Нас никто не предупредил.
Леди Харриет вошла вместе с ним. Я слышала, как она сказала перед тем как войти:
— У них идут уроки с Друзиллой. Вы помните Друзиллу… эту милую благоразумную девушку из пасторского дома?
Как будто ему надо было напоминать! Мы были хорошими друзьями. Я виделась с ним в Индии, и он знал, что я там присматривала за его детьми. Но леди Харриет никогда не имела ясного представления о взаимоотношениях своих слуг.
Он вошел и стоял, улыбаясь, его взгляд был обращен на меня, пока не перешел на детей.
Я встала.
— Дети, ваш папа здесь, — сказала леди Харриет.
— Привет, папа, — воскликнула Луиза.
Алан молчал.
— Как поживаете? — спросил Дугал детей. — И вы, Друзилла?
— Очень хорошо, — ответила я. — А вы?
Все еще глядя на меня, он кивнул.
— Как долго меня здесь не было.
— Мы слышали о Лакхнау. Это, должно быть, ужасно.
— Ужасно для всех нас, — сказал Дугал.
— Я думаю, что дети могут прервать свои уроки, — сказала леди Харриет, — и поскольку это довольно необычное событие, мы все пойдем ко мне в гостиную.
Они оставили свои книги, и я задержалась, чтобы закрыть и убрать их.
— Дети, вы хотите побыть со своим папой? — спросила леди Харриет.
— Да, бабушка, — кротко ответила Луиза.
Дугал посмотрел на меня:
— Мы поговорим позже, — сказал он.
Я осталась одна в клагссной комнате, напоминая себе, что, невзирая на то, что было раньше, я была всего лишь гувернантка.
Дети не казались особенно возбужденными, видя своего отца; но леди Харриет была довольна, и причина заключалась в том, что он привез новости о сэре Фабиане и его скором возвращении домой.
— Есть хорошие вести из Индии, — сказала она мне. — Мой сын скоро возвратится домой. Почти сразу же будет свадьба. Сейчас они были бы уже женаты, если бы не эти злые туземцы. Я начала уже думать о том, что надену. У меня, как и у матери невесты, своя роль; а Лиззи Картер, хотя и хороший мастер, работает довольно медленно. Луиза будет очаровательной подружкой невесты, а Алан — совсем как верный маленький паж. Мне всегда доставляет удовольствие планировать свадьбы. Я вспоминаю Лавинию… — Ее голос резко замер. — Бедный Дугал, — быстро продолжила она. — Без нее он — потерянная душа.
Я никогда не замечала, чтобы он опирался на нее, но не стала этого говорить. Упоминание о Лавинии было для меня таким же болезненным, как и для леди Харриет.
Дугал намеревался оставаться во Фремлинге в течение нескольких дней, а затем он собирался отправиться в свое поместье. Он воспользовался первой же возможностью поговорить со мной.
— Как чудесно вас видеть, Друзилла, — сказал он. — Было время, когда я думал, что никогда больше не увижу вас снова. Какой ужас мы пережили.
— Мы пережили… как и тысячи других.
— Иногда мне кажется, что я никогда уже не буду прежним.
— Я думаю, что что-то схожее мы чувствовали все.
— Я покидаю Компанию. В любом случае я намерен это сделать. Так или иначе, я думаю, что произойдут перемены. Ощущение такое, что Компании как таковой наступает конец. Она будет передана государству. Я намерен передать свою долю кузену.
— Что вы будете делать?
— То, что хотел всегда. Исследовать.
— А дети?
Он выглядел удивленным.
— О, они останутся со своей бабушкой.
— Конечно, это то, что она хочет.
— Это кажется самым разумным. У нее большой дом… детские… все, что нужно детям… и… э… она решила удержать их. Я рассказывал Луизе кое-что о новейших открытиях в археологии, и она очень заинтересовалась.
— Луиза очень умная… она из тех детей, которые интересуются всем, о чем слышат.
— Да. Восхитительно изучать детский ум… наблюдать пробуждение интеллекта. У них совершенный ум… неперетруженный и быстрый в усвоении.
— Они должны быть таковыми, чтобы схватывать то, что необходимо в жизни. Мне часто кажется, что они думают логично и ясно. Все, чего им не хватает, так это опыта, и поэтому им приходится учиться, как побеждать и переживать поражения.
— Как хорошо снова быть с вами, Друзилла. Я скучал по вас. Я часто думал о тех старых днях в пасторском доме. Вы помните их?
— Конечно.
— Ваш отец был таким интересным человеком.
Мы наблюдали за детьми, которые катались на пони, и в этот момент мимо проезжал Алан. Он ехал, не держа поводья. Рядом с ним был грум.
— Друзилла, посмотри на меня, — закричал он. — Смотри, я без поводьев.
Я захлопала, и он счастливо засмеялся.
— Они так вас любят, — сказал Дугал.
— Мы сблизились в то время, когда прятались. Я думаю, что они оба осознавали опасность.
— Какое счастье, что вы выбрались из всего этого живыми.
— Вы были с Томом и Элис?
— Да, они были в Лакхнау. Это было время настоящего террора. Мы не знали, что могло с нами случиться в любую минуту. Я не могу вам передать, что это было, когда войска Кемпбелла взяли город. Это была тяжелая битва. Они дрались как дьяволы.
— Том с Элис возвращаются домой?
— Я полагаю, что некоторое время еще нет. Там сейчас полная смута. Все в ожидании больших перемен. Том нужен там и определенно еще на какое-то время останется. Но с ним Элис. Они очень хорошо ладят. Фабиан будет дома совсем скоро. Я не знаю, как туг все будет решаться. Он захочет увидеться с людьми в Лондоне. Все находится в очень ненадежном состоянии. В Компании ожидаются огромные изменения, и я не знаю, как это повлияет на Фабиана.
— И, полагаю, на Тома Кипинга.
— С Томом все будет в порядке. Он счастливый. Элис прекрасный человек. — Он выглядел несколько задумчивым. — Только вообразите. Они знали друг друга такое короткое время… и вот вам. Они выглядят так, как будто созданы друг для друга.
— Я полагаю, что иногда что-то подобное случается.
— Для некоторых счастливцев. Для остальных же… — Он замолчал, а затем продолжал:
— Между нами не должно быть обмана, не так ли? Мы знаем друг друга слишком хорошо. Друзилла, я все испортил.
— Я думаю, что все мы временами чувствуем то же самое.
— Я надеюсь, что вы нет. Вот он я… брошенный на произвол судьбы. Человек с двумя детьми, для которых, как мне иногда кажется, я чужой.
— Это можно быстро исправить.
— Они так любят вас, Друзилла.
— Я провела с детьми очень много времени. Они были моими подопечными, когда я приехала в Индию, и с тех пор остаются ими. Затем мы вместе пережили это страшное время. Они не понимали всей чудовищной опасности, но даже маленькие дети, пережившие такое страшное время, не могли не испытать его влияния. Полагаю, что я была для них своего рода скалой, защищающей от реальности.
— Я это понимаю. Именно так они и воспринимали вас. В вас есть сила, Друзилла. Я часто думаю о тех далеких днях, когда мы были очень хорошими друзьями. Я не могу вам передать, как я обычно ждал наших встреч с вами и вашим отцом.
— Да, мы все получали от них большое удовольствие.
— Мы говорили об интересных вещах… важных вещах… и поскольку наше удовольствие было взаимным, мы наслаждались им еще больше. Вам когда-нибудь хочется вернуться во времени обратно… поступить по-другому… изменить что-либо?
— Я думаю, что время от времени все этого хотят.
— Мой брак не был счастливым. Ладно… он был роковым, действительно. Понимаете, она была так прекрасна.
— Я не думаю, что когда-нибудь видела кого-то столь же красивого, как Лавиния.
— Это была ослепительная красота. Я думаю, что она была как Венера, поднимающаяся из моря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Леди Харриет вошла вместе с ним. Я слышала, как она сказала перед тем как войти:
— У них идут уроки с Друзиллой. Вы помните Друзиллу… эту милую благоразумную девушку из пасторского дома?
Как будто ему надо было напоминать! Мы были хорошими друзьями. Я виделась с ним в Индии, и он знал, что я там присматривала за его детьми. Но леди Харриет никогда не имела ясного представления о взаимоотношениях своих слуг.
Он вошел и стоял, улыбаясь, его взгляд был обращен на меня, пока не перешел на детей.
Я встала.
— Дети, ваш папа здесь, — сказала леди Харриет.
— Привет, папа, — воскликнула Луиза.
Алан молчал.
— Как поживаете? — спросил Дугал детей. — И вы, Друзилла?
— Очень хорошо, — ответила я. — А вы?
Все еще глядя на меня, он кивнул.
— Как долго меня здесь не было.
— Мы слышали о Лакхнау. Это, должно быть, ужасно.
— Ужасно для всех нас, — сказал Дугал.
— Я думаю, что дети могут прервать свои уроки, — сказала леди Харриет, — и поскольку это довольно необычное событие, мы все пойдем ко мне в гостиную.
Они оставили свои книги, и я задержалась, чтобы закрыть и убрать их.
— Дети, вы хотите побыть со своим папой? — спросила леди Харриет.
— Да, бабушка, — кротко ответила Луиза.
Дугал посмотрел на меня:
— Мы поговорим позже, — сказал он.
Я осталась одна в клагссной комнате, напоминая себе, что, невзирая на то, что было раньше, я была всего лишь гувернантка.
Дети не казались особенно возбужденными, видя своего отца; но леди Харриет была довольна, и причина заключалась в том, что он привез новости о сэре Фабиане и его скором возвращении домой.
— Есть хорошие вести из Индии, — сказала она мне. — Мой сын скоро возвратится домой. Почти сразу же будет свадьба. Сейчас они были бы уже женаты, если бы не эти злые туземцы. Я начала уже думать о том, что надену. У меня, как и у матери невесты, своя роль; а Лиззи Картер, хотя и хороший мастер, работает довольно медленно. Луиза будет очаровательной подружкой невесты, а Алан — совсем как верный маленький паж. Мне всегда доставляет удовольствие планировать свадьбы. Я вспоминаю Лавинию… — Ее голос резко замер. — Бедный Дугал, — быстро продолжила она. — Без нее он — потерянная душа.
Я никогда не замечала, чтобы он опирался на нее, но не стала этого говорить. Упоминание о Лавинии было для меня таким же болезненным, как и для леди Харриет.
Дугал намеревался оставаться во Фремлинге в течение нескольких дней, а затем он собирался отправиться в свое поместье. Он воспользовался первой же возможностью поговорить со мной.
— Как чудесно вас видеть, Друзилла, — сказал он. — Было время, когда я думал, что никогда больше не увижу вас снова. Какой ужас мы пережили.
— Мы пережили… как и тысячи других.
— Иногда мне кажется, что я никогда уже не буду прежним.
— Я думаю, что что-то схожее мы чувствовали все.
— Я покидаю Компанию. В любом случае я намерен это сделать. Так или иначе, я думаю, что произойдут перемены. Ощущение такое, что Компании как таковой наступает конец. Она будет передана государству. Я намерен передать свою долю кузену.
— Что вы будете делать?
— То, что хотел всегда. Исследовать.
— А дети?
Он выглядел удивленным.
— О, они останутся со своей бабушкой.
— Конечно, это то, что она хочет.
— Это кажется самым разумным. У нее большой дом… детские… все, что нужно детям… и… э… она решила удержать их. Я рассказывал Луизе кое-что о новейших открытиях в археологии, и она очень заинтересовалась.
— Луиза очень умная… она из тех детей, которые интересуются всем, о чем слышат.
— Да. Восхитительно изучать детский ум… наблюдать пробуждение интеллекта. У них совершенный ум… неперетруженный и быстрый в усвоении.
— Они должны быть таковыми, чтобы схватывать то, что необходимо в жизни. Мне часто кажется, что они думают логично и ясно. Все, чего им не хватает, так это опыта, и поэтому им приходится учиться, как побеждать и переживать поражения.
— Как хорошо снова быть с вами, Друзилла. Я скучал по вас. Я часто думал о тех старых днях в пасторском доме. Вы помните их?
— Конечно.
— Ваш отец был таким интересным человеком.
Мы наблюдали за детьми, которые катались на пони, и в этот момент мимо проезжал Алан. Он ехал, не держа поводья. Рядом с ним был грум.
— Друзилла, посмотри на меня, — закричал он. — Смотри, я без поводьев.
Я захлопала, и он счастливо засмеялся.
— Они так вас любят, — сказал Дугал.
— Мы сблизились в то время, когда прятались. Я думаю, что они оба осознавали опасность.
— Какое счастье, что вы выбрались из всего этого живыми.
— Вы были с Томом и Элис?
— Да, они были в Лакхнау. Это было время настоящего террора. Мы не знали, что могло с нами случиться в любую минуту. Я не могу вам передать, что это было, когда войска Кемпбелла взяли город. Это была тяжелая битва. Они дрались как дьяволы.
— Том с Элис возвращаются домой?
— Я полагаю, что некоторое время еще нет. Там сейчас полная смута. Все в ожидании больших перемен. Том нужен там и определенно еще на какое-то время останется. Но с ним Элис. Они очень хорошо ладят. Фабиан будет дома совсем скоро. Я не знаю, как туг все будет решаться. Он захочет увидеться с людьми в Лондоне. Все находится в очень ненадежном состоянии. В Компании ожидаются огромные изменения, и я не знаю, как это повлияет на Фабиана.
— И, полагаю, на Тома Кипинга.
— С Томом все будет в порядке. Он счастливый. Элис прекрасный человек. — Он выглядел несколько задумчивым. — Только вообразите. Они знали друг друга такое короткое время… и вот вам. Они выглядят так, как будто созданы друг для друга.
— Я полагаю, что иногда что-то подобное случается.
— Для некоторых счастливцев. Для остальных же… — Он замолчал, а затем продолжал:
— Между нами не должно быть обмана, не так ли? Мы знаем друг друга слишком хорошо. Друзилла, я все испортил.
— Я думаю, что все мы временами чувствуем то же самое.
— Я надеюсь, что вы нет. Вот он я… брошенный на произвол судьбы. Человек с двумя детьми, для которых, как мне иногда кажется, я чужой.
— Это можно быстро исправить.
— Они так любят вас, Друзилла.
— Я провела с детьми очень много времени. Они были моими подопечными, когда я приехала в Индию, и с тех пор остаются ими. Затем мы вместе пережили это страшное время. Они не понимали всей чудовищной опасности, но даже маленькие дети, пережившие такое страшное время, не могли не испытать его влияния. Полагаю, что я была для них своего рода скалой, защищающей от реальности.
— Я это понимаю. Именно так они и воспринимали вас. В вас есть сила, Друзилла. Я часто думаю о тех далеких днях, когда мы были очень хорошими друзьями. Я не могу вам передать, как я обычно ждал наших встреч с вами и вашим отцом.
— Да, мы все получали от них большое удовольствие.
— Мы говорили об интересных вещах… важных вещах… и поскольку наше удовольствие было взаимным, мы наслаждались им еще больше. Вам когда-нибудь хочется вернуться во времени обратно… поступить по-другому… изменить что-либо?
— Я думаю, что время от времени все этого хотят.
— Мой брак не был счастливым. Ладно… он был роковым, действительно. Понимаете, она была так прекрасна.
— Я не думаю, что когда-нибудь видела кого-то столь же красивого, как Лавиния.
— Это была ослепительная красота. Я думаю, что она была как Венера, поднимающаяся из моря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106