Но Кеннет никогда не пытался склонить ее к близости, если не считать сравнительно невинных поцелуев. И он был твердо намерен подвергнуть испытанию свою любовь к ней, объявить о ней открыто, настоять на своем решении жениться на ней. Ради старой дружбы он не обращал внимания на преступную деятельность Шона, уверяя себя, что контрабанда в окрестностях Тамаута не может быть чем-то серьезным. Кеннет начал действовать, только узнав, что Шон волочится за Хелен. Наверное, он поступил не правильно. Но кто знает? Кто вообще может что-нибудь знать о таких вещах? Он вел себя так, как подсказывала ему совесть, а потом узнал о Майре такое, чего предпочел бы вовсе не знать. Он сам разбил свое сердце.
И теперь он никак не мог почувствовать долгожданное облегчение. «У вас нет передо мной никаких обязательств». Она сказала это с уверенностью в голосе. И конечно, не лгала. Но Кеннет все же не мог в это поверить. Он ее обесчестил, и совесть мучила его.
Он почувствовал раскаяние – как глупо!.. Ах, если бы в тот давний день, в юности, он не пришел посидеть в их укромное место в скалах! Если бы они не встретились в тот день, вся жизнь его могла бы сложиться совсем иначе.
Он нервно рассмеялся, оттолкнулся наконец от ограды и посмотрел на свою лошадь. «Смешно даже предположить такое!» Эти слова она произнесла всего несколько минут назад. Смеясь над тем, что произошло между ними. Как будто его семя ни в коем случае не может укорениться в ней.
«Но что теперь делать с бременем своей вины?» – подумал граф.
«Почему я ответила на его вопрос отрицательно?» – спрашивала себя Майра, направляясь к долине. Ей представилась прекрасная возможность, а она ею не воспользовалась.
– Вы ждете ребенка, Майра?
– Конечно, нет. Смешно даже предположить такое!"
Или она воображает, что это пройдет само собой, если и дальше все отрицать? Мама хотела послать за мистером Райдером, а она, Майра, уверяла, что чувствует себя плохо только потому, что погода с самого начала месяца стоит просто скверная. Последнюю неделю, с тех пор как пришло сообщение о смерти миссис Бейли, мама, конечно, больше не беспокоилась из-за ее бледности и отсутствия аппетита. А Майра, замечая у себя все неоспоримые признаки, придумывала новые и новые объяснения, не желая признать очевидное.
Конечно, она уже некоторое время понимала – а может быть, как ни странно, поняла с самого начала, – откуда ее бледность.
Придется сказать ему.
Он только что напрямую спросил ее об этом. А она ответила отрицательно.
Придется написать сэру Эдвину.
Его мать только что умерла, и от него пришло длинное письмо, напыщенное, бессмысленное и исполненное неподдельного горя.
Придется сказать маме.
Завтра.
– Завтра, завтра, завтра, – пробормотала она. Это какая-то цитата. Из Поупа? Из Шекспира? Из Мильтона? Она ничего не соображает. Впрочем, все это не имеет значения.
Завтра она это сделает – поговорит с матерью, напишет сэру Эдвину, пошлет за Кеннетом.
Но завтра она обещала Хэрриет навестить вместе с ней занемогшую мисс Питт.
* * *
В марте в Корнуолл приехали лорд Пелем и мистер Гаскон, чтобы навестить своего друга. Рекс Эдамс, виконт Роули, не приехал с ними, хотя некоторое время они провели втроем; сначала – в Стреттон-Парке, а потом – в Боудли-Хаус в Дербишире, имении брата Рекса.
– Уехали мы оттуда довольно поспешно, – объяснил, усмехаясь, лорд Пелем, когда друзья беседовали в первый вечер по приезде в Данбертон. Они еще сидели за столом, потягивая портер, хотя ужин давно закончился и слуги убрали тарелки. – Причина вполне предсказуемая.
– Женщина? – Кеннет поднял брови.
– Женщина, – кивнул мистер Гаскон. – Настоящая красавица, Кен! И вдова к тому же. К несчастью, во всем Дербишире это единственная красавица, насколько мы заметили.
– Если я правильно понял, – усмехнулся Кеннет, – она на вас и смотреть не захотела, да, Нэт? Иден или Рекс понравились ей больше, чем вы?
– На самом деле ей не понравился ни один из нас, – криво усмехнувшись, сказал Гаскон.
– Хотя, если отдать нам должное, – вмешался лорд Пелем, – нужно добавить, что нам с Нэтом просто не представилась возможность испытать на ней наши чары. Рекс увлекся ею и предупредил нас, чтобы мы держались от нее подальше. Кажется, он получил великолепный от ворот поворот!
– Рекс? – Кеннет снова усмехнулся. Он был искренне рад, что они опять все вместе. – Вероятно, по его самолюбию был нанесен страшный удар? Редчайший случай – женщина отвергла его!
– Он уехал из Боудли после первого же предупреждения, – сказал Гаскон. – И мы уехали вместе с ним. Миссис Эдамс – это, как вы знаете, жена его брата, – наверное, хватил удар, когда она обнаружила, что Рекс уехал. У нее сестра на выданье, и она строила определенные планы в связи с ним.
– Но Рекс не поехал с нами сюда, – добавил лорд Пелем. – Он отправился домой, в Стреттон, и при этом очень напоминал дворнягу, которую отходили кнутом и которой только и остается, что зализывать раны. Я дорого бы дал, чтобы подслушать его последний разговор с восхитительной – и, без сомнения, добродетельной – миссис Уинтерс.
Все весело рассмеялись, но не потому, что не сочувствовали бедняге Рексу. Просто восемь лет они поддерживали друг друга, вместе смеялись друг над другом, сражались плечо к плечу, помогали друг другу выносить тяготы и трудности военной жизни. Все они за это время имели связи с женщинами, и за редкими исключениями небезуспешные. И они никогда не разрешали друг другу унывать из-за неудач. Они подшучивали и поддразнивали неудачника до тех пор, пока тот, покончив с хандрой, не принимался сам над собой подшучивать.
– Рекс правильно сделал, уехав домой, – сказал лорд Пелем. – Он был похож на медведя, которого обложили со всех сторон. Ему до смерти надоели постельные утехи. С ним стало очень скучно.
– Я уговорю его приехать сюда, – сказал Кеннет. Потом заговорили о другом: друзья поинтересовались, сколько у графа было любовных похождений с тех пор, как он приехал в деревню. Они просто не могли поверить, что похождений вовсе не было. Так и не сумев ничего вытянуть из Кеннета, они принялись фантазировать – описывали свои собственные невероятные похождения – и занимались этим до тех пор, пока все трое не разразились оглушительным хохотом.
– Но шутки в сторону, – сказал наконец лорд Пелем. – Как здесь развлекаются, Кен? Кроме красот природы, верховой езды, охоты и хорошего винного погреба… Какое здесь общество?
– Он хочет знать, есть ли здесь хорошенькие женщины, – пояснил мистер Гаскон.
– Здесь есть, как и во всякой деревне, несколько весьма заурядных семейств, – ответил Кеннет, пожимая плечами. – А в этих семействах имеются незамужние дочери.
– Клянусь Юпитером, – воскликнул лорд Пелем, после тех недель, что мы провели в Боудли, это просто манна небесная!
– Когда до них дойдет весть о вашем приезде, – добавил Кеннет, – и они, и их маменьки придут в неописуемый восторг. Сколько вы уже здесь? Четыре часа? Пять? Можете не сомневаться, об этом уже знает вся округа. Так что ждите приглашений.
– Превосходно! – заявил Гаскон. – Неужели вам, Кен, ни одна не приглянулась? Как выдумаете, Ид, он говорит правду?
– Я думаю, Нэт, что он лжет, – ответил лорд Пелем. – Но мы выведем его на чистую воду. Мы обнаружим эту леди по блеску в его глазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
И теперь он никак не мог почувствовать долгожданное облегчение. «У вас нет передо мной никаких обязательств». Она сказала это с уверенностью в голосе. И конечно, не лгала. Но Кеннет все же не мог в это поверить. Он ее обесчестил, и совесть мучила его.
Он почувствовал раскаяние – как глупо!.. Ах, если бы в тот давний день, в юности, он не пришел посидеть в их укромное место в скалах! Если бы они не встретились в тот день, вся жизнь его могла бы сложиться совсем иначе.
Он нервно рассмеялся, оттолкнулся наконец от ограды и посмотрел на свою лошадь. «Смешно даже предположить такое!» Эти слова она произнесла всего несколько минут назад. Смеясь над тем, что произошло между ними. Как будто его семя ни в коем случае не может укорениться в ней.
«Но что теперь делать с бременем своей вины?» – подумал граф.
«Почему я ответила на его вопрос отрицательно?» – спрашивала себя Майра, направляясь к долине. Ей представилась прекрасная возможность, а она ею не воспользовалась.
– Вы ждете ребенка, Майра?
– Конечно, нет. Смешно даже предположить такое!"
Или она воображает, что это пройдет само собой, если и дальше все отрицать? Мама хотела послать за мистером Райдером, а она, Майра, уверяла, что чувствует себя плохо только потому, что погода с самого начала месяца стоит просто скверная. Последнюю неделю, с тех пор как пришло сообщение о смерти миссис Бейли, мама, конечно, больше не беспокоилась из-за ее бледности и отсутствия аппетита. А Майра, замечая у себя все неоспоримые признаки, придумывала новые и новые объяснения, не желая признать очевидное.
Конечно, она уже некоторое время понимала – а может быть, как ни странно, поняла с самого начала, – откуда ее бледность.
Придется сказать ему.
Он только что напрямую спросил ее об этом. А она ответила отрицательно.
Придется написать сэру Эдвину.
Его мать только что умерла, и от него пришло длинное письмо, напыщенное, бессмысленное и исполненное неподдельного горя.
Придется сказать маме.
Завтра.
– Завтра, завтра, завтра, – пробормотала она. Это какая-то цитата. Из Поупа? Из Шекспира? Из Мильтона? Она ничего не соображает. Впрочем, все это не имеет значения.
Завтра она это сделает – поговорит с матерью, напишет сэру Эдвину, пошлет за Кеннетом.
Но завтра она обещала Хэрриет навестить вместе с ней занемогшую мисс Питт.
* * *
В марте в Корнуолл приехали лорд Пелем и мистер Гаскон, чтобы навестить своего друга. Рекс Эдамс, виконт Роули, не приехал с ними, хотя некоторое время они провели втроем; сначала – в Стреттон-Парке, а потом – в Боудли-Хаус в Дербишире, имении брата Рекса.
– Уехали мы оттуда довольно поспешно, – объяснил, усмехаясь, лорд Пелем, когда друзья беседовали в первый вечер по приезде в Данбертон. Они еще сидели за столом, потягивая портер, хотя ужин давно закончился и слуги убрали тарелки. – Причина вполне предсказуемая.
– Женщина? – Кеннет поднял брови.
– Женщина, – кивнул мистер Гаскон. – Настоящая красавица, Кен! И вдова к тому же. К несчастью, во всем Дербишире это единственная красавица, насколько мы заметили.
– Если я правильно понял, – усмехнулся Кеннет, – она на вас и смотреть не захотела, да, Нэт? Иден или Рекс понравились ей больше, чем вы?
– На самом деле ей не понравился ни один из нас, – криво усмехнувшись, сказал Гаскон.
– Хотя, если отдать нам должное, – вмешался лорд Пелем, – нужно добавить, что нам с Нэтом просто не представилась возможность испытать на ней наши чары. Рекс увлекся ею и предупредил нас, чтобы мы держались от нее подальше. Кажется, он получил великолепный от ворот поворот!
– Рекс? – Кеннет снова усмехнулся. Он был искренне рад, что они опять все вместе. – Вероятно, по его самолюбию был нанесен страшный удар? Редчайший случай – женщина отвергла его!
– Он уехал из Боудли после первого же предупреждения, – сказал Гаскон. – И мы уехали вместе с ним. Миссис Эдамс – это, как вы знаете, жена его брата, – наверное, хватил удар, когда она обнаружила, что Рекс уехал. У нее сестра на выданье, и она строила определенные планы в связи с ним.
– Но Рекс не поехал с нами сюда, – добавил лорд Пелем. – Он отправился домой, в Стреттон, и при этом очень напоминал дворнягу, которую отходили кнутом и которой только и остается, что зализывать раны. Я дорого бы дал, чтобы подслушать его последний разговор с восхитительной – и, без сомнения, добродетельной – миссис Уинтерс.
Все весело рассмеялись, но не потому, что не сочувствовали бедняге Рексу. Просто восемь лет они поддерживали друг друга, вместе смеялись друг над другом, сражались плечо к плечу, помогали друг другу выносить тяготы и трудности военной жизни. Все они за это время имели связи с женщинами, и за редкими исключениями небезуспешные. И они никогда не разрешали друг другу унывать из-за неудач. Они подшучивали и поддразнивали неудачника до тех пор, пока тот, покончив с хандрой, не принимался сам над собой подшучивать.
– Рекс правильно сделал, уехав домой, – сказал лорд Пелем. – Он был похож на медведя, которого обложили со всех сторон. Ему до смерти надоели постельные утехи. С ним стало очень скучно.
– Я уговорю его приехать сюда, – сказал Кеннет. Потом заговорили о другом: друзья поинтересовались, сколько у графа было любовных похождений с тех пор, как он приехал в деревню. Они просто не могли поверить, что похождений вовсе не было. Так и не сумев ничего вытянуть из Кеннета, они принялись фантазировать – описывали свои собственные невероятные похождения – и занимались этим до тех пор, пока все трое не разразились оглушительным хохотом.
– Но шутки в сторону, – сказал наконец лорд Пелем. – Как здесь развлекаются, Кен? Кроме красот природы, верховой езды, охоты и хорошего винного погреба… Какое здесь общество?
– Он хочет знать, есть ли здесь хорошенькие женщины, – пояснил мистер Гаскон.
– Здесь есть, как и во всякой деревне, несколько весьма заурядных семейств, – ответил Кеннет, пожимая плечами. – А в этих семействах имеются незамужние дочери.
– Клянусь Юпитером, – воскликнул лорд Пелем, после тех недель, что мы провели в Боудли, это просто манна небесная!
– Когда до них дойдет весть о вашем приезде, – добавил Кеннет, – и они, и их маменьки придут в неописуемый восторг. Сколько вы уже здесь? Четыре часа? Пять? Можете не сомневаться, об этом уже знает вся округа. Так что ждите приглашений.
– Превосходно! – заявил Гаскон. – Неужели вам, Кен, ни одна не приглянулась? Как выдумаете, Ид, он говорит правду?
– Я думаю, Нэт, что он лжет, – ответил лорд Пелем. – Но мы выведем его на чистую воду. Мы обнаружим эту леди по блеску в его глазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73