– Это наша собственная ведьма, – шепнула Пен, – она приходит и уходит, когда ей вздумается, и никто не знает, где она, когда ее нет в Лонде. Мне кажется, она умеет становиться невидимой. Ник говорит, что это невозможно. Но я не уверена.
За столом в этот вечер сидело четырнадцать человек, включая Авгу и Кэрол. И их действительно «включили» – никто не оспаривал решения Ника принять Кэрол в группу, и все открыто говорили в ее присутствии о своих планах.
– Почему вы решили начать восстание через два дня после Зимнего Солнцеворота? – спросила Кэрол, немного послушав разговоры собравшихся. – Почему не в тот же день, ведь полиция и прочие официальные деятели будут заняты торжественными церемониями?
– Как раз по этой причине предыдущие попытки переворотов предпринимались именно в дни торжеств. – Говорившую звали Джо, это была невысокая женщина с рыжими волосами, неравнодушная, как показалось Кэрол, к Бэсу. – В результате Правительство теперь усиливает охрану на все торжественные дни, мобилизуя Народную Гвардию.
– А если переждать Солнцеворот, Правительство отзовет их и какую-то часть отправит в отпуск. – Это сказал Люк – гибкий, черноволосый, с оливковой кожей и темными томными глазами. Он посмотрел на Пен, кивнувшую в знак согласия с его словами. – У нас больше шансов преуспеть, если мы нанесем удар, когда Великие Вожди расслабятся и будут поздравлять друг друга с благополучным завершением еще одного празднества.
Кэрол совершенно очаровали отношения конспираторов друг к другу. Она была убеждена, что Люку очень нравится Пен, и все же они с Элом были друзьями, и Люк часто следовал советам Ника и Авги. Но мнение выслушивали все. Поэтому Кэрол решила сказать то, что думает:
– На что вы надеетесь, поднимая восстание против системы, управляемой Всемирным Правительством, если вас так мало? Даже если есть другие группы, похожие на вашу, которые собираются координировать свои действия с вами, все равно это ничего не меняет, вас слишком мало. Восстание будет подавлено, и Правительство позаботится, чтобы никто никогда не узнал, что вы сделали.
– Мы знаем, что рискуем, но идем на риск, – сказал Ник. – Мы должны попытаться. Рано или поздно какой-нибудь группе мятежников повезет. Тогда поднимутся другие и присоединятся к нам, и движение начнет расти, на сторону оппозиции перейдет большинство населения, а это откроет дорогу реформам. По крайней мере, каждый получит право голоса в принятии законов. Мы сформируем новое, лучшее правительство, которое будет считаться с волей народа.
– Не так-то это просто, как вам кажется, – воскликнула Кэрол. – Истинная демократия основана на свободолюбии, а вы привыкли к подчинению. Я слушаю ваши разговоры вот уже два часа, и мне ясно, что вы в меньшинстве. Живя под властью Великих Вождей, большинство людей перестало думать своей головой. Они хотят, чтобы им указывали, что делать. Такую инерцию очень трудно преодолеть.
– И все же мы попытаемся. – Лицо Пен посветлело от того, что она видела внутренним взором и что вместе с ней видели остальные. – Мы будем продвигаться постепенно. Первая задача – свергнуть Всемирное Правительство, и мы собрались здесь для того, чтобы обсудить тактику восстания.
– Простите меня, – сказала Кэрол, – я не собиралась выливать на ваши мечты ведро холодной воды. Я просто хотела указать на некоторые ловушки, которые вас подстерегают.
– Нам нужны твои предостережения, – заметил Ник. – Иногда надежды и мечты о будущем заводят нас слишком далеко.
– Не хотелось бы мне разрушать чьи-то мечты. Я согласна с тем, что вы пытаетесь сделать. Но я не хочу видеть, как кто-то из вас будет страдать.
– Придется чем-то жертвовать, – продолжал Ник. – Здесь каждый готов отдать жизнь за наше дело. Но запомни, Кэр: когда мы победим, любой человек сможет праздновать любой праздник. Тогда, обещаю тебе, мы поставим рождественскую елку.
– Что поставим? – Пен в недоумении посмотрела на брата, но Ник улыбался, глядя в глаза Кэрол.
Она улыбнулась в ответ. Его энтузиазм и надежда действовали вдохновляюще. Кэрол могла бы рассказать и побольше насчет свержения репрессивных режимов. Она могла бы привести примеры из опыта XX века, рассказав о странах, где совершенно непохожие группы работали вместе, пока не завоевывали свободу, а после этого начинали кровавую борьбу друг с другом, в которой гибли самые слабые и беспомощные члены общества.
Но Кэрол ничего не стала рассказывать. Вместо этого она целый вечер слушала споры, и на сердце у нее с каждым услышанным словом становилось все тяжелее. Некоторые из тех, кто сейчас сидит рядом с ней за столом – а возможно, и все, – погибнут в этой борьбе. Но они верят, что игра стоит даже и такой цены, ибо наградой будет политическая и религиозная свобода. Несмотря на страх за этих людей и на свой еще не изжитый цинизм, Кэрол понемножку впитывала их идеализм и надежды на будущее.
К концу вечера Кэрол заметила, что леди Августа наблюдает за ней и на ее морщинистом лице написано одобрение.
– Вы этому хотели меня научить? – спросила Кэрол, когда все разошлись.
– Отчасти. Но это еще не все. Самый трудный урок будет и самым последним.
– А что это будет?
– Придет время получить этот урок – и ты узнаешь, что делать.
– Кэр, – прервал их Ник, – Пен и Джо проводят тебя в женскую спальню.
– Но… я думала… – Кэрол в замешательстве посмотрела на него. Она думала, что они проведут ночь вместе.
– Я должен уйти, – сказал Ник. – Сегодня ночью у меня важные дела. Не спрашивай какие. Иди с Пен. Она тебя ждет.
– Что ты собираешься делать? – вскричала Кэрол, глядя, как Ник, БЭС и Люк надевают тяжелую уличную одежду. Ей сразу же представилось, как трое заговорщиков пытаются взорвать железную дорогу или электростанцию.
Ник, казалось, прочел ее мысли.
– Никакого насилия, уверяю тебя. Среди прочего мы хотим навестить еще одну группу диссидентов, обсудить окончательно кое-какие планы, чтобы не пришлось встречаться во время торжеств, когда гвардейцы особенно подозрительны.
Он засмеялся, и все ее опасения улетучились.
– Авга пойдет с нами, так мы в безопасности.
– А я могу пойти?
– Лучше останься. – Он положил руку ей на плечо, и она убедилась, что он понял причину ее беспокойства. – Завтра начнутся праздники, они продлятся три дня. Каждый сможет свободно заниматься тем, что ему нравится. – Он подождал, пока Кэрол не наклонила голову в знак согласия, и убрал руку.
– Делай как он говорит, – еле слышно шепнула леди Августа.
– А завтра я еще буду здесь? – спросила у нее Кэрол. – А послезавтра? Я бы хотела посмотреть на эти знаменитые торжества.
– Ты пробудешь в этом времени три, а может быть, и четыре дня. Столько, сколько понадобится.
– Благодарю вас.
– Благодарить будешь, когда увидишь, что будет впереди, – отрезала леди Августа с оттенком прежней резкости в голосе. И добавила, глядя на Кэрол так, словно ей было жаль молодую женщину:
– Ты такой же великий оптимист, как и Ник. Удивительно. Вот уж никогда не подумала бы.
Спальни находились под кухней, на месте бывшего погреба для хранения продуктов. В обеих комнатах было чисто, но меблированы они были скудно, и в воздухе чувствовался слабый запах сырой земли.
– В одной комнате спят женщины, в другой – мужчины, – объяснила Пен, провожая Кэрол в женскую спальню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74