.. Это сказывалось, помнится, даже на страховках...
– Так ведь у Рыжих своего корабля никогда не было... – заметил Кай. – А уж коли нет корабля, то откуда тогда – корабельная кошка?
– Тот тип... Мистер Шапиро, по поводу Оранжевого Сэма, конечно, врал, набивал Марго цену, – благодушно махнул рукой Лемье. – Но животное повидало виды... Это было заметно по его поведению... Кошечка очень исхудала...
В голосе сердобольного вирусолога прозвучала такая горечь, что слушатели, без малого, принялись точить слезу.
* * *
«Этот тип вообще был слаб до всякой живности, – уже много недель спустя характеризовал Русти Жана Лемье своим собутыльникам и выразительно вздыхал при этом. – Он и в науку подался из-за того, что канарейка его – птичка такая в Метрополии водится... – уточнял он самому внимательному из своих почитателей – Золли, что вырос на Чуре и птиц видел лишь на картинках, притом всегда очень пугался их, – поменьше павлина... так вот, пернатое это сдохло, как Лемье тогда – в детстве – решил, от вирусов... Через то бедным зверькам этим и досталось, когда Жан вырос и выучился... Не то чтобы уму-разуму, а как раз молекулярной биологии...»
Видно было, что Русти до боли сочувствовал этим вирусам. Несправедливо, быть может, пострадавшим.
А Лемье он до сих пор недолюбливал.
«Кто же, ребята, знает, от чего на самом деле дохнут канарейки?» – сурово спрашивал он, ставя недопитую кружку на стойку и задумчиво обводя собравшихся взглядом. Те всякий раз крепко задумывались.
Вопрос – хорошо и вовремя поставленный – половина дела в искусстве повествования. Это вам любой подтвердит.
* * *
В тот раз, правда, за беззащитных тварей Русти не вступался, а от в бозе почивших канареек, на которых неведомо как вынесло дружеский разговор, завязавшийся перед самым подпространственным броском в пассажирском боксе номер один корабля экстренной доставки «Констеллейшн», попытался вернуться хотя бы к небезразличным ему кошкам.
– Вот тут вы не правы, господа! – решительно и невпопад заметил он. – Про кошку точно такую вот – рыжую и сиамскую одновременно – извиняюсь, весь Сектор наслышан... Это у них вроде как талисман такой был, и таскали они его – ее то есть – с одной захваченной посудины на другую... Талисман и знак: любили они, знаете, подсунуть своего рыжего дьявола на корабль, на который глаз положили. Обычно кому-нибудь из пассажиров, мол, довезите дотуда-то за умеренное вознаграждение... Чаще всего студенточки соглашались подработать таким образом – и сумма какая-никакая обламывается, и спутница, по их разумению, ласковая – в дороге хорошее подспорье. Психологическое...
Народ знающий – так те, как завидят тетку с рыжим зверем на руках, что прет по трапу на борт, так с этого борта – прямиком к портовому лекарю мчались – чтоб только за-ради Бога с рейса их списал. До членовредительства дело доходило... Потому что каждый, кто не совсем салага, знал, что где-то поближе к концу рейса за кошечкой и ее хозяева явятся. И хорошо, если измордуют и оставят на каком-нибудь перевалочном орбитере на автоматике. А то бывало – и в «свободный полет» лишний народ отправляли. А перед тем клятая зверюга еще команде всей кровь поперепортит как сможет.
– Да, – задумчиво заметил Лемье, – животное, наверное, ужасно страдало от постоянной перемены среды обитания и окружавших ее людей...
– А куда смотрели господа офицеры? – поинтересовался Кай.
– Господа офицеры – спрашиваете? Не буду про них худого говорить – бывает, что и среди начальства то один, то другой не совсем дурак попадется, – но гордые они слишком, чтобы тварей четвероногих бояться и к мнению подчиненного им состава прислушиваться. И человеческого языка не понимают, когда с ними про такие вещи говорят, а только бесятся невероятно... Тем более что шутников развелось в Большом Космосе – не в меру. И у каждого – ума палата: то живьем кота рыжего на борт пронесут, а потом гогочут, когда такой вот, как я, боцманюга, под хвост твари заглянуть наконец догадается, а то шерсть рыжую повсюду на корабле понацепляют-понавешают...
Эти шуточки Русти знал не по рассказам.
– Так господа офицеры от шуток этих прямо звереют, – продолжил он с тяжелым вздохом. – Уж и Рыжих к себе прибрал Старый Джентльмен, что там – за Неподвижными Звездами – проживает, а попробуй только, подкатись с таким вот разговором – про кошку рыжую – к секонду или, не приведи Господи, к самому кэпу, и они вам тут же покажут, где, как говорят русские, живет мать Кузьмы... Так что вы не удивляйтесь, месье Лемье, что зверь ваш весь народ на «Констеллейшн» на уши поставил... Да и то – взять хотя бы Роже Лапорта – вашего, месье Лемье, извините, соотечественника, с Террамото. Ему четыре раза подряд Рыжие физиономию чистили. Последний раз – чуть не убили. Решили, что он спецагент какой-то – особо тупой и идиотский – и по следу за ними привязался...
Ну сами подумайте: только Роже из очередного полугодичного отпуска в рейс на «Колумбе» вторым штурманом заступил, как после первого же броска в рубку забредает такая вот четырехногая шалава, рыжая, как тысяча чертей, и начинает дико орать и рвать когтями обивку. Он ее – под брюхо: вынести по-человечески хотел из командного отсека, а эта тварь ему всю морду располосовала – и ходу. Неведомо куда. По кораблю куролесить. Тоже дура-аспиранточка с собой на борт затащила – не усмотрели... Так вот, не успела у Роже физиономия в норму прийти, как ее ему лично Лейшмановски в порядок привел – Польский Лис... При захвате судна на промежуточной орбите системы Стелла.
Когда я говорю «в порядок», господа, то я имею в виду сотрясение мозга второй степени.
Ну просидели они с экипажем и теми из пассажиров, кого Рыжие в заложники брать не стали, на платформе, что над Стеллой-12 крутится – не помню ее названия, – а дальше он – как пострадавший – уже пассажиром, за казенный счет, на «Марко Поло» – ему на мореплавателей великих везло как утопленнику – шпарит на этом «Марко» в порт приписки, пьет дармовое пиво с сухариками, молодых стюардесс разглядывает, как вдруг у него сухарик-то торцом поперек горла поворачивается и становится там на манер ка-пе-пе и всю его потенцию тем самым в абсолютный нуль сводит, потому что заходит в бар следующая идиотка с рыжей стервой на руках и подсаживается мило поболтать с бывалым – по виду судя – космическим волком. С Роже то бишь. Медсестра по сезонному найму. Ноги – ну прямо от зубов, и масса свободного времени... А у космического волка язык не поворачивается от ужаса и от сухаря того чертова. И не только язык, сами понимаете. И вот он, объятый ужасом этим и полной импотенцией, – к капитану так, мол, и так... Ну а высший командный состав – я тут уже на этот счет выразился, – так они все – нет, не думайте – я не про нашего кэпа – упаси Господь, – а только все они мозгами кастрированные и в приметы если и верят, так никому в том не признаются. Кэп его – в санчасть. Там – рады стараться, особенно медсестричка та, что обиженной осталась. Оно и понятно, если у человека в истории болезни черным по белому записано, что с мозгами у него были проблемы... Вкатили нашему Роже транквилизатор, а когда оклемался он – на корабле этом оказалось пусто, как Мамай прошел. Пока он под кайфом был, подвалил к «Марко» курсом сближения – дело на маневровой орбите у звездочки с хреновым таким номером по каталогу Мессье – не кто-нибудь, а его старый знакомый – «Колумб».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
– Так ведь у Рыжих своего корабля никогда не было... – заметил Кай. – А уж коли нет корабля, то откуда тогда – корабельная кошка?
– Тот тип... Мистер Шапиро, по поводу Оранжевого Сэма, конечно, врал, набивал Марго цену, – благодушно махнул рукой Лемье. – Но животное повидало виды... Это было заметно по его поведению... Кошечка очень исхудала...
В голосе сердобольного вирусолога прозвучала такая горечь, что слушатели, без малого, принялись точить слезу.
* * *
«Этот тип вообще был слаб до всякой живности, – уже много недель спустя характеризовал Русти Жана Лемье своим собутыльникам и выразительно вздыхал при этом. – Он и в науку подался из-за того, что канарейка его – птичка такая в Метрополии водится... – уточнял он самому внимательному из своих почитателей – Золли, что вырос на Чуре и птиц видел лишь на картинках, притом всегда очень пугался их, – поменьше павлина... так вот, пернатое это сдохло, как Лемье тогда – в детстве – решил, от вирусов... Через то бедным зверькам этим и досталось, когда Жан вырос и выучился... Не то чтобы уму-разуму, а как раз молекулярной биологии...»
Видно было, что Русти до боли сочувствовал этим вирусам. Несправедливо, быть может, пострадавшим.
А Лемье он до сих пор недолюбливал.
«Кто же, ребята, знает, от чего на самом деле дохнут канарейки?» – сурово спрашивал он, ставя недопитую кружку на стойку и задумчиво обводя собравшихся взглядом. Те всякий раз крепко задумывались.
Вопрос – хорошо и вовремя поставленный – половина дела в искусстве повествования. Это вам любой подтвердит.
* * *
В тот раз, правда, за беззащитных тварей Русти не вступался, а от в бозе почивших канареек, на которых неведомо как вынесло дружеский разговор, завязавшийся перед самым подпространственным броском в пассажирском боксе номер один корабля экстренной доставки «Констеллейшн», попытался вернуться хотя бы к небезразличным ему кошкам.
– Вот тут вы не правы, господа! – решительно и невпопад заметил он. – Про кошку точно такую вот – рыжую и сиамскую одновременно – извиняюсь, весь Сектор наслышан... Это у них вроде как талисман такой был, и таскали они его – ее то есть – с одной захваченной посудины на другую... Талисман и знак: любили они, знаете, подсунуть своего рыжего дьявола на корабль, на который глаз положили. Обычно кому-нибудь из пассажиров, мол, довезите дотуда-то за умеренное вознаграждение... Чаще всего студенточки соглашались подработать таким образом – и сумма какая-никакая обламывается, и спутница, по их разумению, ласковая – в дороге хорошее подспорье. Психологическое...
Народ знающий – так те, как завидят тетку с рыжим зверем на руках, что прет по трапу на борт, так с этого борта – прямиком к портовому лекарю мчались – чтоб только за-ради Бога с рейса их списал. До членовредительства дело доходило... Потому что каждый, кто не совсем салага, знал, что где-то поближе к концу рейса за кошечкой и ее хозяева явятся. И хорошо, если измордуют и оставят на каком-нибудь перевалочном орбитере на автоматике. А то бывало – и в «свободный полет» лишний народ отправляли. А перед тем клятая зверюга еще команде всей кровь поперепортит как сможет.
– Да, – задумчиво заметил Лемье, – животное, наверное, ужасно страдало от постоянной перемены среды обитания и окружавших ее людей...
– А куда смотрели господа офицеры? – поинтересовался Кай.
– Господа офицеры – спрашиваете? Не буду про них худого говорить – бывает, что и среди начальства то один, то другой не совсем дурак попадется, – но гордые они слишком, чтобы тварей четвероногих бояться и к мнению подчиненного им состава прислушиваться. И человеческого языка не понимают, когда с ними про такие вещи говорят, а только бесятся невероятно... Тем более что шутников развелось в Большом Космосе – не в меру. И у каждого – ума палата: то живьем кота рыжего на борт пронесут, а потом гогочут, когда такой вот, как я, боцманюга, под хвост твари заглянуть наконец догадается, а то шерсть рыжую повсюду на корабле понацепляют-понавешают...
Эти шуточки Русти знал не по рассказам.
– Так господа офицеры от шуток этих прямо звереют, – продолжил он с тяжелым вздохом. – Уж и Рыжих к себе прибрал Старый Джентльмен, что там – за Неподвижными Звездами – проживает, а попробуй только, подкатись с таким вот разговором – про кошку рыжую – к секонду или, не приведи Господи, к самому кэпу, и они вам тут же покажут, где, как говорят русские, живет мать Кузьмы... Так что вы не удивляйтесь, месье Лемье, что зверь ваш весь народ на «Констеллейшн» на уши поставил... Да и то – взять хотя бы Роже Лапорта – вашего, месье Лемье, извините, соотечественника, с Террамото. Ему четыре раза подряд Рыжие физиономию чистили. Последний раз – чуть не убили. Решили, что он спецагент какой-то – особо тупой и идиотский – и по следу за ними привязался...
Ну сами подумайте: только Роже из очередного полугодичного отпуска в рейс на «Колумбе» вторым штурманом заступил, как после первого же броска в рубку забредает такая вот четырехногая шалава, рыжая, как тысяча чертей, и начинает дико орать и рвать когтями обивку. Он ее – под брюхо: вынести по-человечески хотел из командного отсека, а эта тварь ему всю морду располосовала – и ходу. Неведомо куда. По кораблю куролесить. Тоже дура-аспиранточка с собой на борт затащила – не усмотрели... Так вот, не успела у Роже физиономия в норму прийти, как ее ему лично Лейшмановски в порядок привел – Польский Лис... При захвате судна на промежуточной орбите системы Стелла.
Когда я говорю «в порядок», господа, то я имею в виду сотрясение мозга второй степени.
Ну просидели они с экипажем и теми из пассажиров, кого Рыжие в заложники брать не стали, на платформе, что над Стеллой-12 крутится – не помню ее названия, – а дальше он – как пострадавший – уже пассажиром, за казенный счет, на «Марко Поло» – ему на мореплавателей великих везло как утопленнику – шпарит на этом «Марко» в порт приписки, пьет дармовое пиво с сухариками, молодых стюардесс разглядывает, как вдруг у него сухарик-то торцом поперек горла поворачивается и становится там на манер ка-пе-пе и всю его потенцию тем самым в абсолютный нуль сводит, потому что заходит в бар следующая идиотка с рыжей стервой на руках и подсаживается мило поболтать с бывалым – по виду судя – космическим волком. С Роже то бишь. Медсестра по сезонному найму. Ноги – ну прямо от зубов, и масса свободного времени... А у космического волка язык не поворачивается от ужаса и от сухаря того чертова. И не только язык, сами понимаете. И вот он, объятый ужасом этим и полной импотенцией, – к капитану так, мол, и так... Ну а высший командный состав – я тут уже на этот счет выразился, – так они все – нет, не думайте – я не про нашего кэпа – упаси Господь, – а только все они мозгами кастрированные и в приметы если и верят, так никому в том не признаются. Кэп его – в санчасть. Там – рады стараться, особенно медсестричка та, что обиженной осталась. Оно и понятно, если у человека в истории болезни черным по белому записано, что с мозгами у него были проблемы... Вкатили нашему Роже транквилизатор, а когда оклемался он – на корабле этом оказалось пусто, как Мамай прошел. Пока он под кайфом был, подвалил к «Марко» курсом сближения – дело на маневровой орбите у звездочки с хреновым таким номером по каталогу Мессье – не кто-нибудь, а его старый знакомый – «Колумб».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63