Вскоре после этого мы увидели, как еще один из оставшейся тройки отделился и вернулся к первому. Лишь двое продолжали подъем, а двое других стали спускаться обратно к лагерю VII. Не очень-то много помощи будет теперь Эду Хиллари как в смысле пополнения его группы, так и на случай необходимости спасательных работ. Тем временем мы увидели, что с седловины спускалось еще трое. Обе группы встретились и вскоре после этого спускающаяся группа достигла лагеря VII. Все это выглядело загадочно и отвлекло на время наши мысли от невидимых нам драматических событий, разыгрывающихся на пути к вершине. Через некоторое время из лагеря VII вышли не менее пяти человек (включая, очевидно, тех двух, кто покинул группу Нойса) и стали спускаться в цирк. Все эти передвижения давали пишу для многочисленных предположений.
Некоторые сведения о происходящих событиях мы получили лишь после полудня, когда к нам спустился Грегори с четырьмя шерпами. Это были Анг Ньима и заболевший Пемба, возвращающиеся с седловины, а также участники группы Нойса – Анг Дорджи и Пху Дорджи. Грег принес важные новости. Он рассказал нам замечательную историю о том, как накануне был установлен лагерь IX, добавив в качестве "последней новости", что Хиллари и Тенсинг были им замечены в этот день в 9 час. утра на том же месте, где за три дня до этого он видел Тома Бурдиллона и Чарльза Эванса, преодолевающих последний снежный склон, ведущий к Южному пику. Хиллари и Тенсинг шли, пока он наблюдал за ними, в хорошем темпе. Эти новости, и в особенности то, что их видели так рано, позволяли нам оптимистически смотреть на будущее. Мы с нетерпением стали ожидать вечера, надеясь на получение сигнала, о котором я заранее договорился с Уилфридом Нойсом. При встрече с ним в лагере VII во время моего спуска с седловины мы обсудили с ним, каким способом можно было передать нам новости с седловины и тем положить конец неизвестности и нашему нервному напряжению. Было условлено, что немного выше или ниже края седловины, на подходящем, хорошо видимом из Передового базового лагеря снежном склоне Нойс выложит спальные мешки. Один мешок, должен был означать неудачу штурма. Два мешка рядом – повторное восхождение на Южный пик. Наконец два мешка, расположенные под прямым углом в виде буквы "Т" означали радостную весть о полной победе над Эверестом.
Легко представить себе наше разочарование, когда под вечер из цирка начал подниматься легкий туман, постепенно заволакивавший склоны под Южной седловиной. Напрасно мы напрягали зрение, тщательно просматривая во время кратких просветов в облаках эти снежные склоны; никаких сигналов не было видно. Солнце скрылось за пиком Пумори. Теперь уже вряд ли можно было ожидать, что у Нойса или кого-либо другого хватит смелости оставаться вне палаток. Мучительная неизвестность продолжалась.
На следующий день мы снова ждали, надеясь на успех и стараясь не думать о неудаче. Накануне вечером прибыл Уэстмекотт, который за последние десять дней проделал на ледопаде блестящую работу. По его словам, впоследствии подтвержденным нашими собственными наблюдениями, условия на леднике претерпевали резкие изменения, и он непрерывно был занят опасной и неблагодарной, но крайне важной работой по поддержанию пути через ледопад. На следующий день к нам присоединился Джемс Моррис с тремя шерпами, которые поднялись по цирку из лагеря III. Таким образом, кроме группы Передового базового лагеря, выше была лишь штурмовая группа и находившийся в лагере VII для помощи штурмовикам Чарльз Уайли. Чувство напряженного ожидания овладело всеми нами, и трудно было сохранять даже внешнее спокойствие.
Около 9 час. утра мы увидели, как из-за скрывающих тропу скал в кулуаре Женевского контрфорса появились пять фигур. У меня вырвался вздох облегчения. По крайней мере, вся штурмовая группа целиком возвращалась, и притом без пострадавших; хотя они двигались очень медленно, но, видимо, никто из них не был болен. Хиллари, Тенсинг, Лоу, Нойс и Пасанг Пхутар спускались. Нам оставалось только ждать. Если учесть все, что им пришлось перенести, они не так уж долго испытывали наше терпение. Вскоре после того, как группа исчезла в лагере VII, оттуда вышли трое: они начали последний спуск по стене Лходзе. Том Стобарт с одним из шерпов отправился в лагерь V, стремясь независимо от результатов восхождения поскорее заснять возвращающуюся группу.
Около 2 час. дня, как раз после того как индийское радио сообщило всему миру о том, что мы потерпели неудачу, пять человек показались в верхней части плоской ложбины примерно в 450
м.над лагерем. Некоторые из нас, во главе со мной и Майклом Уэстмекоттом сразу же бросились к ним навстречу, в то время как столпившиеся вокруг своей шатровой палатки шерпы ожидали с неменьшим волнением, чем остальные, результата штурма. Однако приближавшиеся альпинисты понуро брели, не подавая никаких знаков. Они даже не помахали нам в знак приветствия. Сердце мое упало. При моем болезненном состоянии даже медленный подъем по склону требовал большого напряжения; сейчас ноги у меня буквально налились свинцом. Очевидно, штурм потерпел неудачу, и мы теперь должны думать о третьей и последней попытке.
Внезапно идущий впереди – это был Джордж Лоу – поднял свой ледоруб, несколько раз взмахнул им и весьма выразительно указал на далекую вершину Эвереста. Теперь уже и остальные также подавали совершенно недвусмысленные знаки. Какая там неудача! Это была победа. Эверест взят! Не в силах совладать с переполнившими меня чувствами, я ускорил шаг – бежать я все же был не в состоянии. Майкл Уэстмекотт мчался впереди. Все высыпали из палаток; воздух дрожал от приветствий и радостных криков. Через минуту мы встретились. Крепкие рукопожатия, даже – стыжусь сознаться – объятия, встретили обоих победителей. Особенно горячо обнимали Тенсинга. Он одержал блестящую победу как для себя лично, так и для своего народа.
Оживленно беседуя, мы сопровождали их в лагерь, где столпились все шерпы. Широко улыбаясь, они тепло пожимали руку Хиллари, а своему славному предводителю Тенсингу оказывали знаки более глубокого уважения, граничащего с благоговением. Мы все собрались в шатровой палатке, чтобы послушать захватывающий рассказ. Жадно поглощая омлет и осушая полные кружки своего любимого лимонада, Эд Хиллари в простых, но образных выражениях описал нам события 28 и 29 мая. Вооружившись блокнотом, Джемс Моррис делал заметки для сообщения всему миру. В этот момент он, пожалуй, больше, чем кто-либо из нас, учитывал слабую, но заманчивую возможность передать на родину сенсационное сообщение как раз к коронации королевы. В знаменательный день, явившийся кульминационным пунктом его работы, Джемс показал свое высокое мастерство журналиста. Не теряя времени, он тут же начал спуск по цирку, на этот раз в сопровождении Майкла Уэстмекотта, который должен был позаботиться о его безопасности и провести его к вечеру до Базового лагеря.
Немного позже в этот памятный день я вышел, чтобы приветствовать возвращающихся Уилфрида Нойса, Чарльза Уайли и Пасанга Пхутара. Их достижения были тоже великолепны; Нойс и Пасанг Пхутар дважды побывали на Южной седловине. Во время второго рейса каждый из них нес двойной груз (не менее чем по 23
кг)от того места, где два других шерпа выбились из сил, то есть примерно от середины (по расстоянию и высоте) между лагерем VII и седловиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90