Последние дни оказались очень насыщенными событиями и путешествиями.
– Вы находите? – улыбнулся он. – Должно быть, дома вы ведете очень тихую, размеренную жизнь?
– Я люблю жить в нашем загородном доме, – сказала она. – Там у меня есть свои лошади, собаки, там я могу спокойно читать любимые книги и рисовать. Я люблю общество близких людей. А вы большую часть времени проводите в Лондоне, милорд? Джастин, – поправилась она.
– Да, в молодости всем хочется наполнить свою жизнь волнующими событиями. Я тоже люблю развлечения, но дела для меня на первом месте. Поэтому после женитьбы я скорее предпочту жизнь в деревне, с семьей.
«Может быть, я заговорил о женитьбе преждевременно?» – спохватился он, заметив, что щеки девушки порозовели, а глаза опять стали непроницаемыми.
– И как скоро вы намерены обзавестись семьей? – спросила она. – Я тоже с нетерпением жду времени, когда смогу жить своим домом и заниматься воспитанием детей. – Аннабелл смотрела невидящим взглядом прямо перед собой. Щеки ее стали пунцовыми. – Смотрите, сколько крокусов, – обратила она его внимание на лужайку, по которой были рассыпаны желто-лиловые цветы.
– Полагаю, вам было не больше девяти лет, – сказал лорд Уэзерби, – когда моей матери и вашей бабушке впервые пришла мысль поженить нас. Вы росли с сознанием того, что это неизбежно?
– Да. – Она посмотрела на него.
– А в прошлом году, когда вас привезли в Лондон и вы начали выезжать в свет, вы по-прежнему были уверены, что в конце концов выйдете за меня?
Ее румянец стал еще ярче.
– Но разве у меня не было причин так думать? – спросила она. – Вы говорили об этом с папой еще до того, как я приехала в Лондон.
– О да. – Он примирительно накрыл ее руку своей. – И я сделал это без всякого принуждения со стороны. Но вы еще очень молоды, Аннабелл, вам было только семнадцать тогда, и сейчас вам только восемнадцать. Может быть, вы сожалеете, что не имели возможности поощрить кого-нибудь другого из ваших поклонников в Лондоне?
– Джентльмены в городе были очень любезны со мной, но у меня не было желания кого-либо из них поощрять.
– А дома? Может быть, есть какой-нибудь юноша, с которым вы вместе росли и к которому вы испытываете привязанность?
– Нет.
– А здесь? Может, кто-нибудь из ваших кузенов сумел пробудить в вас более нежные, чем сестринские, чувства?
– Нет, конечно, нет.
Девушка опустила голову и прибавила шаг, так что лорд Уэзерби немного отстал и не мог видеть ее лица.
– О, взгляните, вот и озеро, – сказала она. – Хорошо, что мы сегодня не будем кататься на лодках. Слишком холодно.
– Да, – согласился он. – А на воде будет еще холоднее.
– Почему вы спросили об этом? – Аннабелл остановилась почти в том самом месте, где днем раньше граф сидел с Розамундой. – Вы считаете, я слишком молода для вас? Или вас что-то вынуждает сделать мне предложение? Или вы предпочли бы жениться на другой женщине?
– Нет. – Он положил руки ей на плечи, она подняла голову и встретила его прямой взгляд. – Просто я понял, что пришло время жениться, Аннабелл, и, увидев вас прошлой весной, решил, что меня устраивает выбор моей матери. Но мне уже двадцать девять лет. У меня было время узнать жизнь и понять, чего я хочу. Поэтому меня смущает мысль, что у вас не было подобного шанса.
– Это не важно, Джастин, – сказала она, приближая к нему свое лицо. – Я хочу выйти за вас замуж. Я восхищаюсь вами и, может быть, даже люблю. Никто не принуждает меня к браку с вами, я делаю это добровольно.
Глухая стена в ее глазах рухнула. Теперь в них ясно читалось лихорадочное возбуждение.
– Ну хорошо, – сказал он и погладил ее по щеке. Ему хотелось посадить ее к себе на колени и качать, как испуганного ребенка. Но она не ребенок, а женщина, которая станет его женой. И вряд ли она расскажет ему о своих бедах.
Она накрыла руку, прижатую к ее щеке, своей и посмотрела на него горячим вопрошающим взглядом.
– Думаю, нам следует подождать до дня рождения вашего Деда, – сказал он улыбаясь.
– Я не хочу ждать.
– Вы уверены? – Он провел пальцем по ее губам. – Вы согласны стать моей женой, Аннабелл?
– Да, – сказала она с сияющей улыбкой и неожиданно превратилась в очаровательную юную девушку. – Да, я согласна, Джастин.
Он осторожно коснулся ее губ, она обвила его шею руками, как два дня назад, и ответила неумелым, но отнюдь не детским поцелуем.
– Теперь нам надо решить, каким образом сохранить в тайне, что мы нарушили уговор за три дня до условленного срока, – сказал он, взяв ее за талию и слегка отстранив от себя.
– Я не собираюсь хранить это в тайне, – сказала она, подняв на него глаза, в которых бушевал огонь страстей. – Я хочу прямо сейчас рассказать все маме и папе. Давайте объявим о нашей помолвке сегодня. Ведь мы можем это сделать, Джастин?
– Если вы этого хотите, – мягко ответил он. – Не думаю, чтобы ваши родные очень рассердились на нас. Но уверены ли вы в своих чувствах, Аннабелл? Может быть, за эти три дня вы еще перемените решение?
– Нет, я никогда не переменю его, Джастин. И сделаю все, чтобы вы никогда не пожалели об этом.
Всю свою жизнь я посвящу тому, чтобы сделать вас счастливым. В этом будет смысл моей жизни.
– Что ж, чего еще может желать от жизни мужчина? – сказал он.
– Когда мы поженимся? Он засмеялся:
– Я думаю, в этом вопросе нам необходимо учесть пожелания обоих семейств. Обычно, когда дело касается свадьбы, мнение жениха и невесты спрашивают в последнюю очередь. Все хлопоты берут на себя другие члены семьи.
– Но это будет скоро? – спросила она, расправляя лацканы его пиджака.
– Думаю, никто не станет возражать против этого.
– И мы будем жить в деревне? В вашем загородном доме? Но если вы хотите жить в Лондоне, я не против. Расскажите мне о вашем доме.
Он взял ее под руку, и они пошли обратно. Всю дорогу Джастин отвечал на ее вопросы об их будущей жизни.
Ну, вот и все, думал он. Не будет трех дней неопределенности, которые давили на него тяжким бременем. Все кончено.
И он был рад этому. Они объявят о помолвке, как только старшие представители семей вернутся с прогулки к Винвудскому аббатству. Должно быть, сегодня же вечером Марч или Гилмор объявят об этом всем остальным. И тогда наступит облегчение.
* * *
Розамунда обрадовалась перспективе провести день в обществе глупеньких хихикающих девиц, в голове у которых были одни шляпки и поклонники. И хотя рядом с этими юными созданиями молодая женщина чувствовала себя зрелой матроной, глядя на них, она лишний раз благодарила судьбу, что в свое время вышла замуж за человека, который годился ей в отцы. С ним она узнала истинную цену покою, уединению и здравому смыслу.
В семнадцать лет Розамунда тоже была молодой и наивной, хотя у нее и были иные интересы, чем у Евы и Кристобель. Она и теперь, бывает, ведет себя на удивление глупо: достаточно вспомнить, как она, вспылив, вылезла из экипажа Денниса, несмотря на начинающийся снегопад, как смеялась, играя с Джастином в снежки, или бегала с Джошем по развалинам аббатства. Нет, хорошо, что она была замужем за Леонардом и узнала, что жизнь может быть спокойной и размеренной, наполненной такими тихими радостями, как музыка, книги и приятная беседа.
Розамунда чувствовала, что у нее хватит сил перенести боль предстоящих трех дней. Полночи она пролежала без сна и наконец заставила себя отказаться от слабой надежды, заблиставшей в ее душе после разговора с Аннабелл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52