Например, глядя как-то утром перед завтраком в кристалл, она прочла в нем набранное печатным шрифтом сообщение о смерти одной своей знакомой дату и другие подобающие такому случаю подробности. Пораженная этим, она обратилась за подтверждением к предыдущему номеру «Тайме» и действительно обнаружила там текст соответствующего содержания. На той же странице «Тайме» были и другие сообщения, которые она прочла за день перед этим и содержание которых запомнила; единственно возможное объяснение происшедшему, очевидно, заключается в том, что она, так сказать, бессознательно обратила внимание на раздел некрологов, вследствие чего последний отложился в особом уголке ее памяти и всплыл оттуда в виде зрительной галлюцинации, когда работа с «магическим кристаллом» вызвала своеобразное изменение сознания.
Переходя от статей, основанных на личных наблюдениях автора, к статьям, основанным на сообщениях других лиц, можно упомянуть ряд историй о привидениях и т. п., отобранных миссис Сайджвик и проанализированных Майерсом и Подмором. С точки зрения эмоционального воздействия они представляют собой, по моему мнению, лучшие образцы литературы о призраках. Что касается выводов, то миссис Сайджвик решительно отказывается связывать себя какими-либо заявлениями, в то время как Майерс и Подмор занимают противоположные позиции. Подобные истории, считает Майерс, могут быть основаны на объективных событиях, причиной которых является то, что умершие продолжают существовать…
Реакция человека на информацию из вторых рук всегда определяется его этичным опытом. Большинство из тех, кто хоть однажды со всей якобы несомненностью наблюдал какое-то «сверхъестественное явление», начинают терять бдительность в оценке достоверности слухов и показаний других очевидцев, более или менее широко распахивая врата своего ума для сверхъестественного вообще. Для ума, совершившего подобное «сальто-мортале», кропотливая работа по выяснению «степени достоверности» незначительных происшествий, которыми заполнены отчеты Общества, кажется невыносимо скучной. И это воистину так; трудно отыскать литературный жанр более бестолковый, чем сообщения о призраках. Выставляемые на всеобщее обозрение сами по себе как голые факты, они кажутся настолько лишенными каких-либо перспектив и значения, настолько идиотичными, что даже в случае их несомненной истинности возникает искушение не включать их в общую картину мира. Всякий другой тип фактов пребывает в какой-то связи и соотношении с остальной природой. Эти же бессвязны и несоотносимы.
Следовательно, отвращение, вызываемое во многих честных научных душах одними лишь словами «психические исследования» и «исследователь психических феноменов», является не только естественным, но и в некотором смысле похвальным. Человек, который сам не способен отыскать в себе орбиту для этих ментальных метеоров, единственно может предположить, что Гарни, Майерс и проч. побуждаются к подобного рода занятиям простодушным изумлением, вызванным у них столь большим количеством бессвязных чудес. И каких чудес! Таким образом, наука находит утешение в своем обычном «быть того не может»; а большинство псевдокритиков «Записок» сражаются с описываемыми феноменами при помощи простого предположения (презумпции), согласно которому все эти отчеты по той или иной причине должны быть ошибочными-ибо как только естественный порядок подвергается подлинно научному рассмотрению, он всякий раз оказывается противоположным нашим прежним представлениям. Но чем чаще человек пытается использовать это предположение для дискредитации рассматриваемых им фактов, тем менее убедительным оно становится; и таким образом, человек со временем может исчерпать все свои «предположительные привилегии» – даже если он, подобно нашим противникам телепатии, опирается на столь прочные аргументы, как великий вывод психологии о том, что любое знание приходит к нам через посредство глаз, ушей и других органов чувств. С другой стороны, не следует забывать, что, хотя сообщения о противоположных фактах, повторяясь, подрывают силу соответствующего предположения, факты эти вовсе не обязательно должны быть строго доказаны. Упорные слухи о том, что у какого-то человека, скажем, с головой не все в порядке, – даже если все они туманны и в отдельности явно недостаточны для того, чтобы служить доказательствами заболевания, – наверняка оcлабляют предположение в его психическом здравии. Причем этот их эффект значительно усиливается, если они действуют, по словам Гарни, не цепочкой, но пакетом – т.е. из различных независимых друг от друга источников. В настоящее время свидетельства о телепатии, будь они слабыми или сильными, как раз и составляют пакет, а не цепочку. Ни одно из сообщений не использует для своего доказательства содержание других подобных сообщений. Но взятые в целом эти сообщения обладают какой-то общей последовательностью; их безумности, так сказать, присущ метод. Каждое из них повышает предположительную ценность остальных, понимая тем самым предположительную силу ортодоксальной веры, согласно которой в наше сознание ничего, помимо обычного чувственного опыта, проникнуть не может.
Однако что касается истины, то было бы весьма печально, если бы все так и окончилось одними предположениями и контрпредположениями, без решающей вспышки молнии факта, разгоняющей тьму неопределенности. И, по правде говоря, рассуждая здесь о предположительно ослабляемой ценности тех или иных материалов, я чисто произвольно принял точку зрения так называемого «строго научного» неверия. Моя собственная точка зрения отлична. Для меня молния уже сверкнула, не просто «предположительно ослабив» ортодоксальную веру, но решительно выявив ее несостоятельность. Употребив язык профессиональной логики, скажем, что истинность общего утверждения может быть опровергнута частным примером. Если вы желаете опровергнуть закон, гласящий, что все вороны черные, то вам не нужно доказывать его-Неприменимость к воронам вообще; вполне достаточно доказать существование одной белой вороны. Моей белой вороной является миссис Пайпер. Я не могу не признать, что во время трансов этого медиума проявляется знание, которого она никогда не обретала при помощи обычного использования глаз, ушей и сообразительности в бодрствующем состоянии. Каков источник этого знания, я не знаю, более того, я не вижу впереди даже слабых проблесков возможного объяснения; но я не вижу также возможности уклониться от признания факта такого знания. И поэтому, обращаясь к остальным свидетельствам-привидениям и всему прочему, – я уже не могу выдерживать по отношению к ним низменно отрицательную предубежденность «строго научного» мышления с его презумпцией относительно того, каким должен быть истинный строй Вселенной. Я чувствую, что несмотря на хрупкость и фрагментарность, сообща эти свидетельства могут представлять собой значительный вес. Строго научный ум может с превеликой легкостью перегнуть палку. Наука – это, прежде всего, определенный беспристрастный метод. Полагать же, будто наука представляет собой скрепленную личной верой и принятую навеки систему определенных результатов, означает искажать сам дух ее, низводить ее до уровня сектантства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207
Переходя от статей, основанных на личных наблюдениях автора, к статьям, основанным на сообщениях других лиц, можно упомянуть ряд историй о привидениях и т. п., отобранных миссис Сайджвик и проанализированных Майерсом и Подмором. С точки зрения эмоционального воздействия они представляют собой, по моему мнению, лучшие образцы литературы о призраках. Что касается выводов, то миссис Сайджвик решительно отказывается связывать себя какими-либо заявлениями, в то время как Майерс и Подмор занимают противоположные позиции. Подобные истории, считает Майерс, могут быть основаны на объективных событиях, причиной которых является то, что умершие продолжают существовать…
Реакция человека на информацию из вторых рук всегда определяется его этичным опытом. Большинство из тех, кто хоть однажды со всей якобы несомненностью наблюдал какое-то «сверхъестественное явление», начинают терять бдительность в оценке достоверности слухов и показаний других очевидцев, более или менее широко распахивая врата своего ума для сверхъестественного вообще. Для ума, совершившего подобное «сальто-мортале», кропотливая работа по выяснению «степени достоверности» незначительных происшествий, которыми заполнены отчеты Общества, кажется невыносимо скучной. И это воистину так; трудно отыскать литературный жанр более бестолковый, чем сообщения о призраках. Выставляемые на всеобщее обозрение сами по себе как голые факты, они кажутся настолько лишенными каких-либо перспектив и значения, настолько идиотичными, что даже в случае их несомненной истинности возникает искушение не включать их в общую картину мира. Всякий другой тип фактов пребывает в какой-то связи и соотношении с остальной природой. Эти же бессвязны и несоотносимы.
Следовательно, отвращение, вызываемое во многих честных научных душах одними лишь словами «психические исследования» и «исследователь психических феноменов», является не только естественным, но и в некотором смысле похвальным. Человек, который сам не способен отыскать в себе орбиту для этих ментальных метеоров, единственно может предположить, что Гарни, Майерс и проч. побуждаются к подобного рода занятиям простодушным изумлением, вызванным у них столь большим количеством бессвязных чудес. И каких чудес! Таким образом, наука находит утешение в своем обычном «быть того не может»; а большинство псевдокритиков «Записок» сражаются с описываемыми феноменами при помощи простого предположения (презумпции), согласно которому все эти отчеты по той или иной причине должны быть ошибочными-ибо как только естественный порядок подвергается подлинно научному рассмотрению, он всякий раз оказывается противоположным нашим прежним представлениям. Но чем чаще человек пытается использовать это предположение для дискредитации рассматриваемых им фактов, тем менее убедительным оно становится; и таким образом, человек со временем может исчерпать все свои «предположительные привилегии» – даже если он, подобно нашим противникам телепатии, опирается на столь прочные аргументы, как великий вывод психологии о том, что любое знание приходит к нам через посредство глаз, ушей и других органов чувств. С другой стороны, не следует забывать, что, хотя сообщения о противоположных фактах, повторяясь, подрывают силу соответствующего предположения, факты эти вовсе не обязательно должны быть строго доказаны. Упорные слухи о том, что у какого-то человека, скажем, с головой не все в порядке, – даже если все они туманны и в отдельности явно недостаточны для того, чтобы служить доказательствами заболевания, – наверняка оcлабляют предположение в его психическом здравии. Причем этот их эффект значительно усиливается, если они действуют, по словам Гарни, не цепочкой, но пакетом – т.е. из различных независимых друг от друга источников. В настоящее время свидетельства о телепатии, будь они слабыми или сильными, как раз и составляют пакет, а не цепочку. Ни одно из сообщений не использует для своего доказательства содержание других подобных сообщений. Но взятые в целом эти сообщения обладают какой-то общей последовательностью; их безумности, так сказать, присущ метод. Каждое из них повышает предположительную ценность остальных, понимая тем самым предположительную силу ортодоксальной веры, согласно которой в наше сознание ничего, помимо обычного чувственного опыта, проникнуть не может.
Однако что касается истины, то было бы весьма печально, если бы все так и окончилось одними предположениями и контрпредположениями, без решающей вспышки молнии факта, разгоняющей тьму неопределенности. И, по правде говоря, рассуждая здесь о предположительно ослабляемой ценности тех или иных материалов, я чисто произвольно принял точку зрения так называемого «строго научного» неверия. Моя собственная точка зрения отлична. Для меня молния уже сверкнула, не просто «предположительно ослабив» ортодоксальную веру, но решительно выявив ее несостоятельность. Употребив язык профессиональной логики, скажем, что истинность общего утверждения может быть опровергнута частным примером. Если вы желаете опровергнуть закон, гласящий, что все вороны черные, то вам не нужно доказывать его-Неприменимость к воронам вообще; вполне достаточно доказать существование одной белой вороны. Моей белой вороной является миссис Пайпер. Я не могу не признать, что во время трансов этого медиума проявляется знание, которого она никогда не обретала при помощи обычного использования глаз, ушей и сообразительности в бодрствующем состоянии. Каков источник этого знания, я не знаю, более того, я не вижу впереди даже слабых проблесков возможного объяснения; но я не вижу также возможности уклониться от признания факта такого знания. И поэтому, обращаясь к остальным свидетельствам-привидениям и всему прочему, – я уже не могу выдерживать по отношению к ним низменно отрицательную предубежденность «строго научного» мышления с его презумпцией относительно того, каким должен быть истинный строй Вселенной. Я чувствую, что несмотря на хрупкость и фрагментарность, сообща эти свидетельства могут представлять собой значительный вес. Строго научный ум может с превеликой легкостью перегнуть палку. Наука – это, прежде всего, определенный беспристрастный метод. Полагать же, будто наука представляет собой скрепленную личной верой и принятую навеки систему определенных результатов, означает искажать сам дух ее, низводить ее до уровня сектантства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207