— Вот это да, — протянул Джон, — раз док говорит, значит, так оно и есть. Он не будет зря трепаться, лишь бы взять на испуг нашего брата.
— Да, это правда. Док был зол на меня, когда все это рассказывал, но это уж точно не страшилки. Я читал о таких случаях.
Джон сказал, что от такого чтения в пот кидает.
Берни заметил, что от разговоров почему-то ужасно пересыхает горло.
Джеральд опять спустил штаны, разлил виски по стаканам и закатил пустую бутылку под кровать. Они чокнулись. Осушая стакан, Джон встретился глазами с братом. Джеральд кивнул и сделал маленький глоток.
— Кстати, Берни...
— Да?
— А как... э... у вас дела? Как на работе?
— А у меня ее нет, — заявил Берни. — И мне наплевать. Паршивая была работа.
— А если... э... — Джон Холком заерзал и вдруг скривился от боли. — Чертова баба! Э... нам с братом не хотелось бы вас обидеть, но, может быть, вам нужны деньги?
Берни коротко рассмеялся:
— Ну, этим вряд ли можно меня обидеть. Но думаю, что нет. Лучше не надо. Не вводите меня в соблазн.
— Да бросьте вы, — сказал Джеральд. — Что такое для нас несколько долларов...
— А на что я их истрачу? — поинтересовался Берни. — Что будет, если дать мне несколько тысяч? То же самое, что и всегда.
— Ну, не всегда, Берни.
— Похоже, что всегда. Нет, спасибо, дорогие Холкомы. Вот если бы вы могли дать мне работу — я не имею в виду мой прежний вид деятельности; любую работу, где не важно, поддаешь ты или нет, вы ведь знаете, что это не имеет значения, так что... Господи! — Он запустил пятерню в седую шевелюру. — Мне уже давно все равно, что делать! Лишь бы чувствовать себя нужным. Лишь бы никто не присматривал за мной и не принюхивался ко мне. — Он залпом выпил остаток виски и торопливо закурил сигарету. Глубоко затянувшись, выпустил дым и засмеялся. — Со следующей недели, — сказал он. — В «Ист-лайн».
— Видите ли, Берни, — начал Джон, — нам с братом очень хочется, чтобы вы у нас работали, но политика агентства такова — и кому, как не нам, об этом сожалеть, — чтобы никогда не брать на работу алкоголиков. Никогда, кем бы они ни были.
— Прекрасно! — усмехнулся Берни Эдмондс.
— Совсем не прекрасно, — серьезно заметил Джеральд. — Это просто одно из условий, которые, по вашим же словам, необходимо соблюдать, независимо от того, хорошо это или плохо. Вот, представьте себе, мы назначаем алкоголика на ответственную должность, и он прекрасно работает. Мы нанимаем их с полдюжины, и все они вполне справляются с работой. Но вот седьмой не справляется. В один прекрасный день он приносит нам убыток — и это не преувеличение, так на самом деле было, — который перекрывает все, что мы заработали за целый квартал. Мы теряем из-за него больше, чем заработали для нас другие шестеро. И мы не уверены, что кто-нибудь из этой шестерки или все они разом не выкинут такой же номер. Мы не можем так рисковать. Сами мы и близко не подходим к офису, когда у нас запой.
— Никогда, — подтвердил Джон. — Это одна из причин... ну, вы понимаете, Берни. Если мы сами себе не доверяем — в этом вы можете не сомневаться, — как мы можем доверять другому алкоголику?
— Конечно, — согласился Берни. — Я просто дурака валял. Какого черта мне у вас делать?
— Подождите, Берни, — поднялся Джеральд. — Нам с братом очень неловко. Может быть, мы еще как-нибудь можем...
— Что-то ничего не приходит в голову, — отозвался Берни.
— А почему бы вам не написать еще одну книгу? Если вы кое-что черкнете, тысяч десять слов и общий план, мы сможем выплатить вам неплохой аванс.
Берни задумался. Прошло несколько секунд — братья тревожно следили за ним, — и он покачал головой:
— О чем я буду писать? Романы не по моей части. С мировой арены я давно сошел — никого и ничего, что можно воткнуть в книгу. Нет, боюсь, ничего не выйдет.
— Вы все же подумайте, — стал настаивать Джон. — Не спешите отказываться. Возможно, как-нибудь...
— А возможно, — спросил Берни, — повернуть время вспять, чтобы вернуть 1944 год? Увидимся за обедом, джентльмены.
Он подмигнул и, развернув плечи, беспечно зашлепал к двери.
Глава 10
Джеф Слоун с утра чувствовал себя ужасно. Возможно, со стороны все выглядело не так уж страшно, но какое ему до этого дело. Только сам потерпевший имеет право судить о своем состоянии. Джеф охарактеризовал бы его как чертовски паршивое.
Вечером ему сделали укол витаминов и еще чего-то, чтобы заснуть. Больше он ничего не принимал и... Впрочем, это их обязанность следить, чтобы он проглотил антитокс, разве не так? Это их обязанность удерживать его от выпивки. За это он и платит им по тридцатке в день. Если все делать самому, тогда за что им-то платить?
Он приехал сюда, чтобы подлечиться, а они ни черта для этого не делают. Держат его здесь, и все. Чтобы он без толку слонялся в старом, задрипанном халате.
Он никак не мог понять, почему это место пользуется такой славой, почему начальство направило его именно сюда. Ну, ей-богу, не мог понять! Можно подумать, других клиник для алкоголиков нет. (А он и алкоголиком-то настоящим не был; всегда знал, когда остановиться.) Да их полно — и там гарантируют, что отучат тебя пить. И по тридцать баксов в день не дерут!
С океана дул свежий ветерок, и он оттащил стул обратно в нишу. Опустив плечи, запахнул поплотней халат, и на его всегда добродушном лице появилась капризная гримаса.
Он бы с удовольствием забрал свою одежду и покинул «Эль Хелсо», но это шаг безрассудный, да и вряд ли возможный. Его работодатели, несомненно, будут справляться о его самочувствии и, если его здесь не окажется, сочтут, что он поправился, и будут ждать на работе. А он к этому еще не готов. И к тому же доктор Мэрфи вряд ли его отпустит. Он стал обдумывать этот последний вариант, мысленно представляя себя в тюрьме приговоренным к... Имеют ли они на это право? Возможно. А может быть, это и не совсем законно. Но в его положении не стоит поднимать шум. Да, настаивать на освобождении можно только в самом крайнем случае.
Действие виски постепенно ослабевало. В душу закрались сомнения, он почувствовал доселе неведомое чувство незащищенности. Такой ли уж он хороший работник, как выставлял себя? Он, вообще-то, чего-нибудь стоит? Или его держат из жалости?
Он раздраженно усмехнулся. О, черт. Все знают, на что способен Джеф Слоун. Кого хочешь спроси на работе. Но как долго он продержится? И что будет, если он сорвется? Он же больше ничего не умеет делать. Не может писать рекламные тексты, рисовать, ничего не понимает в бухгалтерии или в чем-то еще. Единственно, что он может, так это вцепиться зубами в какую-нибудь идею и проталкивать ее, впаривать что-нибудь публике и заставлять ее это заглотнуть.
А здесь он не пользуется никаким уважением. Сначала док отшил его, потом Берни с Холкомами. И эта дамочка Кенфилд. Услышала, что он идет, и нарочно закатила истерику, чтобы с ним не встречаться. Да и генерал тоже. Сдается, им что-то про него наплели, мол, остерегайтесь этого типа. У него крапленая колода.
Джеф вытер лоб рукавом халата. Все это ерунда. Он просто неважно себя чувствует. И ему мерещится всякая чушь. А сделать следует вот что...
Почему бы нет? И о чем он думал все утро? Мэрфи ведет себя будто ему на все наплевать, как мальчишка, который только рад будет, если школу закроют. С таким человеком легко договориться. Надо только его зацепить и сделать конкретное предложение, пусть назовет сумму, а потом, когда он выберется отсюда, раззвонить об этом по всему свету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30