Тот же принцип: один день — один покойник, но совсем другие масштабы. Тогда я стриг верхушки и располагал днями, сегодня выкорчевывал корешки и чувствовал себя тесно даже в рамках часов. Еще имелось одно существенное отличие. Там мы были одни. Здесь приходилось действовать в окружении прохожих, соседей и других не имеющих отношения к моей мести людей. Здесь я пусть не юридически, но морально отвечал за каждую миновавшую цель шальную пулю. Я не боялся лишних трупов, я не желал бесполезных трупов. Мне было довольно запланированных.
Третьего мафиозного главаря я добыл с крыши его же дома. Нет, я не прыгал сверху Тарзаном ему на плечи, не ронял с карниза кирпичи. Я, поднявшись на заранее отпертый чердак, запустил в опять-таки заранее просверленное в вентиляционном стояке отверстие сдвоенную тонкую трубку. В одной половинке был запрессован глазок микрокамеры, в другой не было ничего. Аккуратно опуская ее вниз, я подсчитывал стравливаемые с катушки сантиметры. Кажется, все. Теперь воткнуть ближний конец видеошнура в гнездо, расстегнуть верхнюю панель, открыть монитор, включить питание, отрегулировать настройку. Сделано. На тусклом экране я различил лохмотья висящей по стенам пыли и светлый узор точек от декоративной вентиляционной решетки. Так, понятно. Для того, чтобы хоть что-то увидеть, надо развернуть камеру на 180 градусов. Я тронул ручку горизонтального смещения. Решетка вползла в экран. Сквозь нее я различил дверь, сливной бачок, унитаз.
На месте.
И снова ожидание. Десять минут, двадцать, сорок... Минуло расчетное время. Пошел наработанный запас. Час, десять, час двадцать... Открылась дверь. Вошла средних лет женщина. То ли супруга, то ли гостья хозяина. Развернулась к камере спиной, задрала юбку. Я воспитанно отвернулся от монитора. Вообще-то зря. Наблюдатель не должен отрывать взгляд от зоны наблюдения, что бы ни увидел. В данном случае я допустил нарушение инструкции. Ушла. Закрыла дверь. Снова ожидание. Час тридцать... сорок... пятьдесят. В ход пошел неприкосновенный резервный час. Он что, вообще в туалет не ходит? В принципе?
Вновь открылась дверь. Ну наконец-то! В невеликий объем туалета ввалилась массивная туша третьего претендента на смерть. Отдуваясь и ворча, он расстегнул штаны и опустил седалище на хрупкий фаянс унитаза.
— Уф-ф!
Авторитет пыхтел, пыжился и обливался потом.
— Ну, ты скоро? — кричала из-за двери, судя по обращению, супруга.
— Счас. Еще попытаюсь. Счас.
Мне стало жаль страдающего запором преступного вожака, и я достал из сумки небольшой, внешне похожий на аэрозольный, баллончик. На нем для маскировки даже было написано что-то вроде «Дезодорант для ног. Не распылять вблизи огня, не давать детям» и пр. ... Но это был не дезодорант. И предназначался он не для ног.
— 0-о-ох, — охал, стонал и проклинал судьбу пищеварительный страдалец. Ну, потерпи еще. Немножко осталось!
Я присоединил баллон к свободному патрубку и открыл вентиль. Смертельный даже в малых дозах газ с шипением вырвался в трубку и по ней потек вниз, к расположенному тремя этажами ниже туалету.
Я видел, как вначале вздрогнул, а потом сразу обмяк сидящий на унитазе человек. Проблема кишечной непроходимости его больше не волновала.
— Ты скоро? Я не буду ждать! — возмущалась, кричала, негодовала не ведающая, что творит, жена. — Ты слышишь? Слышишь?!
Он не слышал. Его уже не было в туалете, в квартире, на земле. Его легкая, не ведающая запоров душа выпорхнула из тучного тела и вознеслась, возможно, через ту же отдушину, откуда поступил газ.
Я вытянул видеощуп, смотал его на бобину, упаковал в чехол. Отверстие в вентиляционной шахте я заткнул и затер специально подобранной под окружающий колер замазкой.
Номер три. Без сучка, без задоринки. Пока мне везло, но лишь потому, что еще живые противники не узнали о безвременной кончине своих товарищей. Мое преимущество было очень шатким и уменьшалось с каждой новой минутой. Мне надо было спешить. На № 3 ушло слишком много времени. Слишком много...
По чердаку я прошел в дальний подъезд, спустился во двор и вышел на улицу.
Машины не было!
Вот это номер! Это называется, вор у вора дубинку украл! И главное, как не вовремя!
Можно было попытаться перехватить любую другую машину, свободную или выкинув из занятой водителя, но, как назло, улица была пуста. Пришлось, вспоминая курсантскую юность, совершать марш-бросок: очень быстрым шагом в людных местах и только там, где никого не было видно, — бегом до ближайшей «своей» машины. Я бежал, но уже понимал, что не в графике, что темп потерян. Я срезал расстояния, проскакивая с улицы на улицу через проходные дворы, обходил долгие кварталы, пользуясь сквозными подъездами. Я хорошо изучил город в дни предшествующей подготовки. Сегодня это сэкономило мне массу драгоценного времени. Даже больше, чем я мог рассчитывать.
В сравнении с машиной я опоздал лишь на три минуты. Поиск и угон, тем более захват новой машины стоили бы мне гораздо больших временных потерь. Я очень правильно рассчитал. Но это меня не спасло... Когда я захлопнул дверцу своей очередной легковушки, у меня еще оставалась возможность наверстать упущенное время. Но на первом же перекрестке в меня въехал неизвестно откуда взявшийся «уазик».
Удар!
Вот она, идиотская роковая случайность, которой я опасался. Ее невозможно учесть, к ней невозможно приготовиться, ее невозможно избежать. Хотя нет, последнее утверждение — ложь! Я не верю в мистические предначертания. По большому счету любая случайность — это оборотная сторона закономерности. Стоит лишь получше покопаться в прошлом.
Там, на чердаке, я проиграл уйму времени. Угнанная машина стоила мне еще трех минут. Если бы я работал не один, такого произойти не могло. Мой напарник просто ожидал бы меня за рулем, не снимая ноги с педали газа. Но я работал в одиночку, и вероятность случайности из-за этого возрастала стократно. Рано или поздно она должна была сработать. Два предыдущих прокола потянули за собой третий. Пытаясь наверстать потерянные минуты, я гнал машину чуть быстрее, чем должен был, и проскакивая перекрестки чуть более рискованно, чем если бы никуда не спешил. Не случись эти две, в принципе одолимые затяжки, не произошла бы роковая третья.
Но и ее можно было избежать, если бы я смирился с дополнительным двух-трехминутным опозданием. Я повторил ошибку прохожего, перебегающего ради экономии тридцати секунд перекресток на красный свет. Я, как на придорожном плакате, сэкономил минуту и поставил под угрозу жизнь. Так что не будем взваливать на рок свои ошибки. Но об этом я размышлял позже. В тот момент столкновения и переворота машины мне было не до отвлеченных материй. От удара о баранку я на мгновение потерял сознание. И именно этого мгновения хватило зевакам, чтобы заполнить своими любопытствующими телами все подходы к дверцам перевернутой машины. Они были искренни, они хотели помочь, но мне от этого было не легче.
Сразу десяток рук потянулись внутрь сквозь разбитые стекла. Они думали, меня волновала жизнь. Но меня в данный момент волновала только набитая спецсредствами сумка. Утрата сумки была бы равнозначна потере жизни. То, что в ней находилось, не предназначалось постороннему взгляду.
— Сумку! Сумку! — требовал я, отталкивая добровольцев-спасателей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71