Защитники отстреливались, и даже сделали отчаянную вылазку. Но явное неравенство сил заставило их начать переговоры.
Ранним утром следующего дня представители великого магистра явились на борт «Ориона» с полномочиями, необходимыми для заключения соглашения о капитуляции. Во главе их был командор Буаредон де Рансюэ, освобожденный из тюрьмы (после чего, по словам Наполеона, народ носил его на руках, как триумфатора).
Мальта сдалась на милость победителю. Бонапарт поступил с островом так, как он позднее будет обходиться со многими державами, городами и островами.
Вводится гражданский кодекс. Рабство отменяется, все турецкие невольники, среди них были уроженцы Триполи, Алжира, Туниса, Марокко, Дамаска, Сирии, Смирны и Константинополя, освобождаются. Ликвидируются все феодальные права и привилегии. Создается новая администрация (комендант острова – генерал Вобуа, французский гарнизон – 4 000 человек), формируются муниципалитеты, назначаются судьи. Бонапарт реформирует систему образования, учреждает начальные и средние школы и формулирует новые принципы политики просвещения.
Им организуются 15 начальных школ, а мальтийский университет заменяется «центральной школой». В этой школе должны изучать право, арифметику и стереометрию, алгебру, геометрию, астрономию, химию, механику и физику, навигацию.
60 детей богатейших семейств в возрасте от 9 до 14 лет должны быть направлены в Париж для обучения в коллежах.
Сам Орден был упразднен, члены его высланы, сокровища изъяты.
Из мальтийцев, говоривших по-арабски, Бонапарт организовал отряд – с тем, чтобы они стали переводчиками и разведчиками.
Все это он сделал за считанные дни. Что дальше?
«Собираются ли возвысить снова Афины или Спарту? Будет ли трехцветное знамя водружено на серале или же на пирамидах и развалинах древних Фив? Или же из Алеппо направятся в Индию???»
Так, якобы, вопрошали солдаты Восточной армии (разумеется, подлинно римский дух, которым пропитаны эти слова, не оставляет сомнений в их авторстве).
А что мог думать Горацио Нельсон?
Члены экспедиции наслаждались дарами Мальты. Бонапарт гулял в садах гроссмейстера Ордена, «прекрасно содержанных и украшенных великолепными апельсиновыми деревьями». Бурьенн говорит, что «мы с удовольствием лакомились их фруктами, казавшимися нам при чрезвычайной жаре еще более вкусными».
Пробыв на острове неделю, эскадра подняла якоря.
Наконец, вождь «франков» прояснил свои намерения:
«Бонапарт, член Национальной академии, главнокомандующий войсками.
На корабле «Орион», 4 мессидора VI года (22 июня 1798 года).
Воины!
Вам предстоит сделать завоевание, последствия которого будут неисчислимы как в отношении к просвещению, так и к всемирной торговле. Вы этим нанесете Англии самый верный и самый чувствительный удар в ожидании того, которым совершенно сокрушите ее.
Нам придется сделать несколько трудных переходов; дать много сражений; мы успешно исполним наши преднамерения; за нас судьба. Беи мамелюков, которые исключительно благоприятствуют английской торговле, которые наносят неприятности нашим негоциантам, которые тиранят бедных обитателей берегов Нила, эти самые беи через несколько дней после нашего прибытия не будут более существовать.
Народы, с которыми вы будете в сношениях, магометане; их первая заповедь: Нет Бога кроме Аллаха, и Магомет пророк Его. Не спорьте с ними; поступайте с магометанами, как поступали с евреями, как поступали с итальянцами; обращайтесь почтительно с их муфтиями, с их имамами, как обращались с духовными лицами других народов.
Римские легионы покровительствовали всем религиям. Вы встретите здесь обычаи, отличающиеся от обычаев европейских: привыкайте к ним.
Народы, к которым мы идем, обращаются с женщинами не так, как мы; но того, кто насилует, во всякой стране считают за изверга.
Грабеж обогащает немногих, бесчестит всех, уничтожает ресурсы и делает нашими врагами тех, чье благорасположение нам нужно.
Первый город, который мы встретим на нашем пути, сооружен Александром; мы на каждом шагу найдем великие воспоминания, достойные воспламенить дух французов».
Город Александра
Счастливо избежав встречи с эскадрой Нельсона, французский флот приблизился к Александрии вечером 30 июня 1798 года.
Благополучное прибытие армады, состоявшей из 293 кораблей и судов, двигавшихся с разными скоростями и не имевших опыта перестроения, уже само по себе было успехом.
Когда Бонапарт узнал, что англичане были здесь сорок восемь часов назад и направились на дальнейшие поиски его эскадры, он принял решение высаживаться немедленно. Не дожидаясь рассвета и невзирая на рифы, туман и удаленность кораблей от береговой линии.
Брюэйс предлагает подождать до утра. Бонапарт непреклонен:
– Адмирал, нам нельзя терять времени. Фортуна дает мне только три дня; если я ими не воспользуюсь, то мы погибнем.
Все время плавания море было спокойным, но в тот вечер вдруг забурлило («северный ветер дул с жестокостию; море бушевало, разбивалось о каменные рифы, опоясывающие берег», – вспоминает начальник главного штаба генерал Бертье).
Путь лодок до земли был долгим и опасным. Шлюпки переворачивались, двадцать человек утонули.
Когда сам вождь ступил на катер, адмирал Брюэйс подал ему руку. Видя удаляющуюся посудину с Бонапартом на борту, морской волк воскликнул: «Счастье покидает меня!»
«Эти слова оказались пророческими!!!» – Наполеон ставит три восклицательных знака.
(До катастрофы Абукира, когда неистовый Нельсон настигнет французскую эскадру, атакует ее с двух сторон и уничтожит, оставался ровно месяц.)
Прибытие научной экспедиции на африканский континент также началось с потери: вместе с «Патриотом», который не нашел входа в порт и затонул, пропали точные инструменты и многие материалы. Бурьенн говорит, что пучина поглотила несколько транспортных судов.
«Мы приняли к себе на руки генерала Каффарелли, которому деревянная нога не позволила вскочить в шлюпку в минуту ее поднятия».
Лошадей бросали в море, люди тащили их за лодками до самого берега. Большинство солдат, кроме артиллеристов и кавалеристов, успело высадиться до рассвета, но пехотинцев пришлось долго собирать на берегу и делать переклички.
Все умирали от жажды, но нигде не было пресной воды. Бонапарт многое предусмотрел, но забыл про фляжки. Тем не менее, вместе с приказом о высадке он потребовал запастись водой.
Где безопаснее – на борту или на земле? Граждане Монж и Бертолле остались на корабле, но многие ученые сошли на берег.
«Ярко светила луна. Беловатая сухая почва Африки была освещена как днем. После долгого и опасного плавания люди очутились на взморье древнего Египта, населенного восточными нациями, чуждыми нашим нравам, нашим обычаям и нашей религии… Сколько опасностей, сколько событий, сколько случайностей, сколько утомительных трудов впереди!» – восклицает Наполеон.
Перед ним – город, основанный Александром Великим, заключенный между морем и Мареотидским озером.
У Бонапарта большие виды на этот город. Читая аббата Рейналя, он проникся убеждением, что Александрия, при правильном управлении, непременно достигнет такого блестящего развития, что оставит Лондон, Рим, Париж и Константинополь далеко позади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Ранним утром следующего дня представители великого магистра явились на борт «Ориона» с полномочиями, необходимыми для заключения соглашения о капитуляции. Во главе их был командор Буаредон де Рансюэ, освобожденный из тюрьмы (после чего, по словам Наполеона, народ носил его на руках, как триумфатора).
Мальта сдалась на милость победителю. Бонапарт поступил с островом так, как он позднее будет обходиться со многими державами, городами и островами.
Вводится гражданский кодекс. Рабство отменяется, все турецкие невольники, среди них были уроженцы Триполи, Алжира, Туниса, Марокко, Дамаска, Сирии, Смирны и Константинополя, освобождаются. Ликвидируются все феодальные права и привилегии. Создается новая администрация (комендант острова – генерал Вобуа, французский гарнизон – 4 000 человек), формируются муниципалитеты, назначаются судьи. Бонапарт реформирует систему образования, учреждает начальные и средние школы и формулирует новые принципы политики просвещения.
Им организуются 15 начальных школ, а мальтийский университет заменяется «центральной школой». В этой школе должны изучать право, арифметику и стереометрию, алгебру, геометрию, астрономию, химию, механику и физику, навигацию.
60 детей богатейших семейств в возрасте от 9 до 14 лет должны быть направлены в Париж для обучения в коллежах.
Сам Орден был упразднен, члены его высланы, сокровища изъяты.
Из мальтийцев, говоривших по-арабски, Бонапарт организовал отряд – с тем, чтобы они стали переводчиками и разведчиками.
Все это он сделал за считанные дни. Что дальше?
«Собираются ли возвысить снова Афины или Спарту? Будет ли трехцветное знамя водружено на серале или же на пирамидах и развалинах древних Фив? Или же из Алеппо направятся в Индию???»
Так, якобы, вопрошали солдаты Восточной армии (разумеется, подлинно римский дух, которым пропитаны эти слова, не оставляет сомнений в их авторстве).
А что мог думать Горацио Нельсон?
Члены экспедиции наслаждались дарами Мальты. Бонапарт гулял в садах гроссмейстера Ордена, «прекрасно содержанных и украшенных великолепными апельсиновыми деревьями». Бурьенн говорит, что «мы с удовольствием лакомились их фруктами, казавшимися нам при чрезвычайной жаре еще более вкусными».
Пробыв на острове неделю, эскадра подняла якоря.
Наконец, вождь «франков» прояснил свои намерения:
«Бонапарт, член Национальной академии, главнокомандующий войсками.
На корабле «Орион», 4 мессидора VI года (22 июня 1798 года).
Воины!
Вам предстоит сделать завоевание, последствия которого будут неисчислимы как в отношении к просвещению, так и к всемирной торговле. Вы этим нанесете Англии самый верный и самый чувствительный удар в ожидании того, которым совершенно сокрушите ее.
Нам придется сделать несколько трудных переходов; дать много сражений; мы успешно исполним наши преднамерения; за нас судьба. Беи мамелюков, которые исключительно благоприятствуют английской торговле, которые наносят неприятности нашим негоциантам, которые тиранят бедных обитателей берегов Нила, эти самые беи через несколько дней после нашего прибытия не будут более существовать.
Народы, с которыми вы будете в сношениях, магометане; их первая заповедь: Нет Бога кроме Аллаха, и Магомет пророк Его. Не спорьте с ними; поступайте с магометанами, как поступали с евреями, как поступали с итальянцами; обращайтесь почтительно с их муфтиями, с их имамами, как обращались с духовными лицами других народов.
Римские легионы покровительствовали всем религиям. Вы встретите здесь обычаи, отличающиеся от обычаев европейских: привыкайте к ним.
Народы, к которым мы идем, обращаются с женщинами не так, как мы; но того, кто насилует, во всякой стране считают за изверга.
Грабеж обогащает немногих, бесчестит всех, уничтожает ресурсы и делает нашими врагами тех, чье благорасположение нам нужно.
Первый город, который мы встретим на нашем пути, сооружен Александром; мы на каждом шагу найдем великие воспоминания, достойные воспламенить дух французов».
Город Александра
Счастливо избежав встречи с эскадрой Нельсона, французский флот приблизился к Александрии вечером 30 июня 1798 года.
Благополучное прибытие армады, состоявшей из 293 кораблей и судов, двигавшихся с разными скоростями и не имевших опыта перестроения, уже само по себе было успехом.
Когда Бонапарт узнал, что англичане были здесь сорок восемь часов назад и направились на дальнейшие поиски его эскадры, он принял решение высаживаться немедленно. Не дожидаясь рассвета и невзирая на рифы, туман и удаленность кораблей от береговой линии.
Брюэйс предлагает подождать до утра. Бонапарт непреклонен:
– Адмирал, нам нельзя терять времени. Фортуна дает мне только три дня; если я ими не воспользуюсь, то мы погибнем.
Все время плавания море было спокойным, но в тот вечер вдруг забурлило («северный ветер дул с жестокостию; море бушевало, разбивалось о каменные рифы, опоясывающие берег», – вспоминает начальник главного штаба генерал Бертье).
Путь лодок до земли был долгим и опасным. Шлюпки переворачивались, двадцать человек утонули.
Когда сам вождь ступил на катер, адмирал Брюэйс подал ему руку. Видя удаляющуюся посудину с Бонапартом на борту, морской волк воскликнул: «Счастье покидает меня!»
«Эти слова оказались пророческими!!!» – Наполеон ставит три восклицательных знака.
(До катастрофы Абукира, когда неистовый Нельсон настигнет французскую эскадру, атакует ее с двух сторон и уничтожит, оставался ровно месяц.)
Прибытие научной экспедиции на африканский континент также началось с потери: вместе с «Патриотом», который не нашел входа в порт и затонул, пропали точные инструменты и многие материалы. Бурьенн говорит, что пучина поглотила несколько транспортных судов.
«Мы приняли к себе на руки генерала Каффарелли, которому деревянная нога не позволила вскочить в шлюпку в минуту ее поднятия».
Лошадей бросали в море, люди тащили их за лодками до самого берега. Большинство солдат, кроме артиллеристов и кавалеристов, успело высадиться до рассвета, но пехотинцев пришлось долго собирать на берегу и делать переклички.
Все умирали от жажды, но нигде не было пресной воды. Бонапарт многое предусмотрел, но забыл про фляжки. Тем не менее, вместе с приказом о высадке он потребовал запастись водой.
Где безопаснее – на борту или на земле? Граждане Монж и Бертолле остались на корабле, но многие ученые сошли на берег.
«Ярко светила луна. Беловатая сухая почва Африки была освещена как днем. После долгого и опасного плавания люди очутились на взморье древнего Египта, населенного восточными нациями, чуждыми нашим нравам, нашим обычаям и нашей религии… Сколько опасностей, сколько событий, сколько случайностей, сколько утомительных трудов впереди!» – восклицает Наполеон.
Перед ним – город, основанный Александром Великим, заключенный между морем и Мареотидским озером.
У Бонапарта большие виды на этот город. Читая аббата Рейналя, он проникся убеждением, что Александрия, при правильном управлении, непременно достигнет такого блестящего развития, что оставит Лондон, Рим, Париж и Константинополь далеко позади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55