на западе, за Бахаром. Согдиана.
Долина Золотоносной Реки. Блестят на солнце прямые каналы. Темными
массивами виднеются сады. Расстилаются ровные поля. Маячат башни селений.
Сын бога Аммона с изумлением взирает на эту крохотную страну. Он
захватил половину мира, но нигде не сталкивался с таким неукротимым
племенем, как согдийцы. Пали стены великих городов. Рухнули устои
могущественных держав. Повелители миллионов людей покорно склонили головы
перед сыном бога Аммона. Но кучка голодных азиатов, обитающих в долине,
где трудно повернуться... она сопротивляется и наносит мощные удары
знаменитому полководцу, не знавшему прежде ни одного поражения.
Что это за люди? О чем они думают? Что они знают? Чего они хотят? Из
чего сделаны их сердца?
Когда-то Аристотель говорил юному царю: "Варвар и раб понятия
тождественные, для него быть рабом и полезно, и справедливо..." В каждом
азиате Александр видел раба. Он желал одного - чтобы раб хорошо трудился.
Но пришло время, и люди, которых он считал рабами, встали перед ним
во весь рост. Они глядят ему прямо в глаза. И сын бога Аммона не понимает
их взгляда. Так смотрел на него Сфинкс в стране пирамид.
И загадочный взгляд народа смущает Александра. Ему и раньше
приходилось испытывать чувство страха. Он боялся за свое государство.
Боялся за своих воинов. Боялся за судьбу своих замыслов. Но впервые в
жизни он боится как простой человек!
Александр содрогается. Он забывает о государстве. Забывает о
господстве над миром. В его ушах не звучит уже песня жреца из Кабуры. Бог
исчез, остался жалкий смертный - человек с одной головой, двумя руками и
двумя ногами, как у всех, и этот смертный трепещет, словно его шеи уже
коснулся нож азиата. Долина Золотоносной Реки становится Долиной Страха.
Душа Александра потрясена. И он понимает - ему больше никогда не воспарить
к тем божественным высотам, с которых он сейчас низринулся. Для других он
останется сыном бога Аммона. Но для себя он отныне и до конца дней своих
будет обыкновенным македонцем из Пеллы.
Тщетно силится Александр снова разжечь в себе искру величия. Она
безнадежно погасла. И его охватывает дикая злоба против народа, чей
загадочный взгляд затушил в его сердце священное пламя. Так пусть же
долина Золотоносной Реки будет Долиной Страха и для самих азиатов!
- О, Кера, богиня смерти! - хрипит македонец, протянув ладони вперед.
- Я обрекаю эту страну на гибель.
Отряды Длинных Пик тремя потоками вливаются в Долину Зарафшана.
- Разрушайте!
- Жгите!
- Насилуйте!
- Убивайте!
Таков приказ Александра. Длинные Пики подступают к селениям,
устанавливают осадные орудия и ливнем ядер, дротиков, свинцовых шаров и
стрел сметают со стен и башен защитников. Потом разбивают тараном ворота,
врываются внутрь и, засучив рукава, режут каждого встречного - белобородых
стариков, дряхлых старух, беременных женщин, стройных юношей, цветущих
девушек и слабых детей.
Истребив жителей, Длинные Пики открывают загоны и выводят наружу
лошадей, верблюдов, ослов, коров, коз и овец. Затем обшаривают дома и
выносят одежду, обувь, посуду, выволакивают ковры, тащат огромные глиняные
корчаги, полные риса, пшеницы, ячменя, проса, вина и масла. Все это
погружается на захваченных тут же вьючных животных. Очистив поселение,
Длинные Пики поджигают его со всех сторон и направляются к следующему
деху.
Позади клубится густой дым, но никто не оборачивается. По пути
Длинные Пики вытаптывают посевы, вырубают сады, разрушают плотины, и
бурная вода размывает берега каналов и заливает поля.
- Разрушайте!
- Жгите!
- Насилуйте!
- Убивайте!
И македонцы разрушают, жгут, насилуют, убивают. От Мараканды до
Бахара горит Согдиана. Руки Длинных Пик чернеют от запекшейся крови. В их
лица въелся дым пожаров. Их тошнит от запаха крови, по ночам их мучают
жуткие сновидения, но они все убивают и убивают, ибо таков приказ
Александра.
- Разрушайте!
- Жгите!
- Насилуйте!
- Убивайте!
- Нет! - кричит Феаген и ломает пику. - Я не мясник, я воин, -
говорит марафонец своему начальнику Кратеру, - не дело воину убивать
невинных детей.
- Тебе своей головы не жалко? - изумляется Кратер.
- Делайте, что хотите! - отвечает Феаген. - Но сражаться за
Александра я больше не стану.
Все, Феаген. Конец. Он вспомнил тот холодный зимний день, когда
бродил по улицам Пирея и Афин в поисках хлеба. Тот день, когда он поступил
в наемный отряд Эригия. Как давно это было! Лучше бы он умер в тот
проклятый день! Не пришлось бы ему столько лет таскаться по чужим странам.
Хватит! Он болен. Его отравила кровь. Изо дня в день накапливалась в
сердце ненависть. Лютая ненависть. И вот она перехлестнула через край.
Пусть терпит тот, кто страшится расправы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69