Так вот. Схема хищений, в которых вы принимали участие, нам ясна. Глинский изготавливал фальшивые доверенности – он, кстати, сегодня или завтра будет тоже арестован, – а вы получали по ним фондируемое сырье.
– Я всего один раз получил, – нервно сказал Дима, не отрывая глаз от пола.
– Вряд ли. Откуда бы тогда такая наглость, такая развязность. Вы только вспомните, как вы себя вели в бухгалтерии завода. Как привычно вы себя вели там.
– Я всегда себя так веду. Это мой стиль. Ну, такой я, да. Что из этого? – Дима, наконец, оторвался от пола и теперь с вызовом смотрел на Лосева.
– Я еще не все про вас сказал, – неприязненно заметил Виталий. – Надо бы добавить, что совести у вас нет, что любите широко и легко пожить. Так, ведь?
В ответ Дима усмехнулся, презрительно и небрежно.
– Ну, допустим, что так. А у кого есть совесть? Все хотят жить широко.
Виталий тоже усмехнулся.
– А, ведь, кое в чем вы правы, – сказал он. – Все хотят как можно лучше жить. И вы, конечно, тоже. Но даже если отбросить совесть, а к ней мы еще вернемся, и рассуждать чисто практически, то вы выбрали не лучший путь к хорошей жизни. Ну, повеселились вы, легко и широко пожили… ну, сколько месяцев вы участвуете в преступлениях?.. Говорите, говорите, Шанин. Это не так уж и опасно для вас.
– Я не собираюсь… Хотя, что тут такого? – сам себя перебил Дима и с вызовом сказал: – Ну год, для круглого счета.
– Вот. Веселились вы год. А вы знаете, сколько лет теперь вы будете вести очень скучную и очень трудную жизнь?
– Риск, конечно, – Дима как можно небрежнее пожал плечами, но вдруг поднял глаза на Лосева и неуверенно спросил: – Сколько мне дадут, как думаете? Ну, если я, допустим, признаюсь.
– Дело не только в признании, Шанин. Если хотите знать, оно нам в данном случае не так уж и нужно. Все будет доказано и без него. Сами видите. Оно больше нужно вам самим. Но за признанием суд должен увидеть раскаяние. Вот в чем дело. И тогда срок наказания, конечно, будет меньше. Да это вы все сами, наверное, знаете. Вы работаете в ПТУ?
– Да…
– Что преподаете?
– Рисование. Там по программе это требуется.
– Что же вы окончили?
– Институт культуры.
– Там вы и познакомились с Коменковым?
– Там, – неохотно подтвердил Дима.
– Тогда не институт культуры, а всего лишь училище?
– Какое это имеет значение? Хотел в Суриковское, но, конечно, не прошел. Папаша не пожелал раскошелиться.
– Считаете, надо было взятку дать?
– А вы как считаете? – с вызовом спросил Шанин.
– Я считаю по-другому. И, видимо, ваш отец тоже. Кстати, не каждый и возьмет. Вот ваш отец, видимо, не возьмет взятку, если отказался ее дать. Впрочем, ладно. Вернемся к делу. Сейчас, Шанин, надо спасать то, что можно еще спасти.
– Что ж теперь спасать? – уныло спросил Дима. – Хана мне.
– Первое – это надо отвечать на вопросы и не брать на себя чужую вину.
– А второе?
– Ну, второе – это думать. Необходима переоценка ценностей. Только это от вас сейчас ждать рано, я понимаю.
– Да, ладно. Не крутите, – махнул рукой Дима. – Задавайте ваши вопросы. Попробую ответить, если смогу.
– Что ж. Для начала и это неплохо. Зачем ездили вчера в Лялюшки, к Свиридову Петру Савельевичу?
– И это знаете? – удивился Шанин.
– И это. Так зачем?
– Отвезли ему конверт. Письмо.
– Письмо?
– Ну, там, кажется, и деньги были.
– Вот это уже точнее. От кого деньги?
– А я знаю?
– Знаете. Конечно, знаете, – улыбнулся Виталий. – Я и то знаю. От Льва Константиновича, так, ведь?
Дима быстро взглянул на него и вздохнул.
– Играете со мной, как кошка с мышью. А сами все знаете.
– Я с вами не играю, Шанин, – серьезно возразил Виталий. – Я в такие игры играть не умею. И, к сожалению, не все знаю. Вот, например, Лев Константинович, кто он такой?
– Не знаю. Вот честно вам говорю, не знаю. Я и конверт тот не от него получил.
– От Нины Сергеевны?
– Вот именно, – Дима обескураженно покачал головой. – Ну, чистые кошки-мышки. Чего только зря спрашиваете?
– Не зря, – улыбнулся Виталий. – Совсем не зря. Ну, а где живет Лев Константинович, как его фамилия? Вот этого я, действительно, пока не знаю.
– И я не знаю. Я же вам сказал.
Виталий почувствовал искренность в голосе Димы.
«Правильный все-таки путь, – удовлетворенно подумал он. – Тут, кажется, не все еще потеряно с этим парнем».
– Ладно, – вздохнул Виталий. – Я вам верю, Шанин. Представляете, какой прогресс? Ну, а кто такая Рая, вы ее привезли вчера на дачу?
– Севка велел. Его кадр… Знакомая то есть.
– Зачем она ему понадобилась?
– Ну, как «зачем»? Тоже мне вопрос.
– Нет, вы не то подумали, Шанин. Тут, я полагаю, причина другая. Где она работает, знаете?
– А-а, кондитерская фабрика? Ха! Я даже не допер, – Дима слегка оживился. – Точно. Ну, вы даете.
– Могли бы сообразить и вы, – усмехнулся Виталий. – Обычная же его тактика.
– Точно.
– Но вот Лев Константинович. Как до этого волка добраться? Посоветуйте, Шанин. Где вы сами с ним встречаетесь?
Виталий спросил это так открыто и доверительно, что Дима невольно посмотрел на него с удивлением.
– Да, да, – подтвердил Лосев. – Разговор у нас теперь идет начистоту. Так, ведь?
– Что поделаешь, – криво усмехнулся Шанин. – Надо спасать шкуру.
Виталий покачал головой.
– Дело не только в шкуре. Это вы потом поймете. Так где вы сами с ним встречались, с Львом Константиновичем?
– Нигде, в том-то и дело. Все мне Нинка дала: и доверенность, и паспорт. И ехать куда объяснила.
– Эх, жаль, – невольно вздохнул Виталий.
– Чего жаль-то? Через нее и доберетесь.
– Жаль, что еще один человек, оказывается, в преступление втянут, – пояснил Виталий. – Нину эту жаль, если хотите знать.
– Нет, вы все-таки странный какой-то, – покачал головой Дима и усмехнулся. – Вам-то чего жалеть?
– Не странный я. Потом поймете.
– Больно много вы на «потом» оставляете.
– Ничего. Времени подумать у вас тоже хватит. А сейчас вернемся к вопросу о совести, остатки которой, мне кажется, у вас все же есть.
– Ни у кого ее нет.
– А вот посмотрим. Итак, у вас на глазах был убит старик вахтер, Степан Ильич Сиротин, очень хороший человек…
– Не успел я его остановить, Семена, – быстро сказал Дима. – И помешать не успел. Он же сбесился просто.
– Осуждаете, значит?
– Ясное дело. Только этого не хватало. И еще, подлец, на девушку наехал. Ну, зачем на девушку? – с надрывом спросил Дима. – Я… Ну, как вам сказать?.. Чуть с ума не сошел, слово даю… Снилась мне эта девчонка… Я же ее разглядел…
– А Смоляков как?
– А никак. Страшный человек. Сам его боюсь, слово даю.
– Вот, – улыбнулся Виталий. – Все это первый симптом наличия совести, учтите. Только еще первый, правда.
Шанин посмотрел на Виталия и невольно улыбнулся в ответ, такая обаятельная улыбка была у этого долговязого парня, сидевшего напротив него. Дима улыбнулся и тут же невесело вздохнул, словно сомневаясь в самом себе.
– Только первый, – повторил Виталий. – Ну, а второй симптом совести – это, как бы сказать, жажда возмездия за зло. Притом справедливого возмездия. Сами подумайте, разве можно такое прощать?
– Ну, конечно… – неуверенно произнес Дима. – Нельзя…
Виталий строго посмотрел на него и медленно, со значением, сказал:
– Это зверь, сами видите. Его надо задержать как можно быстрее. Он же в любой момент может пойти на новое убийство. Вы понимаете? В любой момент!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85