Любой его поступок она воспримет благосклонно – бедная женщина…
– Ты сочувствуешь ей, Дорс?!
– А ты полагаешь, что она не заслуживает сочувствия потому, что является дочерью Мэра, претендует сама на это звание и вынашивает план захвата Империи?! Возможно, ты и прав, но, даже в этом случае, некоторые детали ее жизни вызывают симпатию. Вот, например, – у нее была несчастная любовь… Это очень интересная деталь. Без сомнения, какое-то время она страдала.
– Дорс, а ты когда-нибудь испытывала похожее чувство? Дорс колебалась минуту или две и решительно отвергла всякие домыслы:
– Я слишком занята своей работой, чтобы страдать от несчастной любви!
– Я так и думал…
– Зачем же спросил?
– Надеялся, что ошибаюсь!
– А ты, страдал? Селдон смутился.
– Вообще-то – да… Какое-то время мое сердце было совершенно разбито. Мне было очень плохо…
– Я так и думала…
– Зачем же ты спросила?
– Ну, разумеется, не из-за надежды на обратное, честное слово. Хотелось узнать:
скажешь ли ты правду или нет! Ты сказал правду – я рада! Они помолчали. Селдон сокрушенно произнес:
– Пять дней позади, а ничего не произошло…
– Если не считать того, что с нами хорошо обращаются, Хари!
– Если бы животные могли думать, они, наверное, решили бы, что с ними тоже хорошо обращаются, в то время как их просто готовят на убой!
– У меня подозрение, что она готовит бойню Императору.
– Но когда?
– Думаю, уже скоро…
– Верно! Она же заявила, что им потребуется всего один день для переворота.
– Даже если она права, какое-то время уйдет на подавление сопротивления со стороны императорских сил…
– Сколько? Она рассчитывает на мою помощь, а попыток создать мне имя – я не заметил. На Вие я никому не известен… Я не вижу народных толп, ждущих моего появления! Новости до нас не доходят… Дорс улыбнулась.
– Кто бы мог подумать, что тебя заденет отсутствие знаменитости. Ты наивен, Хари! Или просто – не историк, что, практически, одно и то же. Мне кажется, тебе гораздо важнее то, что психоистория сделает из тебя историка, чем то, что она может спасти Империю. Даже если все человеческие существа поймут историю – это не спасет их от глупых ошибок в дальнейшем…
– В чем же проявляется моя наивность?– Селдон поднял голову и повернулся в сторону, стараясь смотреть себе под нос.
– Не обижайся. Хари! Эта одна из самых привлекательных твоих черт, серьезно!
– Я знаю… Это пробуждает в тебе материнский инстинкт и заставляет заботиться обо мне. И, все-таки, в чем же заключается моя наивность?
– В том, что ты ждешь от Рашели пропаганды твоего имени по всей Империи. Она ничего не станет предпринимать ради тебя. Заставить думать такое множество людей невозможно! Слишком велика инерция общества. Кроме настороженности Демерзела – это ничего не вызовет.
– Чем же она занимается?
– Мне кажется, о тебе узнают только особо доверенные люди, избранные. Генералы, адмиралы и прочие, на которых она рассчитывает опереться, которые будут на ее стороне и помогут занять трон.
– Почему молчит Хьюммен…
– Думаю, он сейчас занят теми же проблемами, что и Рашель.
– А тебе не приходит в голову мысль, что он уже мертв?
– Нет, хотя, это вполне возможно. Если бы это произошло – я бы знала!
– Здесь?!
– Даже здесь. Селдон приподнял брови, но ничего не сказал. Райч вернулся во второй половине дня, счастливый и возбужденный. Он, захлебываясь, рассказывал о зверях, об обезьянках…, словом, за обедом – он доминировал. Сразу же после обеда, на своей половине, Дорс взяла его за плечи и попросила:
– Ну, а теперь рассказывай о мадам Мэре, Райч! Расскажи все: что она делала, с кем говорила, все-все!
– Кое-что произошло!– лицо мальчика озарила догадка.– Она и на обед из-за этого не пришла, понятно?
– Что же?
– Ну, значит, зоопарк-то был открыт только для нас. Там были: Рашель, я, еще парни в форме, мальчишки разные, одетые вроде меня… Потом пришел какой-то военный. Подошел, значит, к ней и начал тихо докладывать. Да! Еще так рукой сделал, что бы мол, никто к ним не приближался, пока они шепчутся. Вот! Ну, а я-то тихонечко так подошел…, словно зверей разглядываю, меня и не заметили.
Я все слышал. Она, значит, спрашивает:» Как они отнеслись?!», а сама-то, как сумасшедшая совсем. А этот парень в форме, тоже дерганный такой, ужас! Он так глянул по сторонам и говорит (назвал кого-то, да я не запомнил, вроде генерал какой-то) вот, и говорит, что, мол, они принимали присягу ее отцу. И пойдут, значит, только за ним. А если он болен или еще что, то пусть выберет себе преемника – не даму!
– Не даму?! Ты точно это расслышал?
– Точно, он так и сказал. Этот парень прямо весь трясся, а она как помешанная совсем! Ну, вот. Потом она, значит, и говорит:» Завтра – они все примут присягу мне. А те, кто откажутся – будут уничтожены!». Именно так и сказала!
Потом уж было не до зоопарка. И мы все вернулись. Она мне даже ни словечка не сказала всю дорогу… Сидит, хмурая и злая такая, ужас! Дорс облегченно вздохнула:
– Хорошо! Молодец! Она ничего не заметила?
– Не-а! Ты этого и ждала, да?
– Да, ты молодчина, Райч. Спасибо тебе. А теперь отправляйся в свою комнату и постарайся забыть обо всем, что услышал. Договорились? Как только дверь за ним закрылась, Дорс повернулась к Селдону.
– Очень любопытные подробности… Очень часто в истории Трантора дочери наследовали отцовский или материнский титул. Никого и никогда это обстоятельство не смущало… Были и Императрицы! Почему же на Вие такая реакция?! Удивительно!
– Что тебя удивляет, Дорс? Давно ли мы были на Майкогене? Вспомни их отношение к женщине!
– Ты прав, конечно. Но там – исключительный случай. В других районах женщины доминируют. В большей части секторов царит политическое равноправие полов. И если чаще лидерами становятся мужчины, то только потому,что женщин больше волнует проблема продолжения рода. Предназначение женщин – материнство!
– Как обстоят дела здесь, на Вие?
– На сколько я знаю – так же. Рашель не испытывала сомнений, принимая власть от отца. Ее отец нисколько не побоялся передать бразды правления в руки дочери.
Вполне естественно, что она не ожидала такой реакции со стороны общества. Она в ярости!
– Ты довольна?
– Естественно. Это, наверняка, заслуга Хьюммена!
– Ты так думаешь?
– Да,– решительно заявила Дорс.
– Знаешь, я тоже склоняюсь к такому мнению.
89
Утром десятого дня Хари Селдон проснулся от громкого сигнала в дверь и высокого, срывающегося крика Райча:
– Мистер! Мистер Селдон! Война! Селдон стряхнул с себя остатки сна и вскочил с постели. Его немного трясло. (Он давно обратил внимание, что на Вие любят располагать жилища с холодной стороны). Селдон распахнул дверь. Райч ворвался в комнату возбужденный, с широко распахнутыми глазами:
– Мистер Селдон, они захватили Мэнниха, старого Мэра! Они…
– Кто они, Райч?!
– Императорская армия. Они высадились этой ночью! Везде полно их ионолетов!
Сейчас в новостях показывают. В комнате миссис. Она говорит: «Не буди, не буди!», а я решил, что вам интересно будет!
– Молодец! Все правильно,– Селдон наскоро умылся и поспешил в комнату Дорс. Она была одета и внимательно следила за экраном. На экране, за небольшим письменным столом, сидел мужчина. Слева на его груди была видна императорская эмблема. С другой стороны от стола стояли два вооруженных охранника, тоже с эмблемами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
– Ты сочувствуешь ей, Дорс?!
– А ты полагаешь, что она не заслуживает сочувствия потому, что является дочерью Мэра, претендует сама на это звание и вынашивает план захвата Империи?! Возможно, ты и прав, но, даже в этом случае, некоторые детали ее жизни вызывают симпатию. Вот, например, – у нее была несчастная любовь… Это очень интересная деталь. Без сомнения, какое-то время она страдала.
– Дорс, а ты когда-нибудь испытывала похожее чувство? Дорс колебалась минуту или две и решительно отвергла всякие домыслы:
– Я слишком занята своей работой, чтобы страдать от несчастной любви!
– Я так и думал…
– Зачем же спросил?
– Надеялся, что ошибаюсь!
– А ты, страдал? Селдон смутился.
– Вообще-то – да… Какое-то время мое сердце было совершенно разбито. Мне было очень плохо…
– Я так и думала…
– Зачем же ты спросила?
– Ну, разумеется, не из-за надежды на обратное, честное слово. Хотелось узнать:
скажешь ли ты правду или нет! Ты сказал правду – я рада! Они помолчали. Селдон сокрушенно произнес:
– Пять дней позади, а ничего не произошло…
– Если не считать того, что с нами хорошо обращаются, Хари!
– Если бы животные могли думать, они, наверное, решили бы, что с ними тоже хорошо обращаются, в то время как их просто готовят на убой!
– У меня подозрение, что она готовит бойню Императору.
– Но когда?
– Думаю, уже скоро…
– Верно! Она же заявила, что им потребуется всего один день для переворота.
– Даже если она права, какое-то время уйдет на подавление сопротивления со стороны императорских сил…
– Сколько? Она рассчитывает на мою помощь, а попыток создать мне имя – я не заметил. На Вие я никому не известен… Я не вижу народных толп, ждущих моего появления! Новости до нас не доходят… Дорс улыбнулась.
– Кто бы мог подумать, что тебя заденет отсутствие знаменитости. Ты наивен, Хари! Или просто – не историк, что, практически, одно и то же. Мне кажется, тебе гораздо важнее то, что психоистория сделает из тебя историка, чем то, что она может спасти Империю. Даже если все человеческие существа поймут историю – это не спасет их от глупых ошибок в дальнейшем…
– В чем же проявляется моя наивность?– Селдон поднял голову и повернулся в сторону, стараясь смотреть себе под нос.
– Не обижайся. Хари! Эта одна из самых привлекательных твоих черт, серьезно!
– Я знаю… Это пробуждает в тебе материнский инстинкт и заставляет заботиться обо мне. И, все-таки, в чем же заключается моя наивность?
– В том, что ты ждешь от Рашели пропаганды твоего имени по всей Империи. Она ничего не станет предпринимать ради тебя. Заставить думать такое множество людей невозможно! Слишком велика инерция общества. Кроме настороженности Демерзела – это ничего не вызовет.
– Чем же она занимается?
– Мне кажется, о тебе узнают только особо доверенные люди, избранные. Генералы, адмиралы и прочие, на которых она рассчитывает опереться, которые будут на ее стороне и помогут занять трон.
– Почему молчит Хьюммен…
– Думаю, он сейчас занят теми же проблемами, что и Рашель.
– А тебе не приходит в голову мысль, что он уже мертв?
– Нет, хотя, это вполне возможно. Если бы это произошло – я бы знала!
– Здесь?!
– Даже здесь. Селдон приподнял брови, но ничего не сказал. Райч вернулся во второй половине дня, счастливый и возбужденный. Он, захлебываясь, рассказывал о зверях, об обезьянках…, словом, за обедом – он доминировал. Сразу же после обеда, на своей половине, Дорс взяла его за плечи и попросила:
– Ну, а теперь рассказывай о мадам Мэре, Райч! Расскажи все: что она делала, с кем говорила, все-все!
– Кое-что произошло!– лицо мальчика озарила догадка.– Она и на обед из-за этого не пришла, понятно?
– Что же?
– Ну, значит, зоопарк-то был открыт только для нас. Там были: Рашель, я, еще парни в форме, мальчишки разные, одетые вроде меня… Потом пришел какой-то военный. Подошел, значит, к ней и начал тихо докладывать. Да! Еще так рукой сделал, что бы мол, никто к ним не приближался, пока они шепчутся. Вот! Ну, а я-то тихонечко так подошел…, словно зверей разглядываю, меня и не заметили.
Я все слышал. Она, значит, спрашивает:» Как они отнеслись?!», а сама-то, как сумасшедшая совсем. А этот парень в форме, тоже дерганный такой, ужас! Он так глянул по сторонам и говорит (назвал кого-то, да я не запомнил, вроде генерал какой-то) вот, и говорит, что, мол, они принимали присягу ее отцу. И пойдут, значит, только за ним. А если он болен или еще что, то пусть выберет себе преемника – не даму!
– Не даму?! Ты точно это расслышал?
– Точно, он так и сказал. Этот парень прямо весь трясся, а она как помешанная совсем! Ну, вот. Потом она, значит, и говорит:» Завтра – они все примут присягу мне. А те, кто откажутся – будут уничтожены!». Именно так и сказала!
Потом уж было не до зоопарка. И мы все вернулись. Она мне даже ни словечка не сказала всю дорогу… Сидит, хмурая и злая такая, ужас! Дорс облегченно вздохнула:
– Хорошо! Молодец! Она ничего не заметила?
– Не-а! Ты этого и ждала, да?
– Да, ты молодчина, Райч. Спасибо тебе. А теперь отправляйся в свою комнату и постарайся забыть обо всем, что услышал. Договорились? Как только дверь за ним закрылась, Дорс повернулась к Селдону.
– Очень любопытные подробности… Очень часто в истории Трантора дочери наследовали отцовский или материнский титул. Никого и никогда это обстоятельство не смущало… Были и Императрицы! Почему же на Вие такая реакция?! Удивительно!
– Что тебя удивляет, Дорс? Давно ли мы были на Майкогене? Вспомни их отношение к женщине!
– Ты прав, конечно. Но там – исключительный случай. В других районах женщины доминируют. В большей части секторов царит политическое равноправие полов. И если чаще лидерами становятся мужчины, то только потому,что женщин больше волнует проблема продолжения рода. Предназначение женщин – материнство!
– Как обстоят дела здесь, на Вие?
– На сколько я знаю – так же. Рашель не испытывала сомнений, принимая власть от отца. Ее отец нисколько не побоялся передать бразды правления в руки дочери.
Вполне естественно, что она не ожидала такой реакции со стороны общества. Она в ярости!
– Ты довольна?
– Естественно. Это, наверняка, заслуга Хьюммена!
– Ты так думаешь?
– Да,– решительно заявила Дорс.
– Знаешь, я тоже склоняюсь к такому мнению.
89
Утром десятого дня Хари Селдон проснулся от громкого сигнала в дверь и высокого, срывающегося крика Райча:
– Мистер! Мистер Селдон! Война! Селдон стряхнул с себя остатки сна и вскочил с постели. Его немного трясло. (Он давно обратил внимание, что на Вие любят располагать жилища с холодной стороны). Селдон распахнул дверь. Райч ворвался в комнату возбужденный, с широко распахнутыми глазами:
– Мистер Селдон, они захватили Мэнниха, старого Мэра! Они…
– Кто они, Райч?!
– Императорская армия. Они высадились этой ночью! Везде полно их ионолетов!
Сейчас в новостях показывают. В комнате миссис. Она говорит: «Не буди, не буди!», а я решил, что вам интересно будет!
– Молодец! Все правильно,– Селдон наскоро умылся и поспешил в комнату Дорс. Она была одета и внимательно следила за экраном. На экране, за небольшим письменным столом, сидел мужчина. Слева на его груди была видна императорская эмблема. С другой стороны от стола стояли два вооруженных охранника, тоже с эмблемами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97