— Как раз напротив, я убедился, что у женщин мед на устах, только когда им что-то нужно, а уж если с тебя нечего взять, то они превращаются в сук. Нет, не надо мне сварливой жены. Уж лучше пропасть к чертовой матери.
— Ты все-таки болван, Роланд, — рискнул высказаться Ги. — Признаться, я надеялся, что ты поумнел. Тебе придется жениться. Ведь когда-нибудь ты захочешь иметь сына, наследника Монтвилля.
— На такой случай я ничего не имею против парочки внебрачных потомков. Но для этого не обязательно .вступать в брак.
— Однако…
Синие глаза Роланда сузились:
— Я не передумаю, и не приставай ко мне с этим, Ги.
— Замечательно, — вздохнул его собеседник. — Но как же насчет Амелии?
— Когда она забиралась ко мне в постель, то прекрасно знала, на что идет, и была просто дурой, если всерьез надеялась меня окрутить. — Друзья двинулись дальше, и голос Роланда зазвучал беспечнее. — К тому же Амелию я взял бы в жены в последнюю очередь. Она смазлива и неплохо сложена, но слишком ветрена. До меня она была у Роджера, а до него, несомненно, у многих других. Наверное, ты тоже ее попробовал. Ну-ка, сознавайся.
Ги покраснел и попытался сменить тему:
— Далеко еще до пивной?
Роланд заметил смущение друга, но только рассмеялся и похлопал его по спине:
— Успокойся, mon ami, ни одна женщина на свете не стоит мужской дружбы. Забирай себе всех моих красоток, благословляю тебя. Как я уже сказал, все они одинаковы, включая Амелию. Ты спрашивал про пивную — вот она, прямо перед тобой. — Роланд указал на здание в конце улицы, из которого вышли двое рыцарей, приветствовавших его. — В последнем бою мы сражались бок о бок, — объяснил Роланд. — Это бургундцы из Лиона. Похоже, вся страна объединилась для борьбы с сарацинами. Даже саксы прислали своих воинов.
— Скоро и мне это предстоит, — сказал Ги задумчиво.
Роланд усмехнулся:
— Так ты все еще не был в бою? Неужели Лютор все эти годы сидел смирно?
— Нет, но я участвовал только в перестрелках с разбойниками.
— Тогда ты, вероятно, жаждешь стычки с Терстоном?
Ги улыбнулся. Как раз в это время они подошли к трактиру.
— По правде говоря, покинув поместье, я думал только о том, куда мне деваться, если ты откажешься ехать домой.
— В таком случае ты должен испытывать большое облегчение, не так ли?
— Уж это точно. Можешь мне поверить, — рассмеялся Ги. — Лучше встретиться с самим дьяволом, чем с рассерженным Лютором.
Они вошли в трактир и обнаружили там множество рыцарей, оруженосцев и кавалеристов, распивающих пиво. Некоторые из них толпились возле большого очага, на котором жарилось мясо, а другие просто стояли группами и разговаривали. За большинством столов на тяжелых каменных скамьях уже сидели посетители. И хотя по обе стороны комнаты были распахнуты двери, в трактире стояла страшная духота.
Почти никто из рыцарей не снял кольчуг, а оруженосцы были в кожаной одежде. Дома, вдали от баталий, нормандские воины обычно надевали поверх доспехов плащи, которые застегивались на одном плече и не мешали постоянно носить меч и при этом были гораздо легче кольчуг. Правда, Роланд всегда предпочитал кожаную блузу. Ему казалось, что плащ выглядит чересчур женственно и вдобавок Мезидон, который любил покрасоваться в нем, окончательно отвратил Роланда от этой одежды.
В школе Лютора Роджер был старшим и с первых дней захватил лидерство. Ему всегда подпевал некий Магнус, воспитанный в доме его отца и повсюду сопровождавший Роджера. Сейчас ему, как и Роланду, было двадцать четыре года.
Еще в детстве Роджер из Мезидона отличался необыкновенной жестокостью. Он был вторым сыном в семье и не имел права наследовать имение отца, а потому страшно завидовал бастарду Роланду, которому предстояло рано или поздно, несмотря на свое происхождение, стать владельцем Монтвилля. Мальчишки соревновались во всем, и Роджер, старший и более сильный, каждый раз торжествовал победу. Они боролись и спорили чаще, чем если бы приходились друг другу родными братьями, и это соперничество с годами не прекратилось.
Роджер первым заметил Роланда и сначала решил не обращать на него внимания, но Магнус, увидев его спутники, подскочил к ним.
— Господи, да это же Ги де Фалез, Коротышка! — обрушился он со своими приветствиями. — Сколько лет, сколько зим! Ты уже успел принести клятву верности старому Лютору из Монтвилля?
— Да, — холодно ответил Ги, сразу ощетинившись, услышав свое детское прозвище «Коротышка». Он и впрямь был небольшого роста и ничего не мог поделать с более сильными остряками вроде Роджера и Магнуса, которые сразу избрали его в качестве удобной мишени для насмешек. Роланд всегда сочувствовал ему и пытался защитить, зачастую принимая бой на себя. Постепенно между ними завязалась дружба, но Ги с детства чувствовал себя в долгу перед Роландом.
— И что же делает верный вассал Лютора в Арле? — спросил Роджер.
— Меня прислал…
Не дав другу закончить, Роланд пихнул его в бок и вмешался в разговор.
— Батюшка соскучился и послал за мною, — простодушно промолвил он, и тут Магнус чуть не захлебнулся пивом — настолько абсурдно прозвучали для него эти слова. Роджер набычился, а Роланд почуял, что следующий поединок произойдет гораздо раньше, чем он доберется до Нормандии.
Он уселся на каменную скамью напротив Мезидона. Девица, та самая, из-за которой они поссорились в прошлый раз, принесла пиво и принялась вертеться поблизости, наслаждаясь напряжением, которое она вызывала: из-за нее и раньше случались ссоры, но никогда еще так жестоко не дрались столь достойные мужчины.
Ги стоял за спиной у Роланда, разглядывая его помрачневшего соперника. Роджер был красивый мужчина с характерными для норманнов голубыми глазами и светлыми волосами, но с лицом, изрезанным глубокими морщинами; он редко смеялся, разве что по злобе, а улыбка его больше походила на гримасу. Оба, Роджер и Роланд, были рослыми и мускулистыми. Однако лицо последнего, не менее красивое, чем у его соперника, выражало какую-то скрытую мягкость. К тому же Роланд сохранил чувство юмора и природную доброту.
— Итак, твой отец соскучился? — переспросил Роджер. — До такой степени, что отрядил за тобой рыцаря, не доверившись лакею?
— Ты что-то слишком интересуешься моими делами, — решительно сказал Роланд. Мезидон саркастически осклабился.
— Мой брат женился на твоей сестре. — Он дотянулся до девицы, подававшей на стол, и усадил ее к себе на колени, искоса наблюдая за собеседником. — Я думаю, он сделал плохой выбор.
— Надеюсь, ты не возомнил, что мы теперь родня? — прогремел Роланд.
— Я не собираюсь родниться с ублюдком! — бросил Роджер. Установилась напряженная тишина. Затем раздался его издевательский смешок:
— Что я вижу? Ты не отвечаешь? — Он обнял красотку покрепче и, обращаясь к окружающим, добавил:
— Видимо, с тех пор как я победил этого бастарда, он сильно оробел.
Жесткий блеск в глазах Роланда не предвещал ничего хорошего, но он вдруг сказал совершенно спокойно:
— Да, я незаконнорожденный, это не новость. Но это не значит, что я трус! Я начинаю подозревать, что это ты меня боишься, Роджер. Ведь в прошлый раз ты не решился напасть на меня, пока, не убедился, что я пьян. — Мезидон привстал, скинув девицу с колен, но резкий взгляд Роланда пригвоздил его к месту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65