Скорбь, как я, да знает он».
Как вошел, глаза сияли. Вышел визирь уж в опале.
Автандилу он в печали говорит, душой скорбя:
«Вот спасибо. Я придворный — светлый был, а ныне черный.
Людям лик явлю зазорный, сам утративший себя».
Просит подкуп. Хоть тревожит душу скорбь, он шутки множит.
Как еще шутить он может? Или шутит как в бреду?
Говорит: «Кто договора не исполнит, с тем и ссора,
Путь крутого разговора. Подкуп нужен и в аду».
Молвит: «Как я был привечен? Как царем я был отмечен?
Человек недолговечен. Мог уж быть я не живым.
Как глупец пред ним предстал я. Честь и разум потерял я.
Как еще живой бежал я? Верно был господь над ним.
Я ведь тут не в заблужденье. Знал, что делал, без сомненья.
Предумышленность стремленья. Гнев его предвидел я.
В том печаль моя двойная. Но страдаю за тебя я.
Значит, жертва не пустая, хоть бы смерть пришла моя».
Отвечает витязь смело: «До его уйду предела.
Если роза облетела, умирает соловей.
Улетает за живою он водою ключевою.
Коль не смочен он росою, жаждой он сожжен своей.
Без него здесь не живу я. Сесть ли, лечь ли, не могу я.
Если так томлюсь, тоскуя, как же хочет Ростэван,
Чтоб блистал я пред войсками и сражался я с врагами?
Кто с угрюмыми мечтами, свет ли помощи в нем дан?
Я сказал царю однажды. Я скажу ему и дважды.
Пусть он видит пламя жажды, сердце сушащей мое.
Коль не даст мне разрешенье, я тайком исчезновенье
Совершу без позволенья. Смерть грозит? Давай ее».
После речи беспокойной визирь пир затеял стройный,
Их обоих пир достойный. Рассыпает он дары.
Юных, старых награждает. Пир веселием блистает.
Витязь-солнце отбывает. Час ночной пришел поры.
Автандил царю посланье шлет: «Какое мне деянье
Совершить для оказанья благодарности царю?
Раб я твой, пока живу я. За тебя с мечом умру я.
Ревность веса сохраню я. За любовь — любовь дарю».
Несравненный даже в этом. Верный мужества заветам.
Как воспеть его? Он светом весь овеян, как хвалой.
И к нему пришло смятенье. Если встало затрудненье,
В ком есть помощь и спасенье? Брат поможет и родной.
20. Слово Автандила к Шермадину при тайном отбытии его
Лик и образ господина, как до брата или сына,
Говорит до Шермадина: «Ныне день надежд моих.
Мне он явит, что ты можешь, чем ты мне в беде поможешь».
Песня, ты хвалу им сложишь! Их деянья красят стих!
Он сказал: «На удаленье нет Ростэна позволенья.
Нет в нем вовсе разуменья, как один живет в другом.
На чужбине иль в отчизне, но без друга нет мне жизни,
Что ж, мне быть всегда на тризне? Против бога, быть с грехом?
Лжец наказан будет строго. Вероломный — враг есть бога.
Решена моя дорога. Но горю я весь в огне.
Без него мне где отрада? Ничего душе не надо.
Только он есть радость взгляда. Сердце кличет: «Горе мне!»
Если друг, так почему ж бы не явить во имя дружбы
Сердцу три благие службы? Служба первая, — тоска,
Нежеланье отдаленья, и вторая — щедрость, рвенье,
Третья — с другом путь, стремленье, хоть дорога далека.
Но к чему нам длить беседу? Сократим ее. Я еду.
И не дам возникнуть следу. Сердце так лишь излечу.
А теперь, пока — с тобою, укрепись своей душою,
Был во всем научен мною, и еще я научу.
Пред владыками вниманье, это первое деянье.
Смелость выяви и знанье. Все пусть точно видит взор.
Да увидит всякий, кто ты. И о доме пусть заботы
Не впадут никак в темноты, — был ты светел до сих пор.
Враг грозит, — не будь беспечным. Щедрым будь с односердечным.
Кто же будет двуконечным и неверным, — убивай.
Да не знает власть утраты. Если я вернусь, богатой
От меня дождешься платы. Служба помнится. Прощай».
Вняв приветствие прощанья, Шермадин, сдержав рыданье,
Вскликнул: «Как же тоскованье здесь я вынесу один!
В сердце сумрак водворится. Дай с тобой не разлучиться.
Если где беда случится, я слуга, ты господин.
Кто слыхал, чтоб так далеко витязь ездил одиноко,
Пропадал бы так без срока, сам в скорбях, берег — слугу?
Мня, что ты погиб там где-то, как здесь быть, не видя света?»
Витязь молвит: «Тщетно это. Взять тебя я не могу.
Плачь не плачь, но невозможно. Любишь ты меня неложно.
Дай отбыть мне бестревожно. Так велит моя стезя.
Эту вынеси потерю. Дом кому же я доверю?
Я тобою верность мерю. Взять тебя нельзя. Нельзя.
Должен, если я влюбленный, быть в тоске отъединенной.
Кто же, в сердце пораженный, не скитается один?
С кем любовь, пред тем дорога. В путь, блуждать, и ведать много
Дней тоски по воле бога. Не борись с игрой судьбин.
Буду я с тобой в разлуке, — ты люби меня без муки.
Враг не страшен. Сильны руки. Приказать нельзя рабам,
Сам, как раб, себе, ликуя, без печали послужу я.
Смелый дышит, не тоскуя. Будит в нем боязнь — лишь срам.
Я не старец тот сугубый, что свои утратив зубы,
Огурцы сбирал, да грубы оказались для него.
Умереть за друга мило. Солнце путь благословило.
С ней расстаться трудно было. Все иное ничего.
И возьми, вот завещанье. В нем Ростэну указанье,
И мольба, чтоб он вниманье царски выявил тебе.
Коль умру, черта предела. Не убей себя: то дело
Сатаны. Удар свой смело встреть. И плачь. И верь судьбе».
21. Завещание Автандила, посланное царю Ростэвану при тайном отбытии его
Сел писать он завещанье, столь прискорбное писанье:
«Царь! Прости непослушанье. Огнь зажегшего в крови
Я ушел искать. В разлуке с ним не в силах быть я.
Муки Сердце — слово здесь поруки. Лик мне божеский яви.
Знаю я, мое решенье в этот час есть дерзновенье,
Но его без осужденья примешь в днях. Есть зов? Спеши.
Жертва другу — власть закона. Царь, воспомни мысль Платона:
«Ложь двуличья — порчи лоно и для тела, и души».
Ложь — источник злоключенья. Бросить друга? Униженье.
Ближе друг, в огне сцепленья, чем рожденный в братстве брат.
Что мне мудрые, их знанье? Друг, так к другу и в скитанье.
Это путь для ликованья воинств Света, их громад.
Глянь в апостольское слово о Любви, ключе живого,
Как там хвалят, вновь и снова: «О, Любовь возносит нас».
Что любови есть чудесней? То припев священной песни.
Каждый светлый с ней кудесник, загоревшись в первый раз.
Он, творец мой, он, который мною вражеские хоры
Поразит, подмогой спорой явит малое ничто.
Закрепяющий границы, бог, в мгновение зеницы,
Сто сведет до единицы, и один вдруг будет сто.
Что без божьего хотенья может видеть совершенье?
Если нет лучей горенья, где фиалка? Розы нет.
Что красиво, то любимо, глаз влечет неотразимо.
Без него, как в мраках дыма, как же буду, зная свет.
Гнев узнав негодованья, ты прости мне ослушанье,
В ковы взять зачарованья, не ослушаться не мог.
Не уйти в тот миг стремящий — быть душой в печи горящей.
Где не быть, что горы, чащи, если волю я сберег?
Не поможет тоскованье. Слез бесплодно проливанье.
Если свыше приказанье, не свершить его нельзя.
Наши предки завещали нам борьбу и гнет печали.
С богом разве в бой вступали те, кому чрез плоть стезя?
В чем господне предрешенье обо мне, придет в свершенье.
Сердце, после возвращенья, уж не будет здесь золой.
Ты да светишь, величавый, в многосвете пышной славы:
Он мой свет, и нелукавый с ним порыв сердечный мой.
Это, царь, мое решенье. Смерть мне, если кто реченье
Может молвит осужденья. Не скорби об этом дне.
Не могу я быть ни лживым, ни в свершении трусливым.
В вечном, взглядом прозорливым, он в лицо посмотрит мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Как вошел, глаза сияли. Вышел визирь уж в опале.
Автандилу он в печали говорит, душой скорбя:
«Вот спасибо. Я придворный — светлый был, а ныне черный.
Людям лик явлю зазорный, сам утративший себя».
Просит подкуп. Хоть тревожит душу скорбь, он шутки множит.
Как еще шутить он может? Или шутит как в бреду?
Говорит: «Кто договора не исполнит, с тем и ссора,
Путь крутого разговора. Подкуп нужен и в аду».
Молвит: «Как я был привечен? Как царем я был отмечен?
Человек недолговечен. Мог уж быть я не живым.
Как глупец пред ним предстал я. Честь и разум потерял я.
Как еще живой бежал я? Верно был господь над ним.
Я ведь тут не в заблужденье. Знал, что делал, без сомненья.
Предумышленность стремленья. Гнев его предвидел я.
В том печаль моя двойная. Но страдаю за тебя я.
Значит, жертва не пустая, хоть бы смерть пришла моя».
Отвечает витязь смело: «До его уйду предела.
Если роза облетела, умирает соловей.
Улетает за живою он водою ключевою.
Коль не смочен он росою, жаждой он сожжен своей.
Без него здесь не живу я. Сесть ли, лечь ли, не могу я.
Если так томлюсь, тоскуя, как же хочет Ростэван,
Чтоб блистал я пред войсками и сражался я с врагами?
Кто с угрюмыми мечтами, свет ли помощи в нем дан?
Я сказал царю однажды. Я скажу ему и дважды.
Пусть он видит пламя жажды, сердце сушащей мое.
Коль не даст мне разрешенье, я тайком исчезновенье
Совершу без позволенья. Смерть грозит? Давай ее».
После речи беспокойной визирь пир затеял стройный,
Их обоих пир достойный. Рассыпает он дары.
Юных, старых награждает. Пир веселием блистает.
Витязь-солнце отбывает. Час ночной пришел поры.
Автандил царю посланье шлет: «Какое мне деянье
Совершить для оказанья благодарности царю?
Раб я твой, пока живу я. За тебя с мечом умру я.
Ревность веса сохраню я. За любовь — любовь дарю».
Несравненный даже в этом. Верный мужества заветам.
Как воспеть его? Он светом весь овеян, как хвалой.
И к нему пришло смятенье. Если встало затрудненье,
В ком есть помощь и спасенье? Брат поможет и родной.
20. Слово Автандила к Шермадину при тайном отбытии его
Лик и образ господина, как до брата или сына,
Говорит до Шермадина: «Ныне день надежд моих.
Мне он явит, что ты можешь, чем ты мне в беде поможешь».
Песня, ты хвалу им сложишь! Их деянья красят стих!
Он сказал: «На удаленье нет Ростэна позволенья.
Нет в нем вовсе разуменья, как один живет в другом.
На чужбине иль в отчизне, но без друга нет мне жизни,
Что ж, мне быть всегда на тризне? Против бога, быть с грехом?
Лжец наказан будет строго. Вероломный — враг есть бога.
Решена моя дорога. Но горю я весь в огне.
Без него мне где отрада? Ничего душе не надо.
Только он есть радость взгляда. Сердце кличет: «Горе мне!»
Если друг, так почему ж бы не явить во имя дружбы
Сердцу три благие службы? Служба первая, — тоска,
Нежеланье отдаленья, и вторая — щедрость, рвенье,
Третья — с другом путь, стремленье, хоть дорога далека.
Но к чему нам длить беседу? Сократим ее. Я еду.
И не дам возникнуть следу. Сердце так лишь излечу.
А теперь, пока — с тобою, укрепись своей душою,
Был во всем научен мною, и еще я научу.
Пред владыками вниманье, это первое деянье.
Смелость выяви и знанье. Все пусть точно видит взор.
Да увидит всякий, кто ты. И о доме пусть заботы
Не впадут никак в темноты, — был ты светел до сих пор.
Враг грозит, — не будь беспечным. Щедрым будь с односердечным.
Кто же будет двуконечным и неверным, — убивай.
Да не знает власть утраты. Если я вернусь, богатой
От меня дождешься платы. Служба помнится. Прощай».
Вняв приветствие прощанья, Шермадин, сдержав рыданье,
Вскликнул: «Как же тоскованье здесь я вынесу один!
В сердце сумрак водворится. Дай с тобой не разлучиться.
Если где беда случится, я слуга, ты господин.
Кто слыхал, чтоб так далеко витязь ездил одиноко,
Пропадал бы так без срока, сам в скорбях, берег — слугу?
Мня, что ты погиб там где-то, как здесь быть, не видя света?»
Витязь молвит: «Тщетно это. Взять тебя я не могу.
Плачь не плачь, но невозможно. Любишь ты меня неложно.
Дай отбыть мне бестревожно. Так велит моя стезя.
Эту вынеси потерю. Дом кому же я доверю?
Я тобою верность мерю. Взять тебя нельзя. Нельзя.
Должен, если я влюбленный, быть в тоске отъединенной.
Кто же, в сердце пораженный, не скитается один?
С кем любовь, пред тем дорога. В путь, блуждать, и ведать много
Дней тоски по воле бога. Не борись с игрой судьбин.
Буду я с тобой в разлуке, — ты люби меня без муки.
Враг не страшен. Сильны руки. Приказать нельзя рабам,
Сам, как раб, себе, ликуя, без печали послужу я.
Смелый дышит, не тоскуя. Будит в нем боязнь — лишь срам.
Я не старец тот сугубый, что свои утратив зубы,
Огурцы сбирал, да грубы оказались для него.
Умереть за друга мило. Солнце путь благословило.
С ней расстаться трудно было. Все иное ничего.
И возьми, вот завещанье. В нем Ростэну указанье,
И мольба, чтоб он вниманье царски выявил тебе.
Коль умру, черта предела. Не убей себя: то дело
Сатаны. Удар свой смело встреть. И плачь. И верь судьбе».
21. Завещание Автандила, посланное царю Ростэвану при тайном отбытии его
Сел писать он завещанье, столь прискорбное писанье:
«Царь! Прости непослушанье. Огнь зажегшего в крови
Я ушел искать. В разлуке с ним не в силах быть я.
Муки Сердце — слово здесь поруки. Лик мне божеский яви.
Знаю я, мое решенье в этот час есть дерзновенье,
Но его без осужденья примешь в днях. Есть зов? Спеши.
Жертва другу — власть закона. Царь, воспомни мысль Платона:
«Ложь двуличья — порчи лоно и для тела, и души».
Ложь — источник злоключенья. Бросить друга? Униженье.
Ближе друг, в огне сцепленья, чем рожденный в братстве брат.
Что мне мудрые, их знанье? Друг, так к другу и в скитанье.
Это путь для ликованья воинств Света, их громад.
Глянь в апостольское слово о Любви, ключе живого,
Как там хвалят, вновь и снова: «О, Любовь возносит нас».
Что любови есть чудесней? То припев священной песни.
Каждый светлый с ней кудесник, загоревшись в первый раз.
Он, творец мой, он, который мною вражеские хоры
Поразит, подмогой спорой явит малое ничто.
Закрепяющий границы, бог, в мгновение зеницы,
Сто сведет до единицы, и один вдруг будет сто.
Что без божьего хотенья может видеть совершенье?
Если нет лучей горенья, где фиалка? Розы нет.
Что красиво, то любимо, глаз влечет неотразимо.
Без него, как в мраках дыма, как же буду, зная свет.
Гнев узнав негодованья, ты прости мне ослушанье,
В ковы взять зачарованья, не ослушаться не мог.
Не уйти в тот миг стремящий — быть душой в печи горящей.
Где не быть, что горы, чащи, если волю я сберег?
Не поможет тоскованье. Слез бесплодно проливанье.
Если свыше приказанье, не свершить его нельзя.
Наши предки завещали нам борьбу и гнет печали.
С богом разве в бой вступали те, кому чрез плоть стезя?
В чем господне предрешенье обо мне, придет в свершенье.
Сердце, после возвращенья, уж не будет здесь золой.
Ты да светишь, величавый, в многосвете пышной славы:
Он мой свет, и нелукавый с ним порыв сердечный мой.
Это, царь, мое решенье. Смерть мне, если кто реченье
Может молвит осужденья. Не скорби об этом дне.
Не могу я быть ни лживым, ни в свершении трусливым.
В вечном, взглядом прозорливым, он в лицо посмотрит мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57