— воскликнул молодой человек с энтузиазмом, — это значит быть вполне счастливым!
— Тише, тише, ребенок! — прервал его дон Грегорио. — К счастью вашему и тех, которые вас любят, вы никогда не испытаете ничего подобного.
— Кто знает! — весело воскликнул молодой человек, — кто знает!
Курумилла украдкой окинул его своим проницательным взглядом с ног до головы.
Между тремя собеседниками воцарилось довольно продолжительное молчание.
Колонна подвигалась скорым шагом, но Курумилла шел пешком так же скоро, как и всадники; дон Грегорио предлагал ему лошадь, но вождь отказался, — он предпочитал идти пешком.
Солнце быстро опускалось к горизонту; на низменные равнины ложились длинные тени всадников.
— С каким удовольствием я обниму Валентина! — сказал дон Грегорио.
— И я тоже! — воскликнул дон Луис.
— Валентина, вероятно, нет еще в Воладеро, — заметил Курумилла.
— Как, он в отсутствии? — воскликнули почти в одно время оба его спутника.
— Еще препятствие! — прибавил печально дон Луис.
— Куда же он отправился?
— Он возвратится сегодня вечером; мои братья увидят его, — сказал Курумилла, не отвечая на вопрос дона Грегорио.
— В самом деле, вождь? — спросил молодой человек.
— Курумилла никогда не лжет; Валентин возвратится в пещеру сегодня вечером, надо иметь терпение. Пусть мои братья продолжают свой поход, Курумилла скоро присоединится к ним.
— Куда же вы?
— Отыскать пленника.
Он исчез в середине утесов, но через десять минут возвратился с пленником, которого нес на своих плечах.
Несколько минут спустя они достигли пещеры.
Валентина Гиллуа еще не было.
Читателю известно, куда и с каким намерением он отправился.
Глава VII. Мормоны
Встреча друзей была очень трогательна.
Валентин Гиллуа, увидев сына своего друга таким красивым, сильным и мужественным, не мог удержаться, чтобы не выразить своего удивления.
В первую же минуту он почувствовал к молодому человеку не только расположение, но безграничную любовь и дружбу.
Сжимая в своих объятиях двух детей своего молочного брата, охотник в первый раз после стольких лет был действительно счастлив.
Когда утихли первые порывы его радости, Валентин представил своим друзьям капитана Джона Грифитса, сообщив им о важной услуге, оказанной ему вождем Сожженных лесов, которого охотники очень ласково приветствовали.
Перед пещерой был устроен лагерь для охотников, приведенных доном Грегорио, и для людей капитана Грифитса.
Двух пленников отвели в безопасное место и заперли отдельно.
Мы говорим — двух пленников, потому что, кроме бандита, пойманного Курумиллой, капитан Грифитс по просьбе Валентина Гиллуа отдал ему Брауна, которого привели сюда крепко привязанного к одному из мулов, навьюченных багажом донны Розарио.
За ужином все были очень веселы, исключая одного только Бенито Рамиреса, или, скорее, дона Октавио Варгаса, который все время был скучен и задумчив.
Донна Розарио едва замечала его присутствие и только один раз обменялась с ним взглядом при первой встрече, но этого было слишком мало для молодого человека, так искренне любившего ее.
Октавио Варгас был не из числа людей, умеющих тщательно скрывать от других свое внутреннее волнение; но вместе с тем он сознавал, что такое поведение молодой девушки могло быть извиняемо волновавшими ее чувствами глубокой признательности и уважения к людям, которым она была так много обязана, и потому молодой человек был уверен, что дойдет очередь и до него и что тогда донна Розарио вполне вознаградит его за свою наружную к нему холодность.
Но тотчас же после ужина Валентин Гиллуа проводил молодую девушку в отдельную пещеру, исключительно для нее приготовленную, и, поцеловав ее в голову, вышел, оставив молодую девушку в компании с преданной ей камеристкой Гарриэтой Дюмбар.
Пелон, сын гамбусино, разостлал волчью кожу у запертой решетки, заменяющей дверь в гроте, где помещалась донна Розарио, лег на ней спать и таким образом добровольно посвятил себя охранять сон молодой девушки и быть готовым исполнить ее приказания.
— Ну, друзья мои, — весело сказал Валентин, обращаясь к дону Грегорио и дону Луису, — не взыщите, что не могу предложить вам другой постели, как только состоящую из сухих листьев, покрытых мехами зверей. Ложитесь, потому что ночь скоро пройдет, между тем как вам необходим отдых после долгого путешествия; поговорить же мы успеем и завтра.
Курумилла исчез тотчас же после ужина в сопровождении Павлета и Кастора, которые были в восторге от подарков, переданных им товарищем от дона Пабло Гидальго.
Вождь индейцев, который, несмотря ни на какое радостное событие, никогда не забывал о серьезных делах, вероятно, успел уже обдумать новый план, к осуществлению которого он пригласил Павлета и Кастора.
Но прежде чем оставить пещеру, они предложили присоединиться к ним Октавио Варгаса, который в грустной задумчивости ходил взад и вперед у входа в пещеру, чтобы рассеять свои печальные мысли.
Молодой человек с радостью принял предложение Курумиллы, которое он считал самым лучшим средством излечиться от своей меланхолии.
После минутного совещания эти четыре человека внимательно осмотрелись вокруг и исчезли в темноте ночи.
Но мы их оставим на некоторое время и возвратимся в пещеру.
Все охотники уже спали, исключая Бальюмера, Навая и Блю-Девиля, которые молча сидели у огня и курили.
Немного дальше Валентин Гиллуа разговаривал с Джоном Грифитсом тихо, но с некоторым воодушевлением.
Этот таинственный разговор между двумя вождями продолжался за полночь; был час утра, когда Валентин Гиллуа, собираясь проститься, сказал капитану Грифитсу:
— Да, дорогой мой капитан, долг чести, как и долг игры, должен быть уплачен не далее как в двадцать четыре часа. Времени терять невозможно после всего того, что вы мне сказали.
— Это правда, — отвечал капитан, — время нам очень дорого.
— Предоставьте мне действовать, — сказал Валентин, пожав ему руку, — укройтесь вашим плащом и спите спокойно; ваше пробуждение будет веселее.
— Что вы хотите сделать?
— Положитесь на меня, мой друг; до скорого и приятного свиданья! — Валентин подошел к огню; Бальюмер и гамбусино уже спали, между тем как Блю-Девиль все еще сидел в прежнем положении. — Где вождь? — спросил Валентин.
— Не знаю, — отвечал Блю-Девиль, — тотчас же после ужина он ушел в сопровождении Павлета и Кастора.
— Вероятно, он обдумал какой-нибудь новый план, — сказал Валентин, — но предоставим ему действовать по своему усмотрению: он слишком умен, чтобы поступить необдуманно. Отчего вы не ложитесь?
— Я хочу кое-что сообщить вам.
— Важное?
— Очень важное; вы увидите сами.
— Подождите немного, я сию же минуту возвращусь к вам. Бальюмер, Навая, вставайте вы, лентяи!
— Славно! Лентяи, потому что спим ночью! — отвечал Бальюмер, смеясь и протирая глаза.
— Я готов! — воскликнул гамбусино, вскочив на ноги.
— Послушайте, товарищи, прошу вас сию же минуту оседлать трех лучших лошадей, и мы отправимся.
Оба охотника поспешили оставить пещеру.
— Теперь я вас слушаю, — сказал Валентин, снова подойдя к Блю-Девилю.
— Курумилла привел сегодня пленника, — сказал бывший лейтенант капитана Кильда.
— Да, он мне говорил.
— Знаете ли вы, кто этот пленник?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Тише, тише, ребенок! — прервал его дон Грегорио. — К счастью вашему и тех, которые вас любят, вы никогда не испытаете ничего подобного.
— Кто знает! — весело воскликнул молодой человек, — кто знает!
Курумилла украдкой окинул его своим проницательным взглядом с ног до головы.
Между тремя собеседниками воцарилось довольно продолжительное молчание.
Колонна подвигалась скорым шагом, но Курумилла шел пешком так же скоро, как и всадники; дон Грегорио предлагал ему лошадь, но вождь отказался, — он предпочитал идти пешком.
Солнце быстро опускалось к горизонту; на низменные равнины ложились длинные тени всадников.
— С каким удовольствием я обниму Валентина! — сказал дон Грегорио.
— И я тоже! — воскликнул дон Луис.
— Валентина, вероятно, нет еще в Воладеро, — заметил Курумилла.
— Как, он в отсутствии? — воскликнули почти в одно время оба его спутника.
— Еще препятствие! — прибавил печально дон Луис.
— Куда же он отправился?
— Он возвратится сегодня вечером; мои братья увидят его, — сказал Курумилла, не отвечая на вопрос дона Грегорио.
— В самом деле, вождь? — спросил молодой человек.
— Курумилла никогда не лжет; Валентин возвратится в пещеру сегодня вечером, надо иметь терпение. Пусть мои братья продолжают свой поход, Курумилла скоро присоединится к ним.
— Куда же вы?
— Отыскать пленника.
Он исчез в середине утесов, но через десять минут возвратился с пленником, которого нес на своих плечах.
Несколько минут спустя они достигли пещеры.
Валентина Гиллуа еще не было.
Читателю известно, куда и с каким намерением он отправился.
Глава VII. Мормоны
Встреча друзей была очень трогательна.
Валентин Гиллуа, увидев сына своего друга таким красивым, сильным и мужественным, не мог удержаться, чтобы не выразить своего удивления.
В первую же минуту он почувствовал к молодому человеку не только расположение, но безграничную любовь и дружбу.
Сжимая в своих объятиях двух детей своего молочного брата, охотник в первый раз после стольких лет был действительно счастлив.
Когда утихли первые порывы его радости, Валентин представил своим друзьям капитана Джона Грифитса, сообщив им о важной услуге, оказанной ему вождем Сожженных лесов, которого охотники очень ласково приветствовали.
Перед пещерой был устроен лагерь для охотников, приведенных доном Грегорио, и для людей капитана Грифитса.
Двух пленников отвели в безопасное место и заперли отдельно.
Мы говорим — двух пленников, потому что, кроме бандита, пойманного Курумиллой, капитан Грифитс по просьбе Валентина Гиллуа отдал ему Брауна, которого привели сюда крепко привязанного к одному из мулов, навьюченных багажом донны Розарио.
За ужином все были очень веселы, исключая одного только Бенито Рамиреса, или, скорее, дона Октавио Варгаса, который все время был скучен и задумчив.
Донна Розарио едва замечала его присутствие и только один раз обменялась с ним взглядом при первой встрече, но этого было слишком мало для молодого человека, так искренне любившего ее.
Октавио Варгас был не из числа людей, умеющих тщательно скрывать от других свое внутреннее волнение; но вместе с тем он сознавал, что такое поведение молодой девушки могло быть извиняемо волновавшими ее чувствами глубокой признательности и уважения к людям, которым она была так много обязана, и потому молодой человек был уверен, что дойдет очередь и до него и что тогда донна Розарио вполне вознаградит его за свою наружную к нему холодность.
Но тотчас же после ужина Валентин Гиллуа проводил молодую девушку в отдельную пещеру, исключительно для нее приготовленную, и, поцеловав ее в голову, вышел, оставив молодую девушку в компании с преданной ей камеристкой Гарриэтой Дюмбар.
Пелон, сын гамбусино, разостлал волчью кожу у запертой решетки, заменяющей дверь в гроте, где помещалась донна Розарио, лег на ней спать и таким образом добровольно посвятил себя охранять сон молодой девушки и быть готовым исполнить ее приказания.
— Ну, друзья мои, — весело сказал Валентин, обращаясь к дону Грегорио и дону Луису, — не взыщите, что не могу предложить вам другой постели, как только состоящую из сухих листьев, покрытых мехами зверей. Ложитесь, потому что ночь скоро пройдет, между тем как вам необходим отдых после долгого путешествия; поговорить же мы успеем и завтра.
Курумилла исчез тотчас же после ужина в сопровождении Павлета и Кастора, которые были в восторге от подарков, переданных им товарищем от дона Пабло Гидальго.
Вождь индейцев, который, несмотря ни на какое радостное событие, никогда не забывал о серьезных делах, вероятно, успел уже обдумать новый план, к осуществлению которого он пригласил Павлета и Кастора.
Но прежде чем оставить пещеру, они предложили присоединиться к ним Октавио Варгаса, который в грустной задумчивости ходил взад и вперед у входа в пещеру, чтобы рассеять свои печальные мысли.
Молодой человек с радостью принял предложение Курумиллы, которое он считал самым лучшим средством излечиться от своей меланхолии.
После минутного совещания эти четыре человека внимательно осмотрелись вокруг и исчезли в темноте ночи.
Но мы их оставим на некоторое время и возвратимся в пещеру.
Все охотники уже спали, исключая Бальюмера, Навая и Блю-Девиля, которые молча сидели у огня и курили.
Немного дальше Валентин Гиллуа разговаривал с Джоном Грифитсом тихо, но с некоторым воодушевлением.
Этот таинственный разговор между двумя вождями продолжался за полночь; был час утра, когда Валентин Гиллуа, собираясь проститься, сказал капитану Грифитсу:
— Да, дорогой мой капитан, долг чести, как и долг игры, должен быть уплачен не далее как в двадцать четыре часа. Времени терять невозможно после всего того, что вы мне сказали.
— Это правда, — отвечал капитан, — время нам очень дорого.
— Предоставьте мне действовать, — сказал Валентин, пожав ему руку, — укройтесь вашим плащом и спите спокойно; ваше пробуждение будет веселее.
— Что вы хотите сделать?
— Положитесь на меня, мой друг; до скорого и приятного свиданья! — Валентин подошел к огню; Бальюмер и гамбусино уже спали, между тем как Блю-Девиль все еще сидел в прежнем положении. — Где вождь? — спросил Валентин.
— Не знаю, — отвечал Блю-Девиль, — тотчас же после ужина он ушел в сопровождении Павлета и Кастора.
— Вероятно, он обдумал какой-нибудь новый план, — сказал Валентин, — но предоставим ему действовать по своему усмотрению: он слишком умен, чтобы поступить необдуманно. Отчего вы не ложитесь?
— Я хочу кое-что сообщить вам.
— Важное?
— Очень важное; вы увидите сами.
— Подождите немного, я сию же минуту возвращусь к вам. Бальюмер, Навая, вставайте вы, лентяи!
— Славно! Лентяи, потому что спим ночью! — отвечал Бальюмер, смеясь и протирая глаза.
— Я готов! — воскликнул гамбусино, вскочив на ноги.
— Послушайте, товарищи, прошу вас сию же минуту оседлать трех лучших лошадей, и мы отправимся.
Оба охотника поспешили оставить пещеру.
— Теперь я вас слушаю, — сказал Валентин, снова подойдя к Блю-Девилю.
— Курумилла привел сегодня пленника, — сказал бывший лейтенант капитана Кильда.
— Да, он мне говорил.
— Знаете ли вы, кто этот пленник?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38