Последний предсмертный хрип Зайца слился воедино с гудением электрического тельфера...
Когда тело Зайца перестало содрогаться и повисло неподвижно, искореженное судорогой смерти...
... Лидочка достала из лифчика ключ от наручников...
...и Толик снял их с рук мертвого Зайца.
Ноги Зайца все еще оставались привязанными к перекладинам табурета.
Освобожденный от веса зайцевского тела табурет опрокинуто болтался вверх тормашками, не доставая до пола гаража.
Толик размотал электрический провод, которым Лидочка привязывала ноги Зайца, свернул его и бросил на верстак. А табурет аккуратно поставил на место.
И тут увидел, что Лидочка едва стоит на ногах и не может отвести глаз от тихо покачивающегося тела Зайца.
Толик взял ее за руку, усадил на тот же табурет, сказал:
– Не смотри. Скоро пойдем. Отвернись.
Он пошарил под верстаком, где стояло несколько канистр.
Брал одну за другой, взбалтывал, слушал – есть ли там горючее. В третьей канистре услышал всплеск...
Открыл ее, намочил тряпку бензином и протер колодку тельфера.
А потом все, к чему прикасались и он, и Лидочка...
Остатками бензина полил почти весь пол.
Помыл и бутылку от ликера. Вытер насухо, всунул внутрь бутылки отвертку и, не прикасаясь к бутылке, несколько раз плотно прижал ее к мертвым ладоням и пальцам Зайца.
Да так, с отверткой, всунутой в горлышко, и поставил бутылку на пол. Вытер ручку отвертки, тряпкой взял тельферную колодку с кнопками...
...отпечатал на ней следы рук Зайца и повесил кабель с колодкой на его мертвое плечо...
Лидочка сидела на табурете, опершись на верстак, и следила за действиями Толика почти ничего не понимающими глазами.
* * *
... Свет в гараже потушили, дверь оставили незапертой...
...и ушли напрямик, через забор – прямо на соседнюю улицу.
КВАРТИРА САМОШНИКОВЫХ
В квартиру явились в начале двенадцатого...
– Пойду руки помою, – смущенно сказал Толик и заперся в ванной комнате.
Через тонкую дверь Лидочка слышала, как его рвало. Выворачивало наизнанку.
Потом слышала, как Толик глухо и надрывно рыдал.
А Лидочка Петрова стояла и смотрела на четыре урны за зеркальными стеклами серванта. Две были совсем новыми, а две уже побывали в кладбищенской стене...
Из ванной раздался голос Толика:
– Лидуня! Принеси мне чистое полотенце и трусики. Они лежат...
– Знаю я, где они лежат!.. – крикнула Лидочка.
* * *
Из ванной Толик вышел в одних трусах и бабушкиных шлепанцах. Прилизанный, розовый, с запухшими веками. Одежду нес в руках.
– Так душно в ванной, не продохнуть, – сказал Толик, отводя глаза в сторону. – Пойду к бабуле – переоденусь...
– Подожди! – нервно и решительно сказала Лидочка. – Подожди ты одеваться!..
Она обняла его, прижала к себе его сильное, тренированное мальчишеское тело и, целуя его в шею, глаза, плечи, зашептала срывающимся голосом:
– Толик... Любимый!.. Давай поженимся!.. По-настоящему... Пожалуйста, давай поженимся!.. Я умру без тебя...
– Ты что, Лидка?! – опешил Толик. – Кто же нам разрешит?.. Нам же еще ждать столько...
– Наплевать, Толька!.. Наплевать нам!.. Я не могу ждать! Мы через неделю уже в тюрьме сидеть будем за этого Зайца... Я не хочу ждать! Не хочу, чтобы кто-то другой... Я только с тобой хочу... – бормотала Лидочка, тащила Толика к дивану и...
...на ходу лихорадочно стаскивала с себя свитер, маечку, срывала лифчик...
– Помоги, Толинька!.. Расстегни сзади... Пусть все будет по-взрослому! Ты меня любишь? Скажи, Толинька... Натанчик ты мой родненький... Ну давай!.. Не бойся... Я все вытерплю... Я даже не крикну, Толька! Не думай ни о чем, Толинька-а-а!..
* * *
Спустя некоторое время одетая и причесанная Лидочка звонила домой...
КВАРТИРА ПЕТРОВЫХ
– Ты где шляешься?! – кричал Николай Иванович в трубку. – Ты хочешь, чтобы я тебя выдрал как Сидорову козу?!
– Не кричи, – строго сказала ему Лидочка. – Так надо было. Мама дома?
Что-то в голосе дочери заставило Петрова сбавить тон:
– Нету мамы! К счастью... На дне рождения у сотрудницы. А то она бы с ума сошла!..
– Очень хорошо, – сказала Лидочка. – Оставь ей записку, что я с тобой. Придумай что хочешь. А сам одевайся и иди к Самошниковым.
– Что случилось?
– Папуль, все потом. А сейчас мы ждем тебя здесь.
– «Мы»?!
– Да. И документы не забудь.
– Какие еще документы?.. – не понял Николай Иванович.
– Права водительские, «ксиву» свою милицейскую. И поторопись, пап!
КВАРТИРА САМОШНИКОВЫХ
Лидочка положила трубку, сказала Толику:
– Так будет вернее. А то час поздний, любая проверка документов в электричке и... И мы – накрылись.
Толик вынул из кармана тяжелый золотой дедушкин перстень, вложил его в Лидочкину ладонь, сказал:
– Спрячь. Поженимся – сделаем из него два тоненьких колечка.
У Лидочки сил не хватило ответить – лишь головой закивала...
НОЧЬ. ПУСТОЕ ЗАГОРОДНОЕ ШОССЕ
Мчится самошниковский «Запорожец» по ночной дороге...
За рулем – подполковник милиции Николай Иванович Петров. Рядом – дочь Лидочка...
Сзади, накрытый с головой клетчатым пледом, лежал Толик Самошников.
– Ты понимаешь, что пролетаешь мимо амнистии, как фанера над Парижем?! – нервничал Николай Иванович. – А за побег тебе еще и срок добавят! И будешь ты сидеть как цуцик, с последующим переводом во взрослую колонию. А там...
– Мы должны были увидеться, дядя Коля! А иначе... – донеслось из-под пледа.
– Что «иначе», что «иначе»?! Вам вот-вот по четырнадцать, а мозги у вас, как...
– Как у взрослых, – резко оборвала его Лидочка. – Только вы с мамой к этому никак привыкнуть не можете! И не гони так. Впереди – пост ГАИ.
– Ты-то откуда знаешь?! – разозлился Николай Иванович..
– Я столько раз проехала по этой дороге, на этой же машине, что все ваши милицейские заморочки знаю на этой трассе! То, кретины, в кустах прячутся, а то за трюндель готовы паровоз остановить!..
Подполковник сплюнул, но скорость уменьшил.
– Толька... Ответь мне на один вопрос.
– Без проблем, дядя Коля, – ответил Толик из-под пледа.
– На что ты надеялся, когда рванул в Ленинград? Что не хватятся? Да? Тебя уже наверняка в розыск объявили!..
– На пацанов надеялся. Обещали прикрыть. И потом... Дядя Коля, я был обязан сегодня быть в Ленинграде!
– Да, – подтвердила Лидочка.
– Перед кем обязан? Перед ней? – в отчаянии закричал Петров и даже дал легкий подзатыльник Лидочке. – Так она бы все равно никуда от тебя не делась! Что же мы с матерью, слепые, что ли?! Обязан он был...
Лидочка не обиделась. Наоборот, наклонилась к рулю, поцеловала правую отцовскую руку, ласково потерлась щекой о его плечо.
Толик не видел этого – сказал жестко, вызывающе:
– Да, был обязан! Перед Лидкой, перед мамой, перед самим собой. Перед бабулей, дедом, отцом...
– Ладно, ладно... – смутился Петров. – Ты на меня-то не напрыгивай! Ничего я такого не сказал. Я ж за тебя боюсь.
– Спасибо, па, – сказала ему Лидочка. – Мы теперь на всю жизнь одна семья. А своих закладывать – последнее дело... – Помолчала и добавила: – Чем бы это ни кончилось.
Вот тут Петров инстинктивно испугался чего-то...
Толик сбросил с себя плед, сел и сказал:
– А еще, дядя Коля... Только вы не смейтесь. И ты, Лидуня... Мне прошлой ночью один пацан причудился... Приснился, наверное. Ни статьи его не знаю, ни когда его к нам кинули... Но уже в робе зэковской, в прохорях казенных... И вроде бы этот пацан называет меня полным именем, которого здесь никто не знает, и говорит:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80