Может быть, это началось еще в патио, в Севилье. Или в горах, когда Рефухио узнал, что его брат похищен доном Эстебаном. У нее защемило сердце, но эта боль была даже приятной.
Она вспомнила ту ночь на корабле, когда Рефухио лежал в каюте с раной в груди, чудом избежав смерти. Как легко она приняла решение предложить ему себя, свое тело, чтобы пробудить в нем интерес к жизни. Когда она думала об этом, краска стыда заливала ей лицо. Она знала, в чем дело, давно знала, но не желала признаваться в этом даже самой себе. Она старалась поглубже спрятать свои чувства, похоронить их в своем сердце.
Что толку в этих бесконечных размышлениях? Он был бандит, изгой, не имеющий пристанища. В его жизни не было места женщине, в его сердце не было места любви. Он оказывал Пилар и донье Луизе покровительство, потому что считал, что обязан это делать, хотя для него это было обузой. Время от времени он занимался с ними любовью. Но это была всего лишь возможность приятно провести время, не более, способ отвлечься от повседневных забот. Хотя не исключено, что он и это считал своей обязанностью.
Он никогда не узнает о ее чувствах к нему. Пилар не была уверена, что Рефухио поймет ее. Он может сделать ей больно, напомнив, что сам никогда не пытался соблазнить ее. Или просто улыбнется и сделает вид, что очень сочувствует ей. Нет, это еще хуже. Этого она просто не вынесет.
Рыдания подступили к горлу, на глаза навернулись слезы. Она украдкой смахнула непрошеные слезинки. Кажется, никто не заметил. А если заметили, то наверняка подумают, что это из-за дыма.
Новый Орлеан был охвачен огнем, и ветер гнал пламя все дальше и дальше. Люди в панике покидали город, унося с собой все ценное, что можно было взять. Кое-кто пытался спастись, заплывая в лодках на середину реки. Дом дона Эстебана тоже горел, как и все остальные дома на Шартрской улице, рядом с Оружейной площадью. Несколько кораблей, стоящих на якоре ближе всего к пожару, превратились в факелы.
Где-то далеко, за городской стеной, прогремел оглушительный взрыв, заставивший всех вздрогнуть. Потом они увидели столб пламени, окрасивший небо желтыми и оранжевыми сполохами.
— Что это?! — в ужасе вскрикнула Исабель.
— Так взрывается порох, — ответил Чарро.
— Пороховой склад, — сказал Балтазар. Чарро кивнул:
— Огонь добрался и туда.
Он был прав. Но этот взрыв был не единственным. Порох был нужен для того, чтобы охотиться. Охотой кормилась вся колония, это была неотъемлемая часть ее жизни. Порох был в лавочках, торговавших охотничьими принадлежностями, солидный запас хранил дома и каждый уважающий себя охотник. Теперь повсюду слышались взрывы. Город превратился в развалины.
Откуда-то сзади послышался слабый всплеск. Это лодочники уже собрались отчалить под шумок.
— Эй, вы! А ну-ка, стойте! — крикнул Чарро и побежал по причалу, спускающемуся прямо к воде.
— Извини, приятель, — отозвались те, — но мы здесь попусту теряем время, когда есть возможность заработать, переправляя людей на другой берег реки, подальше от огня.
Чарро вытащил шпагу из ножен. Энрике и Балтазар сделали то же самое и бросились к нему на подмогу. Висенте, хотя и не был вооружен, не захотел оставаться в стороне.
Чарро первым добрался до лодок. При виде оружия лодочники пулей выскочили на берег и тут же сдались. Тем не менее Балтазар осторожно взялся за острый конец шпаги и рукояткой угостил одного из них в челюсть. Тот растянулся на земле. Энрике пришел в восторг, вытащил из-за пояса кинжал, перевернул его и таким же образом стукнул другого лодочника по макушке. Своих пленников бандиты уложили рядышком на земле. Больше лодочников никто и пальцем не тронул, но они продолжали тихонько скулить.
— Очень неплохо, — еле выдохнул Рефухио, появившийся с противоположного конца причала. Он указал пальцем на самую большую лодку.
— Все туда, живо. Отплываем немедленно.
Он весь был вымазан сажей. По лицу, оставляя на нем светлые дорожки, стекали струйки пота. Из-за его плеча выглянула донья Луиза. Она всхлипывала и молотила Рефухио по спине кулачками. За ними гнались люди, наспех вооруженные кто косами, кто граблями.
— Поджигатель! Убийца! Эль-Леон! Прикончить его! Прикончить!
— А что с этими двумя? — осведомился Чарро, поигрывая шпагой.
— Пусть убираются. Они нам не нужны. Отчаливаем! Все были слегка удивлены, но нехотя повиновались.
Рефухио прикрикнул на них, не выбирая при этом выражений. Это возымело свое действие: все стремглав кинулись к суденышку. Энрике поспешно выкинул оттуда несколько самых громоздких узлов. Великан Балтазар с трудом сдвинул лодку с илистой отмели и, столкнув ее в воду, одним прыжком заскочил в нее. Рефухио, не замедляя шаг, швырнул горсть серебра лодочникам, уже стоявшим на ногах, но еще слегка пошатывающимся. Это была плата за лодку. Рефухио подбежал к краю пристани и бухнулся в воду, обдав веером брызг донью Луизу, которая при этом истерически взвизгнула. Затем он одной рукой уцепился за борт лодки, а другой ткнул вдову в бок так, что она подскочила и угодила прямо в объятия Энрике. Акробат схватил ее и усадил к себе на колени. Он хотел помочь вдове усесться поудобнее, но она дала ему оплеуху и немедленно разразилась рыданиями. Рефухио, держась за борт, оттолкнулся ногами от берега, Балтазар и Чарро схватились за весла и стали выгребать на середину реки. Их преследователи стояли по колено в воде и осыпали их проклятиями, потрясая при этом своим оружием. Подтянувшись на руках, Рефухио взобрался в лодку и примостился у руля.
Несколькими сильными гребками он заставил судно изменить направление. Балтазар удивленно заморгал.
— Что ты делаешь? — спросил он. — Ты направил лодку против течения.
— А что нас ждет, если мы поплывем по течению? — ледяным тоном произнес Рефухио. — Возвращение в Испанию стало теперь несбыточной мечтой, и в Гавану нам дороги нет, там нам никто не обрадуется. Нас снова преследуют. Дон Эстебан позаботится о том, чтобы губернатор Миро приказал обшаривать в поисках преступников каждый корабль. Наши приметы разошлют по всей Вест-Индии. Для нас закрыты все пути. За исключением одного.
— И куда ведет этот путь?
— В далекую таинственную страну, страну легенд и загадок, где водятся невиданные животные и обитают свирепые дикари. В страну золотого заката.
— Техас… — мечтательно прошептал Чарро, его лицо словно просветлело, в глазах заплясали голубые искорки.
— Матерь Божья! — простонала донья Луиза и снова ударилась в слезы. — Нас там всех поубивают. Или что-нибудь еще хуже.
— Или мы будем спасены, — продолжил Энрике.
— Или о нас забудут, — пробормотал Балтазар.
— Что ж, поживем — увидим, — вздохнул Висенте, обращаясь к самому себе.
— Но ведь это так далеко, — осторожно подала голос Исабель.
Пилар обернулась и посмотрела на Рефухио. Хотела бы она знать, что у него на уме. Действительно ли он так уверен в себе, как кажется.
Рефухио глядел на дымящиеся руины — это было все, что осталось от Нового Орлеана. На его суровое лицо падал красноватый отсвет пламени, капельки воды дрожали на его ресницах, может быть, это были слезы.
ГЛАВА 16
Рефухио глубоко опустил весло в мутную желтовато-коричневую воду и сделал мощный гребок, чтобы не столкнуться с полузатопленным гнилым древесным стволом, преграждавшим им путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Она вспомнила ту ночь на корабле, когда Рефухио лежал в каюте с раной в груди, чудом избежав смерти. Как легко она приняла решение предложить ему себя, свое тело, чтобы пробудить в нем интерес к жизни. Когда она думала об этом, краска стыда заливала ей лицо. Она знала, в чем дело, давно знала, но не желала признаваться в этом даже самой себе. Она старалась поглубже спрятать свои чувства, похоронить их в своем сердце.
Что толку в этих бесконечных размышлениях? Он был бандит, изгой, не имеющий пристанища. В его жизни не было места женщине, в его сердце не было места любви. Он оказывал Пилар и донье Луизе покровительство, потому что считал, что обязан это делать, хотя для него это было обузой. Время от времени он занимался с ними любовью. Но это была всего лишь возможность приятно провести время, не более, способ отвлечься от повседневных забот. Хотя не исключено, что он и это считал своей обязанностью.
Он никогда не узнает о ее чувствах к нему. Пилар не была уверена, что Рефухио поймет ее. Он может сделать ей больно, напомнив, что сам никогда не пытался соблазнить ее. Или просто улыбнется и сделает вид, что очень сочувствует ей. Нет, это еще хуже. Этого она просто не вынесет.
Рыдания подступили к горлу, на глаза навернулись слезы. Она украдкой смахнула непрошеные слезинки. Кажется, никто не заметил. А если заметили, то наверняка подумают, что это из-за дыма.
Новый Орлеан был охвачен огнем, и ветер гнал пламя все дальше и дальше. Люди в панике покидали город, унося с собой все ценное, что можно было взять. Кое-кто пытался спастись, заплывая в лодках на середину реки. Дом дона Эстебана тоже горел, как и все остальные дома на Шартрской улице, рядом с Оружейной площадью. Несколько кораблей, стоящих на якоре ближе всего к пожару, превратились в факелы.
Где-то далеко, за городской стеной, прогремел оглушительный взрыв, заставивший всех вздрогнуть. Потом они увидели столб пламени, окрасивший небо желтыми и оранжевыми сполохами.
— Что это?! — в ужасе вскрикнула Исабель.
— Так взрывается порох, — ответил Чарро.
— Пороховой склад, — сказал Балтазар. Чарро кивнул:
— Огонь добрался и туда.
Он был прав. Но этот взрыв был не единственным. Порох был нужен для того, чтобы охотиться. Охотой кормилась вся колония, это была неотъемлемая часть ее жизни. Порох был в лавочках, торговавших охотничьими принадлежностями, солидный запас хранил дома и каждый уважающий себя охотник. Теперь повсюду слышались взрывы. Город превратился в развалины.
Откуда-то сзади послышался слабый всплеск. Это лодочники уже собрались отчалить под шумок.
— Эй, вы! А ну-ка, стойте! — крикнул Чарро и побежал по причалу, спускающемуся прямо к воде.
— Извини, приятель, — отозвались те, — но мы здесь попусту теряем время, когда есть возможность заработать, переправляя людей на другой берег реки, подальше от огня.
Чарро вытащил шпагу из ножен. Энрике и Балтазар сделали то же самое и бросились к нему на подмогу. Висенте, хотя и не был вооружен, не захотел оставаться в стороне.
Чарро первым добрался до лодок. При виде оружия лодочники пулей выскочили на берег и тут же сдались. Тем не менее Балтазар осторожно взялся за острый конец шпаги и рукояткой угостил одного из них в челюсть. Тот растянулся на земле. Энрике пришел в восторг, вытащил из-за пояса кинжал, перевернул его и таким же образом стукнул другого лодочника по макушке. Своих пленников бандиты уложили рядышком на земле. Больше лодочников никто и пальцем не тронул, но они продолжали тихонько скулить.
— Очень неплохо, — еле выдохнул Рефухио, появившийся с противоположного конца причала. Он указал пальцем на самую большую лодку.
— Все туда, живо. Отплываем немедленно.
Он весь был вымазан сажей. По лицу, оставляя на нем светлые дорожки, стекали струйки пота. Из-за его плеча выглянула донья Луиза. Она всхлипывала и молотила Рефухио по спине кулачками. За ними гнались люди, наспех вооруженные кто косами, кто граблями.
— Поджигатель! Убийца! Эль-Леон! Прикончить его! Прикончить!
— А что с этими двумя? — осведомился Чарро, поигрывая шпагой.
— Пусть убираются. Они нам не нужны. Отчаливаем! Все были слегка удивлены, но нехотя повиновались.
Рефухио прикрикнул на них, не выбирая при этом выражений. Это возымело свое действие: все стремглав кинулись к суденышку. Энрике поспешно выкинул оттуда несколько самых громоздких узлов. Великан Балтазар с трудом сдвинул лодку с илистой отмели и, столкнув ее в воду, одним прыжком заскочил в нее. Рефухио, не замедляя шаг, швырнул горсть серебра лодочникам, уже стоявшим на ногах, но еще слегка пошатывающимся. Это была плата за лодку. Рефухио подбежал к краю пристани и бухнулся в воду, обдав веером брызг донью Луизу, которая при этом истерически взвизгнула. Затем он одной рукой уцепился за борт лодки, а другой ткнул вдову в бок так, что она подскочила и угодила прямо в объятия Энрике. Акробат схватил ее и усадил к себе на колени. Он хотел помочь вдове усесться поудобнее, но она дала ему оплеуху и немедленно разразилась рыданиями. Рефухио, держась за борт, оттолкнулся ногами от берега, Балтазар и Чарро схватились за весла и стали выгребать на середину реки. Их преследователи стояли по колено в воде и осыпали их проклятиями, потрясая при этом своим оружием. Подтянувшись на руках, Рефухио взобрался в лодку и примостился у руля.
Несколькими сильными гребками он заставил судно изменить направление. Балтазар удивленно заморгал.
— Что ты делаешь? — спросил он. — Ты направил лодку против течения.
— А что нас ждет, если мы поплывем по течению? — ледяным тоном произнес Рефухио. — Возвращение в Испанию стало теперь несбыточной мечтой, и в Гавану нам дороги нет, там нам никто не обрадуется. Нас снова преследуют. Дон Эстебан позаботится о том, чтобы губернатор Миро приказал обшаривать в поисках преступников каждый корабль. Наши приметы разошлют по всей Вест-Индии. Для нас закрыты все пути. За исключением одного.
— И куда ведет этот путь?
— В далекую таинственную страну, страну легенд и загадок, где водятся невиданные животные и обитают свирепые дикари. В страну золотого заката.
— Техас… — мечтательно прошептал Чарро, его лицо словно просветлело, в глазах заплясали голубые искорки.
— Матерь Божья! — простонала донья Луиза и снова ударилась в слезы. — Нас там всех поубивают. Или что-нибудь еще хуже.
— Или мы будем спасены, — продолжил Энрике.
— Или о нас забудут, — пробормотал Балтазар.
— Что ж, поживем — увидим, — вздохнул Висенте, обращаясь к самому себе.
— Но ведь это так далеко, — осторожно подала голос Исабель.
Пилар обернулась и посмотрела на Рефухио. Хотела бы она знать, что у него на уме. Действительно ли он так уверен в себе, как кажется.
Рефухио глядел на дымящиеся руины — это было все, что осталось от Нового Орлеана. На его суровое лицо падал красноватый отсвет пламени, капельки воды дрожали на его ресницах, может быть, это были слезы.
ГЛАВА 16
Рефухио глубоко опустил весло в мутную желтовато-коричневую воду и сделал мощный гребок, чтобы не столкнуться с полузатопленным гнилым древесным стволом, преграждавшим им путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91