Итак, все зависело от того, как пройдет наша встреча в среду. Я был уверен, что она явится в мотель, но до той поры у нее будет время все обдумать и постараться понять, в чем заключается подвох и почему я, как дурак, предложил им полмиллиона. Выражение ее холодных, зеленых глаз сказало мне, что я не убедил ее своим объяснением.
Но в одном я был уверен, ей никогда не догадаться, что колье поддельное.
Я считал, что оставив колье в их руках, я усыплю их подозрения. Колье послужит приманкой для ловушки, и я был убежден, что мысль о такой приманке никогда не придет ей в голову. Завладев колье, она почувствует себя хозяйкой положения. Она будет уверена, что теперь я не в состоянии надуть ее.
Когда во вторник утром я появился в магазине, Джейн Боумен, моя секретарша, сказала, что Сидни не придет. Ему нездоровится. Я догадался, что он бьется над проектом ожерелья и задача оказалась трудной. Я подумал, не позвонить ли ему, но Терри наблюдал за мной, и я решил позвонить во время перерыва.
В то утро бизнес шел бойко. До перерыва я продал бриллиантовую брошь, браслет и обручальное кольцо.
Воспользовавшись телефоном-автоматом, я позвонил Сидни. Голос его звучал подавленно.
— Ларри, золотко, это будет непросто. Я весь уик-энд делал наброски и прикидки и начинаю немного отчаиваться.
Это было непохоже на Сидни, но я знал, как трудна его задача.
— Сделать два миллиона долларов никогда не бывает просто, Сидни, — сказал я. — У тебя уже есть, что показать мне сегодня вечером?
— Показать? — Его голос поднялся до писка. — Сотни и сотни набросков. Мне уже тошно на них смотреть.
— Не волнуйся. Я зайду в девять и мы их разберем… идет?
— Сколько в тебе уверенности! Да. Я закажу Клоду очаровательный обед… приходи пораньше. Приходи в восемь.
— Извини, я буду занят. Я приду, — сказал я и повесил трубку.
Я хотел, чтобы работая над колье, мы встретились попозже. Это играло важную роль в моем плане.
Клод, толстый, добродушный педераст одно время работавший в Париже у «Максима» помощником шеф-повара, был для Сидни чем-то наподобие Пятницы. Его рабочий день продолжался с восьми утра до десяти вечера. Он приходил и уходил точно во время. Он превосходно готовил и содержал роскошное жилье Сидни в безукоризненном порядке с помощью двух цветных женщин, выполнявших грязную работу.
В тот вечер, в начале десятого, он открыл дверь на мой звонок и просиял, увидев меня. Я был одним из его немногих любимцев.
— Добрый вечер, мистер Ларри. Разрешите выразить мою радость по поводу вашего выздоровления. — Его радужное приветствие были искренне. — Входите, пожалуйста. Мистер Сидни вас ждет. — Понизив голос, он продолжал:
— Обед почти готов. Так что прошу вас, не засиживайтесь слишком долго за коктейлями.
Я пообещал и прошел в просторную комнату, где застал Сидни за письменным столом с бокалом мартини.
— Ларри! Как я рад тебя видеть… Это совершенный ад! Иди, посмотри.
Я подошел к большому шейкеру и щедро налил себе мартини, после чего опустился в одно из больших кресел.
— Потом, Сидни. Сначала, давай пообедаем.
— У меня просто гудит голова. — Прихватив стакан. Сидни подошел к креслу, стоявшему рядом с моим, и сел. — Я начинаю сомневаться в успехе. Боже!
Прошлой ночью я не мог заснуть! Я все думал, что отдал этой ужасной женщине три четверти миллиона! Наверно, я потерял остатки ума! Я уже начинаю задумываться, верну ли вообще когда-нибудь свои деньги!
— Успокойся… вернешь с лихвой. Будет, Сидни, не тревожься зря. После обеда мы во всем разберемся. — И несмотря на явное отсутствие интереса с его стороны, я принялся рассказывать, как прошел день в магазине, что я продал и кому, добавив, что о нем многие спрашивали.
За этой болтовней, я покончил со своим мартини к тому моменту, когда Клод объявил, что обед подан. Это был отменный обед: фаршированные яйца чайки, за которыми последовали котлеты из баранины, одно из коронных блюд «Максима».
После обеда мы вернулись в гостиную. Я слышал, как ушел Клод, захлопнув за собой входную дверь. Я гадал, спустил ли он предохранитель замка.
— Я только зайду в маленькую комнатку, — сказал я, — а после давай займемся делом.
Когда Сидни сел за письменный стол, я вышел в прихожую, увидел, что предохранитель поднят и дверь не заперта, потом прошел в туалет, спустил воду и вернулся в гостиную.
В течение следующего получаса мы рассматривали эскизы Сидни. Для меня это было пустой тратой времени, поскольку я знал, что никакого ожерелья не будет, но приходилось играть роль до конца. Среди множества набросков я отобрал три, которые, как я сказал ему, были близки к идеалу.
— Ты действительно так считаешь, Ларри? Или ты говоришь это только по доброте? — Сидни смотрел на меня с тревожным ожиданием.
— Ты смотришь на колье, когда работаешь?
— Нет, зачем? — Он удивленно раскрыл глаза. — Я держу его в сейфе.
— То-то и оно! — Я прищелкнул пальцами. — Вот почему у тебя не получается. Достань колье и положи на стол. Оно тебя вдохновит.
Он изумленно посмотрел на меня, потом его лицо озарилось счастливой улыбкой.
— Знаешь, а ведь мне это и в голову не приходило! Умница! Вероятно, ты совершенно прав!
Он повторил церемонию со снятием Пикассо и открыванием сейфа. Я знал, что он мне полностью доверяет, и все же открывая сейф, он повернулся так, чтобы я ничего не мог видеть за его спиной. Он потратил уйму денег на сейф и теперь только ему, и никому больше, принадлежало право знать, как он открывается.
Он положил колье на стол. Я передвинул настольную лампу так, чтобы свет падал прямо на стеклянную имитацию. Она и в самом деле выглядела прекрасно.
Он сел и несколько минут всматривался в колье, потом выбрал лучшие эскизы и стал их изучать.
— Ты прав, Ларри, золотко. У меня здесь неверная градация. Ах, какой я глупый! Да, кажется, я могу сделать кое-что получше. — Он принялся лихорадочно набрасывать рисунок, а я наблюдал за ним, куря сигарету. Через полчаса, после трех неудачных попыток, он закончил набросок настолько впечатляющий, что я почувствовал — необходимо унять его энтузиазм, иначе следующая встреча окажется излишней, а мне она была необходима.
— Вот оно! Я это чувствую! — возбужденно воскликнул он. — Посмотри.
У него получилось как раз то, что нужно.
— Очень хорошо, — сказал я нарочито вялым тоном.
— Это именно то, что нужно! Ты видишь, как я расположил большой камень?
Почему я раньше не догадался!
— Превосходно. — Я нахмурился, потом покачал головой.
— Разве тебе не кажется, что здесь все на своем месте? — спросил он с тревогой.
— Почти. Я мог бы продать это за полтора миллиона, но ведь мы хотели два.
— Больше никаких камней я докупать не стану, если ты это имел в виду. Голос Сидни стал капризным.
— Нет… нет, конечно, нет. Композиция идеальная, меня смущает оправа.
Слишком классическая, пожалуй. Не надо спешить, Сидни, дай мне подумать над ним. Я приду к тебе в пятницу вечером. Уверен, к этому времени мы найдем решение.
— В пятницу вечером? — Он открыл свою записную книжку-календарь и полистал ее. — В пятницу не получится. Я обещал пообедать со скучнейшим субъектом и никак не смогу отменить встречу. Вот в четверг я свободен.
— Отлично. — Я встал, прикидывая, что для окончательной подготовки операции у меня остается вся среда и четверг до десяти вечера… должно хватить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46