— До свидания. Спасибо, парень.
— До свидания! Спасибо за показ.
Мальчик пошел обратно к лифту. Офицер остался на балконе, пристально глядя вдаль. Трубка его давно погасла.
***
Свет, движущиеся, борющиеся фигуры.
Затем темнота.
— О, сталь! Такая боль, точно вошли лезвия! У меня много ртов, и все они блюют кровью!
Тишина.
Затем аплодисменты.
Глава 4
…плоское, прямое, унылое. Это Винчестерский кафедральный собор, как говорит путеводитель. "Своими колоннами от пола до потолка, так похожими на громадные древесные стволы, он добивается жесткого контроля над пространством. Потолок плоский. Каждый пролет между колоннами сам по себе олицетворяет уверенность и стабильность. Собор как бы отражает дух Вильгельма Завоевателя. Презрение к сложности и страстная преданность миру иному создает соответствующую обстановку для некоторых легенд Мэлори…"
— Обратите внимание на украшенные зубцами капители, — заметил экскурсовод. — Своей примитивной резьбой они предваряют то, что позднее станет общим мотивом…
— Фу! — фыркнул Рэндер, но тихо, потому что находился в храме с группой.
— Ш-ш-ш! — зашипела на него Джилл де Вилл (Фатлак — вот ее настоящая последняя фамилия).
Но Рэндер был так же поражен, как и утомлен. Хоть он и снимал шляпу перед хобби Джилл, но оно так действовало на его рефлексы, что он предпочел бы сидеть под восточным приспособлением, капавшим воду на голову, чем ходить по аркадам и галереям, переходам и туннелям и, задыхаясь, подниматься по высоким лестницам башен.
Так что он водил глазами по всему, сжигая все это, закрывал глаза и строил все заново из дымящегося пепла памяти, чтобы позднее изобразить в видении пациентки, могущей увидеть все это только таким образом. Этот собор был ему менее неприятен, чем другие здания. Да, он должен принести его ей.
Камера в его мозгу фотографировала все окружающее, пока Рэндер, перекинув плащ через руку, шел с другими, а его пальцы нервно тянулись за сигаретой. Он удерживался от открытого игнорирования гида, понимая, что это было бы верхом всех возможных форм протеста. Так что он шел по Винчестеру и думал о двух последних сеансах с Элиной Шэлотт.
Он снова бродил с ней.
"…Где пантера ходит туда-сюда по ветке дерева…"
Они бродили.
"…Где олень яростно поворачивается к охотнику…"
Они остановились, когда она подняла руки к вискам, раздвинула пальцы и искоса взглянула на него. Губы ее разжались, как если бы она хотела спросить.
— Олени, — сказал он.
Она кивнула, и олень подошел. Она ощупала его ноги, уши, похлопала по морде.
— Да, — сказала она.
Олень повернулся и пошел прочь, а пантера прыгнула ему на спину и вцепилась в горло.
Элина видела, как олень дважды ударил огромную кошку рогами, а затем умер.
"…Где гремучая змея греется на солнце, растянувшись на камне…"
Элина смотрела, как змея свивалась и ударяла. Затем она ощупала погремушки на хвосте змеи и повернулась к Рэндеру.
— Зачем эти вещи?
— Вы должны знать не только идиллию, — ответил он и указал:
"…Где аллигатор спит рядом с заболоченным заливом…"
Она коснулась плоской кожи. Животное зевнуло. Она изучала его зубы, строение челюстей.
Вокруг жужжали насекомые. Москит сел на ее руку и ужалил. Элина прихлопнула его и засмеялась.
— Я продвигаюсь? — спросила она.
Он улыбнулся и кивнул.
— Вы хорошо держитесь.
Он хлопнул в ладоши — лес и болото исчезли.
Они стояли босиком на зыбком песке. Солнце и его отражение светили им с поверхности воды и над их головами. Стайка ярких рыб проплыла между ними, морские водоросли качались взад и вперед, полируя течение.
Их волосы поднялись и тоже колыхались подобно водорослям, и одежда шевелилась. Морские раковины разных форм лежали перед ними; они проплывали мимо коралловых стен, над обкатанными морем камнями, перед ними открывались беззубые, безъязыкие рты гигантских моллюсков.
Она остановилась и поискала что-то между раковинами. Когда Элина выпрямилась, в ее руках была громадная, тонкая, как яичная скорлупа, трубка. На одном ее конце был завиток, он шел к углублению, похожему на гигантский отпечаток большого пальца, и винтом уходил обратно, чтобы соединиться с другим концом через лабиринты тонких, как спагетти, трубочек.
— Это, — сказала она, — раковина Дедала.
— Какая раковина Дедала?
— Разве вы, милорд, не знаете легенду, как величайший из ремесленников, Дедал, скрылся однажды и был найден королем Миносом?
— Что-то смутно припоминается…
— Минос искал Дедала по всему древнему свету, но бесполезно, потому что Дедал мог своим искусством изменять себя, почти как Протей. Но, в конце концов, советник короля придумал, как обнаружить Дедала.
— И как же?
— Посредством раковины. Вот этой самой.
Рэндер взял ее творение в руки и осмотрел.
— Король послал ее по разным городам, — продолжала она, — и предложил большую награду тому, кто протянет нитку через все комнаты и коридоры этой раковины.
— Кажется, припоминаю…
— Припоминаете, как это было сделано, и зачем? Минос знал, что только один человек может найти способ сделать это: искуснейший из ремесленников, и знал также, что гордость Дедала заставит его попытаться сделать невозможное и доказать, что он может сделать то, чего не может никто.
— Да, — сказал Рэндер, — он ввел шелковую нитку в один конец и ждал, когда она появится из другого. Крошечная петля, затянутая вокруг ползущего насекомого. Он заставил насекомое войти в один конец, зная, что оно привыкло к темным лабиринтам, и что сила этого насекомого далеко превосходит его размеры.
— …И он решил задачу, получил награду и был пленен королем.
— Пусть это будет уроком всем Творцам: творить надо мудро, но не слишком хорошо.
Она рассмеялась.
— Но он, конечно, потом убежал.
— Ясное дело.
Они поднялись по коралловой лестнице. Рэндер вытащил нитку, поднес раковину к губам и дунул. Под водой прозвучала одна-единственная нота.
"…Где выдра питается рыбой…"
Гибкий торпедообразный пловец вторгся в косяк рыбы и стал жадно глотать. Они подождали, пока выдра закончит свою охоту и вынырнет на поверхность, а затем продолжили подъем по винтовой лестнице.
Сначала над водой поднялись их головы, потом плечи, руки, и вот они встали, сухие и теплые, на узком берегу. Они вошли в рощу неподалеку и пошли вдоль ручья.
"…Где черный медведь ищет корни и мед, где бобер шлепает по грязи веслоподобным хвостом…"
— Посмотрите на бобра и медведя.
Пчелы отчаянно жужжали вокруг черного мародера, грязь плескалась под ударами хвоста грызуна.
— Бобер и медведь, — сказала она. — Куда мы теперь пойдем?
"…Мимо сахарного тростника, мимо желтых цветов хлопчатника, мимо риса на низком влажном поле", — ответил он и зашагал дальше. — Смотрите на растения, на их форму и цвет.
Они шли все дальше.
"…Мимо западной хурмы, — продолжал Рэндер, — мимо длиннолистной кукурузы, мимо нежных цветов флокса…"
Она опускалась на колени, изучала, нюхала, трогала, пробовала на вкус.
Они шли через поля, и она чувствовала под ногами черную, жирную землю.
— Я пытаюсь что-то вспомнить, — сказала она.
"…Мимо тусклой зелени ржи, — ответил он, — когда она колышется по ветру…"
— Подождите минутку, — попросила она, — я вспоминаю, но медленно.
Подарите мне желание, которое я ни разу не высказала вслух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32