Он просто не мог забыть – весь вчерашний день жуткое приключение виделось ему в кошмарных снах.
Дорс слушала его, нахмурившись.
– Невероятно, – покачала головой она, – Вертолет? Ты уверен?
– Уверен, конечно. Или ты думаешь, у меня была галлюцинация?
– Но имперские власти все равно не имели права арестовать тебя там, наверху. Это было бы таким же грубым вмешательством в дела Университета, как если бы они арестовали тебя здесь, в кампусе.
– Хорошо. Откуда тогда взялся этот вертолет?
– Не знаю. Но у меня такое чувство, что я зря не пошла с тобой наверх. Может быть, все еще хуже, чем тебе кажется. Челвик будет мной очень недоволен.
– Тогда давай не будем ему говорить, – предложил Селдон. – Все ведь хорошо закончилось в конце концов.
– Сказать придется, – печально проговорила Дорс. – Насчет «закончилось» я сильно сомневаюсь.
29
Вечером с визитом явился Легген. Чувствовал он себя неуверенно, смущенно, переводил взгляд с Дорс на Селдона и обратно. Они молчали, как в рот воды набрали.
Наконец он пробурчал, обращаясь к Селдону:
– Вот, пришел узнать, как вы себя чувствуете.
– Прекрасно, – ответил Селдон. – Только все время спать хочется. Доктор Венабили говорит, что мне придется проваляться еще пару дней, чтобы окончательно поправиться. Честно говоря, – добавил он с улыбкой, – я не возражаю.
Легген набрал побольше воздуха, шумно выдохнул, и наконец заговорил, выдавливая из себя слова:
– Я ненадолго. Я прекрасно понимаю, что вас нельзя беспокоить. Но я все-таки хочу сказать, что сожалею о том, что произошло. Я не должен был столь легкомысленно полагаться на то, что вы спустились вниз один. Вы новичок, и я должен был за вами получше присматривать. Ведь я, именно я взял вас с собой. Надеюсь, у вас хватит доброты, и вы простите меня. Вот и все, что я хотел сказать.
Селдон неожиданно зевнул и прикрыл рот ладонью.
– Простите, ради бога. Не стоит так переживать. Все кончилось хорошо, и я не держу на вас зла. Ведь в каком-то смысле, это и не ваша вина. Я не должен был отходить от группы, и случившееся вряд ли можно рассматривать, как…
Дорс прервала его.
– Все, Гэри, хватит болтать. Отдохни. И потом, мне нужно кое о чем спросить доктора Леггена, пока он не ушел. Во-первых, доктор Легген, я прекрасно понимаю, что вас беспокоят последствия этого неприятного происшествия для вас лично, Я обещала вам, что никому ни слова не скажу, если доктор Селдон поправится. Поскольку он поправляется, можете не волноваться. Пока. Я вас хочу спросить кое о чем, и надеюсь, на этот раз вы будете более сговорчивы.
– Попытаюсь, доктор Венабили, – буркнул Легген.
– Вы не заметили ничего необычного, пока были наверху?
– Что вы спрашиваете? Конечно, заметил. Я потерял доктора Селдона и только что принес свои извинения.
– Я не об этом. Больше ничего необычного не произошло?
– Нет, ничего. Абсолютно ничего.
Дорс посмотрела на Селдона, а Селдон нахмурился. Ему показалось, что Дорс хочет проверить, правду ли он ей рассказал. Неужели она решила, что поисковый вертолет ему померещился? Он уже собрался было поспорить, но Дорс сделала знак молчать, словно хотела дать понять, что не стоит. Селдон промолчал – с одной стороны, решил послушаться Дорс, с другой – потому, что на самом деле безумно хотел спать. Он всей душой надеялся, что Легген не будет тут торчать слишком долго.
– Вы уверены? – упорствовала Дорс. – Никто не мешал вашим наблюдениям?
– Да нет же, говорю вам! Хотя…
– Да, доктор Легген?
– Над нами пролетел… летательный аппарат.
– Летательный аппарат? Какой именно?
– Вертолет.
– Это вас удивило?
– Вовсе нет.
– Почему же?
– Слушайте, это становится похоже на допрос, доктор Венабили, И мне это совсем не нравится.
– Сочувствую, доктор Легген, но дело в том, что эти вопросы имеют самое непосредственное отношение к тому, что произошло с доктором Селдоном. Весьма вероятно, что все намного сложнее, чем мне показалось поначалу.
– В каком смысле? – сердито поинтересовался Легген. – Вы собираетесь и дальше экзаменовать меня, требовать еще каких-то объяснений? Имейте в виду, я могу и отказаться.
– Вряд ли вам удастся отказаться. Объясните для начала, почему вы считаете, что в поисковом вертолете нет ничего такого особенного.
– Потому, милая дама, что у многих метеостанций на Тренторе есть свои вертолеты, которыми они пользуются для проведения наблюдений облаков и верхних слоев атмосферы. У нашей станции, правда, своего вертолета нет.
– Почему же? Это было бы так удобно.
– Конечно. Но мы не соревнуемся между собой и секретов друг от друга не таим. Мы сообщаем наши сведения, другие метеорологи – свои. Поэтому имеет смысл заниматься разными вещами. Было бы глупо подменять друг друга целиком и полностью. Те деньги, которые мы могли бы выбросить на приобретение вертолета, ушли на более нужные нам вещи – мезонные рефрактометры, к примеру, а у других все наоборот. Сэкономили на рефрактометрах, а купили вертолет. Такие вот дела. Как бы секторы ни выпендривались друг перед другом, ученые держатся друг за дружку. Надеюсь, вам это известно, – добавил Легген не без издевки.
– Известно, – кивнула Дорс, – и все-таки: не странно ли, что чей-то вертолет кружится над вашей базой именно в тот день, когда вы собрались провести собственные наблюдения?
– Ничего странного. Мы из того, что собираемся на базу, секрета не делали – наоборот, объявили об этом. Что же удивительного, если метеорологи с другой станции сочли разумным одновременно произвести нефелометрические наблюдения – то есть, наблюдения за облаками? Ведь если сверить полученные результаты, может выйти довольно интересно.
– Стало быть, они просто проводили какие-то замеры, да? – растерянно спросил Селдон.
– Конечно, – ответил Легген. – Чем еще они могли заниматься?
Дорс часто заморгала – такое с ней случалось, когда она старалась быстро сообразить, что сказать.
– Резонно. Но какой базе принадлежит этот вертолет?
Легген покачал головой.
– Доктор Венабили, откуда же мне знать?
– Просто я подумала, что, может быть, на метеорологических вертолетах рисуют какие-нибудь опознавательные знаки, говорящие, с какой они базы?
– Так оно и есть, но только я не смотрел, не разглядывал. Мне некогда было. Своей работы хватало. Поступит информация, и я узнаю, чей это был вертолет.
– А если не поступит?
– Тогда я позволю себе предположить, что у них вышли из строя приборы. Такое случается время от времени.
Легген сжимал и разжимал пальцы и наконец сжал правую руку в кулак.
– Ну, все?
– Минутку. А как вам кажется, откуда мог прилететь этот вертолет?
– С любой базы, располагающей вертолетами. В течение дня вертолет может добраться до нас практически из любого места планеты.
– И все-таки: откуда вероятнее?
– Трудно сказать… Гестелония, Сэтчем, Зиггорет, Северный Дамиано. Вероятнее всего – из этих четырех секторов, но остальные сорок вовсе не исключаются. Минимум – сорок.
– Тогда еще один вопрос. Последний. Доктор Легген, вы никому, случайно, не обмолвились, когда собирались наверх, что доктор Селдон, математик, отправится с вами?
Лицо Леггена озарилось искренним, неподдельным удивлением, которое, однако, быстро сменилось выражением крайней подозрительности.
– Я никогда не подаю списка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Дорс слушала его, нахмурившись.
– Невероятно, – покачала головой она, – Вертолет? Ты уверен?
– Уверен, конечно. Или ты думаешь, у меня была галлюцинация?
– Но имперские власти все равно не имели права арестовать тебя там, наверху. Это было бы таким же грубым вмешательством в дела Университета, как если бы они арестовали тебя здесь, в кампусе.
– Хорошо. Откуда тогда взялся этот вертолет?
– Не знаю. Но у меня такое чувство, что я зря не пошла с тобой наверх. Может быть, все еще хуже, чем тебе кажется. Челвик будет мной очень недоволен.
– Тогда давай не будем ему говорить, – предложил Селдон. – Все ведь хорошо закончилось в конце концов.
– Сказать придется, – печально проговорила Дорс. – Насчет «закончилось» я сильно сомневаюсь.
29
Вечером с визитом явился Легген. Чувствовал он себя неуверенно, смущенно, переводил взгляд с Дорс на Селдона и обратно. Они молчали, как в рот воды набрали.
Наконец он пробурчал, обращаясь к Селдону:
– Вот, пришел узнать, как вы себя чувствуете.
– Прекрасно, – ответил Селдон. – Только все время спать хочется. Доктор Венабили говорит, что мне придется проваляться еще пару дней, чтобы окончательно поправиться. Честно говоря, – добавил он с улыбкой, – я не возражаю.
Легген набрал побольше воздуха, шумно выдохнул, и наконец заговорил, выдавливая из себя слова:
– Я ненадолго. Я прекрасно понимаю, что вас нельзя беспокоить. Но я все-таки хочу сказать, что сожалею о том, что произошло. Я не должен был столь легкомысленно полагаться на то, что вы спустились вниз один. Вы новичок, и я должен был за вами получше присматривать. Ведь я, именно я взял вас с собой. Надеюсь, у вас хватит доброты, и вы простите меня. Вот и все, что я хотел сказать.
Селдон неожиданно зевнул и прикрыл рот ладонью.
– Простите, ради бога. Не стоит так переживать. Все кончилось хорошо, и я не держу на вас зла. Ведь в каком-то смысле, это и не ваша вина. Я не должен был отходить от группы, и случившееся вряд ли можно рассматривать, как…
Дорс прервала его.
– Все, Гэри, хватит болтать. Отдохни. И потом, мне нужно кое о чем спросить доктора Леггена, пока он не ушел. Во-первых, доктор Легген, я прекрасно понимаю, что вас беспокоят последствия этого неприятного происшествия для вас лично, Я обещала вам, что никому ни слова не скажу, если доктор Селдон поправится. Поскольку он поправляется, можете не волноваться. Пока. Я вас хочу спросить кое о чем, и надеюсь, на этот раз вы будете более сговорчивы.
– Попытаюсь, доктор Венабили, – буркнул Легген.
– Вы не заметили ничего необычного, пока были наверху?
– Что вы спрашиваете? Конечно, заметил. Я потерял доктора Селдона и только что принес свои извинения.
– Я не об этом. Больше ничего необычного не произошло?
– Нет, ничего. Абсолютно ничего.
Дорс посмотрела на Селдона, а Селдон нахмурился. Ему показалось, что Дорс хочет проверить, правду ли он ей рассказал. Неужели она решила, что поисковый вертолет ему померещился? Он уже собрался было поспорить, но Дорс сделала знак молчать, словно хотела дать понять, что не стоит. Селдон промолчал – с одной стороны, решил послушаться Дорс, с другой – потому, что на самом деле безумно хотел спать. Он всей душой надеялся, что Легген не будет тут торчать слишком долго.
– Вы уверены? – упорствовала Дорс. – Никто не мешал вашим наблюдениям?
– Да нет же, говорю вам! Хотя…
– Да, доктор Легген?
– Над нами пролетел… летательный аппарат.
– Летательный аппарат? Какой именно?
– Вертолет.
– Это вас удивило?
– Вовсе нет.
– Почему же?
– Слушайте, это становится похоже на допрос, доктор Венабили, И мне это совсем не нравится.
– Сочувствую, доктор Легген, но дело в том, что эти вопросы имеют самое непосредственное отношение к тому, что произошло с доктором Селдоном. Весьма вероятно, что все намного сложнее, чем мне показалось поначалу.
– В каком смысле? – сердито поинтересовался Легген. – Вы собираетесь и дальше экзаменовать меня, требовать еще каких-то объяснений? Имейте в виду, я могу и отказаться.
– Вряд ли вам удастся отказаться. Объясните для начала, почему вы считаете, что в поисковом вертолете нет ничего такого особенного.
– Потому, милая дама, что у многих метеостанций на Тренторе есть свои вертолеты, которыми они пользуются для проведения наблюдений облаков и верхних слоев атмосферы. У нашей станции, правда, своего вертолета нет.
– Почему же? Это было бы так удобно.
– Конечно. Но мы не соревнуемся между собой и секретов друг от друга не таим. Мы сообщаем наши сведения, другие метеорологи – свои. Поэтому имеет смысл заниматься разными вещами. Было бы глупо подменять друг друга целиком и полностью. Те деньги, которые мы могли бы выбросить на приобретение вертолета, ушли на более нужные нам вещи – мезонные рефрактометры, к примеру, а у других все наоборот. Сэкономили на рефрактометрах, а купили вертолет. Такие вот дела. Как бы секторы ни выпендривались друг перед другом, ученые держатся друг за дружку. Надеюсь, вам это известно, – добавил Легген не без издевки.
– Известно, – кивнула Дорс, – и все-таки: не странно ли, что чей-то вертолет кружится над вашей базой именно в тот день, когда вы собрались провести собственные наблюдения?
– Ничего странного. Мы из того, что собираемся на базу, секрета не делали – наоборот, объявили об этом. Что же удивительного, если метеорологи с другой станции сочли разумным одновременно произвести нефелометрические наблюдения – то есть, наблюдения за облаками? Ведь если сверить полученные результаты, может выйти довольно интересно.
– Стало быть, они просто проводили какие-то замеры, да? – растерянно спросил Селдон.
– Конечно, – ответил Легген. – Чем еще они могли заниматься?
Дорс часто заморгала – такое с ней случалось, когда она старалась быстро сообразить, что сказать.
– Резонно. Но какой базе принадлежит этот вертолет?
Легген покачал головой.
– Доктор Венабили, откуда же мне знать?
– Просто я подумала, что, может быть, на метеорологических вертолетах рисуют какие-нибудь опознавательные знаки, говорящие, с какой они базы?
– Так оно и есть, но только я не смотрел, не разглядывал. Мне некогда было. Своей работы хватало. Поступит информация, и я узнаю, чей это был вертолет.
– А если не поступит?
– Тогда я позволю себе предположить, что у них вышли из строя приборы. Такое случается время от времени.
Легген сжимал и разжимал пальцы и наконец сжал правую руку в кулак.
– Ну, все?
– Минутку. А как вам кажется, откуда мог прилететь этот вертолет?
– С любой базы, располагающей вертолетами. В течение дня вертолет может добраться до нас практически из любого места планеты.
– И все-таки: откуда вероятнее?
– Трудно сказать… Гестелония, Сэтчем, Зиггорет, Северный Дамиано. Вероятнее всего – из этих четырех секторов, но остальные сорок вовсе не исключаются. Минимум – сорок.
– Тогда еще один вопрос. Последний. Доктор Легген, вы никому, случайно, не обмолвились, когда собирались наверх, что доктор Селдон, математик, отправится с вами?
Лицо Леггена озарилось искренним, неподдельным удивлением, которое, однако, быстро сменилось выражением крайней подозрительности.
– Я никогда не подаю списка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105