Теперь он стоял, высоко подняв руки и чертя древнее
заклинание, открывающее калитки. Они, нехотя, повиновались. Дверцы
дернулись и со скрипом чуть-чуть разошлись. Холод дохнул ему в лицо. Он
двинулся в открывающееся пространство...
Каждую ночь на протяжении первой недели пути он возвращался в свой
сон, идя дальше и дальше. Огоньки больше сопровождали его, оставшись за
Воротами. В полном одиночестве он бродил по чужой местности - серой и
бронзовой, черной и коричневой - погруженной во мрак, черное небо тяжелым
пологом нависало над головой. Лишь редкие красные всполохи указывали на
то, где должен быть восток. Это было царство камня и теней, песка и тьмы,
холодных, пронизывающих ветров, внезапных огней и скуки. Все, что окружало
его, вяло вползало в его память, откликаясь равнодушными воспоминаниями.
Это было царство зловещего, все чувствующего света, темных пещер и
разрушенных статуй чудовищ и масок. Где-то в глубине, маленькая частичка
его души горько жалела его, остальная часть его духа наслаждалась...
На следующую ночь он увидел обитателей - грубые чудовища, покрытые
чешуей; нескладные, неуклюжие пародии людей с длиннющими руками - они
ползли, скакали, преследуя одинокого человека, убегающего от них, на лице
человека застыло презрение и отвращение.
Человек пробежал между двумя каменными колоннами и, обнаружив, что
попал в тупик без выхода, дико закричал. Твари окружили его. Уронив его на
землю, они принялись плакать и стенать над ним. Затем что-то пробормотали
и начали сдирать кожу с человека; земля потемнела под ними.
Внезапно одно из чудовищ пронзительно взвизгнуло и ринулось вон от
ужасного сборища. Его длинная чешуйчатая рука превратилась во что-то
короткое и бледное. Ругаясь и дразня, твари схватили убегающего собрата.
Удерживая его, они вновь обратились к тому, что лежал на земле.
Сомкнувшись и подавшись вперед, они образовали вокруг них плотное кольцо.
То, что лежало на земле, перестало быть чем-то человеческим. В тоже время
он еще не был чем-то неузнаваемым.
Окруженный их зловонным дыханием он потихоньку менялся, становился
все крупнее, что-то мерзкое стало проглядывать к его облике. Другое
чудовище, которое стремилось вырваться, наоборот, стало усыхать,
сжиматься. Его покров стал светлее и мягче. Он приобретал все более
странные черты.
Это было что-то знакомое. Он становился человеком по облику и в
целом.
Твари, которые теперь вместо себе подобного держали человека,
толкнули его и он упал. Тем временем дьявольский оборотень тоже остался
один. Твари уползали, покидая их. Оборотень судорожно дергал конечностями,
силясь встать.
Новоявленный человек с трудом поднялся на ноги, споткнулся, потом с
воем бросился вперед к колоннам. В тот же момент темные твари ответили ему
пронзительным воплем, затем расталкивая и царапая друг друга, погнались за
убегающим оборотнем, который совсем недавно был одним из них.
Поль проснулся, услышав громкий смех. А пробудившись, понял, что это
его собственный смех. Сон оборвался слишком внезапно, и он долго лежал без
сна, наблюдая сквозь ветви деревьев за плывущими в лунном блеске облаками.
Следующий день они проехали в кибитке фермера и его сына. Полдороги с
ними проехал и мелкий коробейник. На протяжении всей следующей недели им
не встретился ни один путник, идущий в том же направлении. Лишь однажды
они столкнулись с купцом и врачом, едущими в противоположном направлении.
Но одним теплым солнечным вечером впереди них замаячили пыльные, темные
фигуры.
Лишь ближе к ночи им удалось нагнать группу путешественников.
Процессия состояла из старого колдуна Ибала Шенсона, двух его учеников,
Нарфа и Шахая, и десяти слуг - четверо из них несли кресло, на котором
восседал Ибал.
Поль обратился к Нарфу - невысокому худому усатому пареньку, он шел в
самом конце, замыкая шествие.
- Приветствую вас, - сказал он.
Правая рука человека описала едва уловимую полуокружность, когда он
оглянулся на голос.
Так случалось довольно часто, едва столкнувшись с проявлениями Магии,
внутреннее зрение Поля рефлективно включалось в игру. Он увидел слабо
мерцающую серую нить, которая, образовав петлю на конце, медленно
двигалась к его голове. Он поднял руку с слабо пульсирующим родимым пятном
и отбросил нить.
- Довольно! - крикнул он. - Или здесь так принято отвечать на
приветствия путника?
В глазах, смотрящих на него, промелькнул испуг, смешанный с
уважением.
- Прими мои извинения, - произнес паренек, - никто вас не знает,
путники. Я только пытался защитить и обезопасить учителя. Я не думал, что
встретился с братом по Великому Искусству.
- Теперь все в порядке?
- Вы направляетесь на Балкин?
- Да.
- Доложу учителю, он, без сомнения, пригласит вас составить ему
компанию.
- Вперед.
- От кого передать приветствия?
- Я - Поль Детсон, а это - Маусглов.
- Отлично.
Он повернулся и бросился догонять своих. Поль и Маусглов последовали
за ним.
Выглядывая из-за плеча ученика, Поль пытался рассмотреть волшебника,
пока тот не обратился к нему сам.
Он был одет в голубые одежды, серая шаль укрывала его плечи,
коричневый плед укутывал колени. По такому одеянию было очень трудно
определить его размеры. Его облик производил впечатление хрупкости и
крошечности. Его нос превратился в острый крючок, словно птичий клюв,
бледные, почти прозрачные, глаза наполовину скрыли тяжелые складки век.
Щеки и лоб старика были испещрены глубокими бороздами морщин, кожа свисала
безобразными пористыми складками. Густые, длинные волосы старика отливали
чернотой и напоминали парик, особенно в соседстве с абсолютно седыми,
кочковатыми бровями. Руки старика скрывались под пледом.
- Подойди ближе, - прохрипел он, поворачивая голову и глядя из-под
опущенных век.
Подойдя к старику, Поль невольно задержал дыхание, стараясь спрятать
свое волнение.
- Детсон? Детсон? - повторял старик, - откуда ты?
- Замок Рондовал, - подсказал Поль.
- Я думал он пустует все эти годы. Кто теперь там лорд?
- Я.
Коричневый плед зашевелился. Сухая, темная рука с длинными узловатыми
пальцами медленно выползла из под пледа. Так же плавно она двинулась к
правому запястью Поля и застыла около рукава.
- Будь любезен, оголи свое предплечье.
Поль исполнил просьбу.
Два тощих пальца протянулись к руке Поля и прикоснулись к родимому
пятну. Старик усмехнулся и поднял голову, внимательно разглядывая Поля,
стараясь увидеть сквозь него.
- Все так, как ты сказал, - заметил он, - я ничего не знал о тебе -
хотя теперь ясно вижу, что ты тоже обеспокоен томлениями Рондовала. Ты
несешь печать его прошлого.
- Возможно, - ответил Поль, - а как ты узнал?
- Они окружили тебя, словно рой блестящих насекомых, - произнес Ибал,
глядя мимо него.
Поль внимательно обследовал себя внутренним зрением, но кроме нитей
заклинаний не обнаружил ничего, хоть отдаленно напоминающее нимб из
насекомых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
заклинание, открывающее калитки. Они, нехотя, повиновались. Дверцы
дернулись и со скрипом чуть-чуть разошлись. Холод дохнул ему в лицо. Он
двинулся в открывающееся пространство...
Каждую ночь на протяжении первой недели пути он возвращался в свой
сон, идя дальше и дальше. Огоньки больше сопровождали его, оставшись за
Воротами. В полном одиночестве он бродил по чужой местности - серой и
бронзовой, черной и коричневой - погруженной во мрак, черное небо тяжелым
пологом нависало над головой. Лишь редкие красные всполохи указывали на
то, где должен быть восток. Это было царство камня и теней, песка и тьмы,
холодных, пронизывающих ветров, внезапных огней и скуки. Все, что окружало
его, вяло вползало в его память, откликаясь равнодушными воспоминаниями.
Это было царство зловещего, все чувствующего света, темных пещер и
разрушенных статуй чудовищ и масок. Где-то в глубине, маленькая частичка
его души горько жалела его, остальная часть его духа наслаждалась...
На следующую ночь он увидел обитателей - грубые чудовища, покрытые
чешуей; нескладные, неуклюжие пародии людей с длиннющими руками - они
ползли, скакали, преследуя одинокого человека, убегающего от них, на лице
человека застыло презрение и отвращение.
Человек пробежал между двумя каменными колоннами и, обнаружив, что
попал в тупик без выхода, дико закричал. Твари окружили его. Уронив его на
землю, они принялись плакать и стенать над ним. Затем что-то пробормотали
и начали сдирать кожу с человека; земля потемнела под ними.
Внезапно одно из чудовищ пронзительно взвизгнуло и ринулось вон от
ужасного сборища. Его длинная чешуйчатая рука превратилась во что-то
короткое и бледное. Ругаясь и дразня, твари схватили убегающего собрата.
Удерживая его, они вновь обратились к тому, что лежал на земле.
Сомкнувшись и подавшись вперед, они образовали вокруг них плотное кольцо.
То, что лежало на земле, перестало быть чем-то человеческим. В тоже время
он еще не был чем-то неузнаваемым.
Окруженный их зловонным дыханием он потихоньку менялся, становился
все крупнее, что-то мерзкое стало проглядывать к его облике. Другое
чудовище, которое стремилось вырваться, наоборот, стало усыхать,
сжиматься. Его покров стал светлее и мягче. Он приобретал все более
странные черты.
Это было что-то знакомое. Он становился человеком по облику и в
целом.
Твари, которые теперь вместо себе подобного держали человека,
толкнули его и он упал. Тем временем дьявольский оборотень тоже остался
один. Твари уползали, покидая их. Оборотень судорожно дергал конечностями,
силясь встать.
Новоявленный человек с трудом поднялся на ноги, споткнулся, потом с
воем бросился вперед к колоннам. В тот же момент темные твари ответили ему
пронзительным воплем, затем расталкивая и царапая друг друга, погнались за
убегающим оборотнем, который совсем недавно был одним из них.
Поль проснулся, услышав громкий смех. А пробудившись, понял, что это
его собственный смех. Сон оборвался слишком внезапно, и он долго лежал без
сна, наблюдая сквозь ветви деревьев за плывущими в лунном блеске облаками.
Следующий день они проехали в кибитке фермера и его сына. Полдороги с
ними проехал и мелкий коробейник. На протяжении всей следующей недели им
не встретился ни один путник, идущий в том же направлении. Лишь однажды
они столкнулись с купцом и врачом, едущими в противоположном направлении.
Но одним теплым солнечным вечером впереди них замаячили пыльные, темные
фигуры.
Лишь ближе к ночи им удалось нагнать группу путешественников.
Процессия состояла из старого колдуна Ибала Шенсона, двух его учеников,
Нарфа и Шахая, и десяти слуг - четверо из них несли кресло, на котором
восседал Ибал.
Поль обратился к Нарфу - невысокому худому усатому пареньку, он шел в
самом конце, замыкая шествие.
- Приветствую вас, - сказал он.
Правая рука человека описала едва уловимую полуокружность, когда он
оглянулся на голос.
Так случалось довольно часто, едва столкнувшись с проявлениями Магии,
внутреннее зрение Поля рефлективно включалось в игру. Он увидел слабо
мерцающую серую нить, которая, образовав петлю на конце, медленно
двигалась к его голове. Он поднял руку с слабо пульсирующим родимым пятном
и отбросил нить.
- Довольно! - крикнул он. - Или здесь так принято отвечать на
приветствия путника?
В глазах, смотрящих на него, промелькнул испуг, смешанный с
уважением.
- Прими мои извинения, - произнес паренек, - никто вас не знает,
путники. Я только пытался защитить и обезопасить учителя. Я не думал, что
встретился с братом по Великому Искусству.
- Теперь все в порядке?
- Вы направляетесь на Балкин?
- Да.
- Доложу учителю, он, без сомнения, пригласит вас составить ему
компанию.
- Вперед.
- От кого передать приветствия?
- Я - Поль Детсон, а это - Маусглов.
- Отлично.
Он повернулся и бросился догонять своих. Поль и Маусглов последовали
за ним.
Выглядывая из-за плеча ученика, Поль пытался рассмотреть волшебника,
пока тот не обратился к нему сам.
Он был одет в голубые одежды, серая шаль укрывала его плечи,
коричневый плед укутывал колени. По такому одеянию было очень трудно
определить его размеры. Его облик производил впечатление хрупкости и
крошечности. Его нос превратился в острый крючок, словно птичий клюв,
бледные, почти прозрачные, глаза наполовину скрыли тяжелые складки век.
Щеки и лоб старика были испещрены глубокими бороздами морщин, кожа свисала
безобразными пористыми складками. Густые, длинные волосы старика отливали
чернотой и напоминали парик, особенно в соседстве с абсолютно седыми,
кочковатыми бровями. Руки старика скрывались под пледом.
- Подойди ближе, - прохрипел он, поворачивая голову и глядя из-под
опущенных век.
Подойдя к старику, Поль невольно задержал дыхание, стараясь спрятать
свое волнение.
- Детсон? Детсон? - повторял старик, - откуда ты?
- Замок Рондовал, - подсказал Поль.
- Я думал он пустует все эти годы. Кто теперь там лорд?
- Я.
Коричневый плед зашевелился. Сухая, темная рука с длинными узловатыми
пальцами медленно выползла из под пледа. Так же плавно она двинулась к
правому запястью Поля и застыла около рукава.
- Будь любезен, оголи свое предплечье.
Поль исполнил просьбу.
Два тощих пальца протянулись к руке Поля и прикоснулись к родимому
пятну. Старик усмехнулся и поднял голову, внимательно разглядывая Поля,
стараясь увидеть сквозь него.
- Все так, как ты сказал, - заметил он, - я ничего не знал о тебе -
хотя теперь ясно вижу, что ты тоже обеспокоен томлениями Рондовала. Ты
несешь печать его прошлого.
- Возможно, - ответил Поль, - а как ты узнал?
- Они окружили тебя, словно рой блестящих насекомых, - произнес Ибал,
глядя мимо него.
Поль внимательно обследовал себя внутренним зрением, но кроме нитей
заклинаний не обнаружил ничего, хоть отдаленно напоминающее нимб из
насекомых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59