Волосы и глаза его спутницы, кулон из железа (жести). Мне пора идти на встречу с п. в университете. Двор, бюст Бецкова, номера корпусов. Речь писателя в переполненном зале, небольшом, набитом студентами до отказа. Писатель: вчера, сегодня, завтра. Рассказывает о домах культуры, Донатыч в лагере, о дочке Шемякина Доре, парижско-французской квартире, о пляже в Греции, насквозь продуваемом острове, где дочка с бывшими зелеными волосами рисовала портреты за деньги. Глаза, голоса слушающих Лимонова в воспитательном доме, сиротском институте. Председатель. Писатель Эдички. Дневник удачника. Письмо это переписывание. Пение конца с началом.
* * *
Филипп Жакоттэ, французский поэт, уроженец Лозанны, деревушки в окрестностях, любовь к воздуху, цветущим сливам, персикам, прозрачным садам в сиянии, птицам ночью, переводчик Музиля, его писем в журнале, человека без достоинств.
Профессор Матьё, его же лекция о Мишо. Приходит Антон из женской гимназии, через некоторое время ухожу я, Савва с бородой, округлый учитель, Володя-музыкант, импровизатор-пианист, бывший муж Беловой Иры. Их любовь к философии прогулок. У меня рандеву в семь. С кем встреча? Не скажу. Пауза. С моим учителем. Педагогическая поэма. Красные, желтые, зеленые огни. Переход улицы как поля жизни. Брод бреда. Не зная, не лезь в воду. Б. переводчика. Огни ночи, снег марта. Это и есть п. поэма. Знак дорожного движения. Переход слепых. Картина Б. Ручей, канава. Водяные знаки текстов. Университет. Иду вдоль набережной. Каждый день с утра страхи, гадания, варианты как в п. больнице. Повсюду полеты над гнездом. Сон Сережи, фрагменты, которые он мне пересказывает утром за чайной церемонией. Он идет по тонкому льду, обгоняет человека, желая спастись. Сзади слышит как трещит лед, хрустит. Он еле успевает добраться до берега. Фрагмент номер два. Он в незнакомом доме с человеком лет тридцати. Стук в дверь. Там их несколько, этих дверей, легких и ненадежных из картона. Он просит своего спутника не открывать. За дверью старик с ножом, или бритвою. Старик одет в бело-красную рубашку. Внезапно рука старика исчезает за спиной. Блестит лезвие, старик режет сережиного друга.
Третий фрагмент, ссора со мной из за пустяка. Во время прогулки я отказываюсь идти пешком. Он сердится, я ухожу. Потом оборачиваюсь, делаю два шага назад. Он сердится, я окончательно ухожу.
Часы тикают из за афишки Эдит Сёдергран, она снова появилась. Прячет бомбу замедленного действия с часовым механизмом. Мементо. Часовой терроризм. Экстатические состояния во время прогулок. По седьмой линии мимо рынка напротив. Трактир. Окно на втором этаже. Света говорила, что там публичный дом. В одном из этих кафе на втором этаже. П. дом. Мажорная сила вслед за минорной. Как музыкальные лесоны или салоны. Кладбище, лес, соловей. Университет поэзии. Орел над румянцовыми победами. Сами победы, обелиск с шаром и орлом. Тоска по ученику, разоблачение этой мороки. Сквер, на том берегу голубой дом голландского посланника. Мысль о Вадиме. Великий п. Слова покаянной молитвы отца пустынника. Ефим Сирин, Александр Пушкин, Бизе, Щедрин, Бах, Вивальди, Шемякин, Растрелли, постмодерн. Стиль сам человек. Встречаю по дороге в университет персонаж ранней багатели. Былое и думы. Мартовская свежесть. Иду налегке слушать педагогическую риторику.
Рассказ Ларисы. Рассказываю ей о встрече с писателем Лимоновым. С Сережей идем после встречи к Лене-художнице на Марата. Дети, блины, веселая комната. Опять вспоминается лес Арзамаса, Федоровна, все наше общество. Миша, Андрюша, алжирцы. Пронзительный минор, белая тетрадь, форс м. Падение, лес, свет. Наши потемки городские. Идем от Казариной к метро. Огни освещают нам дорогу как маяки.
* * *
Мои больные герани, мой белый день. Моя б. бумага.
Черный и серый снег после пожара, уголь и пепел. Рукопись бумаги. Шорохи, шаги, голоса. Публичная библиотека, буфет, выход в театре. После чтения. «Дар» Набокова за столом с цветком, за зеленым сукном. Иду смотреть канадское кино про фотографа и его жену, путешествие по провинции. Открытие Канады. Прошлый век. Вспомню только Арзамас, дорогу на Нижний, деревню Криуши, речку Сережу, наш лес, дом, медпункт на окраине почти в лесу, где сосны, красный салон Федоровны.
Тот свет в окне, те сосны, зима и весна, переходный сезон как возраст. Как в Альпах переход через ущелье. Суворов, чудо-богатыри. Переводчики, алжирцы, персонал базы.
На столе, на конверте, на книге сказок А. Рядом с швейцарским ножом два календарика. Бронетранспортеры в снегу, осенью. Св. японская гора на гравюрах. Память о тех. Сентиментализм в постмодерне. Дикая жалость к оставленной. Поэзия календарей и спрятанных часов за приемник и афишу с поэтессой. Отключенность телефона, забыл подключить. Выпал белый снег как раньше. Идеализация прошлого, реставрация или возведение собора по памяти. Не в поисках утраченного. Не делая шагов назад, а лишь имея желание пятиться как рак. Или машина, задний ход. Таков и ты п. Прогулки по городу. Пассажир среди других п. Сказал бы Ван Гог. Написал бы письмо брату. Диалогическая, монологическая речь изгнания. Полифония среди сосен. Та столовая в стеклянном зале, балкон. Учебник языка, та арабская речь, алжирский вариант языка, французская, русская. Вязь высказывания, терпение воздуха, название ткани в музее г. Рязани. То что вышивали женщины. Город, газеты и журналы пассажиров. Владимирский проспект, мимо витрин, кафе Ник, пивной паб, парикмахерская, Зеленый крест — оазис в экологической пустыне, Фарфор, Бедные люди, угол Графского переулка. Бегемоты, крокодилы, пираньи. Переход улицы. В киоске на углу Б. Московской ватрушек с изюмом нет. Вхожу в любимое метро, станция Владимирская, где с детства знакомое мозаичное панно. Изобилие. Время, которое течет и проникает во все щели. Время это четыре стихии, пятая. Подмена одного другим. Время, пространство, не решенная проблема. Путаница понятий. Больные герани. Часы, минуты, секунды. Пятница, халат и тюбетейка. Смех за стеной. Вчера в темном зале кино про фотографа, его жену, Канада как Арзамас. Амбиции, сказал бы Виктор Александрович. Ежедневность тикающим механизмом. Кладбище, снег, ограда. Рабочие ремонтируют церковь. Опыт воспоминаний.
* * *
Ангелы смерти и разрушения, их крылья над белым снегом. Март, мама. Звонок Ларисы с черными волосами. Б. платье белого снежного цвета. Яблоневый цвет, цвет лепестков цветущего сада. Табуированные воспоминания. Татуировки на память на теле моряков, преступников. Вчерашняя проповедь прогулки. Где они, птицы? Большие и маленькие. Эти розовые фламинго и все остальные в небе, воде и огне. Вчерашняя выставка. Молдавский художник Гица Изман. Душа алкоголика, камень, крылья, цветной известняк. Пост модерн, галерея Зеркало. Лена, ее птица. Кагор, причастие в Великий п. До этого длинная сумасшедшая прогулка. Цифры заставляют кружить. Книга за десять франков. Записки сумасшедшего. Киоск Монмартра. Какого-то декабря.
Желание быть счастливым, разрушение, бросание в огонь, просто так из озорства, забавы. Хитрость, изворотливость, желание того, чего нет, во что бы то ни стало. Нет. Не так. Пещерная психология, первобытные страхи, Леви Брюль. Негры, индейцы, исследователи космогоний. Дурацкое королевство на берегу зеленого моря в шторм. Фильмы Бергмана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
* * *
Филипп Жакоттэ, французский поэт, уроженец Лозанны, деревушки в окрестностях, любовь к воздуху, цветущим сливам, персикам, прозрачным садам в сиянии, птицам ночью, переводчик Музиля, его писем в журнале, человека без достоинств.
Профессор Матьё, его же лекция о Мишо. Приходит Антон из женской гимназии, через некоторое время ухожу я, Савва с бородой, округлый учитель, Володя-музыкант, импровизатор-пианист, бывший муж Беловой Иры. Их любовь к философии прогулок. У меня рандеву в семь. С кем встреча? Не скажу. Пауза. С моим учителем. Педагогическая поэма. Красные, желтые, зеленые огни. Переход улицы как поля жизни. Брод бреда. Не зная, не лезь в воду. Б. переводчика. Огни ночи, снег марта. Это и есть п. поэма. Знак дорожного движения. Переход слепых. Картина Б. Ручей, канава. Водяные знаки текстов. Университет. Иду вдоль набережной. Каждый день с утра страхи, гадания, варианты как в п. больнице. Повсюду полеты над гнездом. Сон Сережи, фрагменты, которые он мне пересказывает утром за чайной церемонией. Он идет по тонкому льду, обгоняет человека, желая спастись. Сзади слышит как трещит лед, хрустит. Он еле успевает добраться до берега. Фрагмент номер два. Он в незнакомом доме с человеком лет тридцати. Стук в дверь. Там их несколько, этих дверей, легких и ненадежных из картона. Он просит своего спутника не открывать. За дверью старик с ножом, или бритвою. Старик одет в бело-красную рубашку. Внезапно рука старика исчезает за спиной. Блестит лезвие, старик режет сережиного друга.
Третий фрагмент, ссора со мной из за пустяка. Во время прогулки я отказываюсь идти пешком. Он сердится, я ухожу. Потом оборачиваюсь, делаю два шага назад. Он сердится, я окончательно ухожу.
Часы тикают из за афишки Эдит Сёдергран, она снова появилась. Прячет бомбу замедленного действия с часовым механизмом. Мементо. Часовой терроризм. Экстатические состояния во время прогулок. По седьмой линии мимо рынка напротив. Трактир. Окно на втором этаже. Света говорила, что там публичный дом. В одном из этих кафе на втором этаже. П. дом. Мажорная сила вслед за минорной. Как музыкальные лесоны или салоны. Кладбище, лес, соловей. Университет поэзии. Орел над румянцовыми победами. Сами победы, обелиск с шаром и орлом. Тоска по ученику, разоблачение этой мороки. Сквер, на том берегу голубой дом голландского посланника. Мысль о Вадиме. Великий п. Слова покаянной молитвы отца пустынника. Ефим Сирин, Александр Пушкин, Бизе, Щедрин, Бах, Вивальди, Шемякин, Растрелли, постмодерн. Стиль сам человек. Встречаю по дороге в университет персонаж ранней багатели. Былое и думы. Мартовская свежесть. Иду налегке слушать педагогическую риторику.
Рассказ Ларисы. Рассказываю ей о встрече с писателем Лимоновым. С Сережей идем после встречи к Лене-художнице на Марата. Дети, блины, веселая комната. Опять вспоминается лес Арзамаса, Федоровна, все наше общество. Миша, Андрюша, алжирцы. Пронзительный минор, белая тетрадь, форс м. Падение, лес, свет. Наши потемки городские. Идем от Казариной к метро. Огни освещают нам дорогу как маяки.
* * *
Мои больные герани, мой белый день. Моя б. бумага.
Черный и серый снег после пожара, уголь и пепел. Рукопись бумаги. Шорохи, шаги, голоса. Публичная библиотека, буфет, выход в театре. После чтения. «Дар» Набокова за столом с цветком, за зеленым сукном. Иду смотреть канадское кино про фотографа и его жену, путешествие по провинции. Открытие Канады. Прошлый век. Вспомню только Арзамас, дорогу на Нижний, деревню Криуши, речку Сережу, наш лес, дом, медпункт на окраине почти в лесу, где сосны, красный салон Федоровны.
Тот свет в окне, те сосны, зима и весна, переходный сезон как возраст. Как в Альпах переход через ущелье. Суворов, чудо-богатыри. Переводчики, алжирцы, персонал базы.
На столе, на конверте, на книге сказок А. Рядом с швейцарским ножом два календарика. Бронетранспортеры в снегу, осенью. Св. японская гора на гравюрах. Память о тех. Сентиментализм в постмодерне. Дикая жалость к оставленной. Поэзия календарей и спрятанных часов за приемник и афишу с поэтессой. Отключенность телефона, забыл подключить. Выпал белый снег как раньше. Идеализация прошлого, реставрация или возведение собора по памяти. Не в поисках утраченного. Не делая шагов назад, а лишь имея желание пятиться как рак. Или машина, задний ход. Таков и ты п. Прогулки по городу. Пассажир среди других п. Сказал бы Ван Гог. Написал бы письмо брату. Диалогическая, монологическая речь изгнания. Полифония среди сосен. Та столовая в стеклянном зале, балкон. Учебник языка, та арабская речь, алжирский вариант языка, французская, русская. Вязь высказывания, терпение воздуха, название ткани в музее г. Рязани. То что вышивали женщины. Город, газеты и журналы пассажиров. Владимирский проспект, мимо витрин, кафе Ник, пивной паб, парикмахерская, Зеленый крест — оазис в экологической пустыне, Фарфор, Бедные люди, угол Графского переулка. Бегемоты, крокодилы, пираньи. Переход улицы. В киоске на углу Б. Московской ватрушек с изюмом нет. Вхожу в любимое метро, станция Владимирская, где с детства знакомое мозаичное панно. Изобилие. Время, которое течет и проникает во все щели. Время это четыре стихии, пятая. Подмена одного другим. Время, пространство, не решенная проблема. Путаница понятий. Больные герани. Часы, минуты, секунды. Пятница, халат и тюбетейка. Смех за стеной. Вчера в темном зале кино про фотографа, его жену, Канада как Арзамас. Амбиции, сказал бы Виктор Александрович. Ежедневность тикающим механизмом. Кладбище, снег, ограда. Рабочие ремонтируют церковь. Опыт воспоминаний.
* * *
Ангелы смерти и разрушения, их крылья над белым снегом. Март, мама. Звонок Ларисы с черными волосами. Б. платье белого снежного цвета. Яблоневый цвет, цвет лепестков цветущего сада. Табуированные воспоминания. Татуировки на память на теле моряков, преступников. Вчерашняя проповедь прогулки. Где они, птицы? Большие и маленькие. Эти розовые фламинго и все остальные в небе, воде и огне. Вчерашняя выставка. Молдавский художник Гица Изман. Душа алкоголика, камень, крылья, цветной известняк. Пост модерн, галерея Зеркало. Лена, ее птица. Кагор, причастие в Великий п. До этого длинная сумасшедшая прогулка. Цифры заставляют кружить. Книга за десять франков. Записки сумасшедшего. Киоск Монмартра. Какого-то декабря.
Желание быть счастливым, разрушение, бросание в огонь, просто так из озорства, забавы. Хитрость, изворотливость, желание того, чего нет, во что бы то ни стало. Нет. Не так. Пещерная психология, первобытные страхи, Леви Брюль. Негры, индейцы, исследователи космогоний. Дурацкое королевство на берегу зеленого моря в шторм. Фильмы Бергмана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54