Бурская пушка ответила новым снарядом, который пробил блиндаж корпуса другой платформы и разметал орудийную прислугу, обратив в бегство одних артиллеристов и уложив на месте других. Все же англичане, проявляя безумную храбрость и стойкость, дали еще залп. И тогда в третий раз прогремела пушка буров.
— Они устанут раньше нас. — Произнес командир бурских артиллеристов.
И он угадал! Сквозь дым, окутывавший среднюю платформу, уже показался белый платок, которым махали, нацепив его на кончик штыка. Англичане решили вступить в переговоры. Огонь прекратился, и начальник бурского отряда, присланного Кронье, некий фермер по фамилии Вутерс, в свою очередь водрузил над траншеей белый платок. Тогда молодой английский офицер проворно спрыгнул на рельсы, прошел половину расстояния, отделявшего поезд от траншеи, и остановился. Вутерс также вылез из окопа и подошел к неприятельскому офицеру.
— Мы согласны капитулировать, — сказал англичанин, высокомерно поклонившись буру. — Каковы ваши условия?
— Наши условия? Да никаких условий, — спокойно ответил бюргер. — Вы сдадитесь в плен, только и всего. Вы покинете бронепоезд, оставив там все ваше оружие, и остановитесь на расстоянии двадцати шагов от первой нашей траншеи. Оттуда вас отведут в лагерь.
— Надеюсь, наши люди имеют право сохранить свои вещи?
— А что же вы думаете, — насмешливо ответил Вутерс, — мы поведем их нагими?
— Я хотел сказать: свои рюкзаки, — угрюмо поправился англичанин.
— Пожалуй, но после осмотра.
— Нас трое офицеров, и всем нам не хотелось бы расставаться со своими шпагами.
— Об этом будете договариваться с Кронье. Мое дело только доставить вас к нему. Даю вам пять минут. Если ровно через пять минут вы не выстроитесь здесь без оружия, мы возобновим огонь.
Англичане поняли, что дальнейшее сопротивление бессмысленно, и решили сдаться. Они покинули крепость на колесах и под водительством своих офицеров выстроились перед траншеей.
Вооруженные буры вышли из окопов, с любопытством, не лишенным уважения, рассматривая англичан. Те сохранили свою прекрасную выправку, хотя большинство из них и не скрывали радости по поводу развязки, которая избавляла их от опасностей войны.
Осторожный Вутерс все же скомандовал по-английски:
— Hands up! note 81
Приказ был немедленно выполнен всеми, за исключением капитана, старшего по чину из троих офицеров.
Затем Вутерс в сопровождении капитана Сорви-голова и тридцати бюргеров и Молокососов приблизился к англичанам, чтобы проверить, нет ли в рюкзаках оружия. Когда он проходил мимо английского капитана, тот выхватил из рюкзака револьвер и выстрелил в упор.
— Вот тебе, негодяй! — крикнул он. — Всех бы вас уничтожить!
Вутерс упал навзничь с раздробленным черепом.
Это отвратительное и низкое убийство вызвало у буров взрыв бешенства.
Сорви-голова с молниеносной быстротой поднял ружье к плечу и выстрелил в убийцу. Труп капитана рухнул на тело его жертвы…
На мгновение оба отряда оцепенели.
Но расправа с преступником на месте преступления не успокоила буров, негодование их не знало предела. Все они, старые и молодые, жаждали крови остальных англичан, которые, по их мнению, должны были жестоко поплатиться за подлое преступление одного из своих товарищей.
— Смерть англичанам! Смерть!.. Еще минута — и пленники будут перебиты. Командование перешло теперь к Жану. Его бросило в дрожь при мысли, что сейчас произойдет одно из тех массовых убийств, которые вписываются в историю народов и накладывают позорное пятно как на людей, их совершивших, так и на людей, не помешавших совершиться им. Сейчас ружья начнут сами стрелять…
С риском стать первой жертвой своих обезумевших от гнева друзей Сорви-голова бросился между англичанами и уже нацеленными на них маузерами буров и, подставив свою грудь под выстрелы, крикнул:
— Опустите ружья! Друзья, умоляю — опустите ружья!
Буры спорили, кричали, жестикулировали, но никто из них не выстрелил. Победа была наполовину одержана.
А Сорви-голова продолжал своим звонким голосом:
— Вы люди справедливые и сражаетесь за священное дело свободы. Во имя справедливости, во имя свободы, которую вы непременно завоюете, не карайте этих пленников за преступление, в котором они невиновны.
— Верно! Он прав! — раздалось несколько голосов. Наиболее непримиримые молчали, но и они не решались уже кричать: «Смерть англичанам!» — и вынуждены были молча, хотя и с явным сожалением, опустить свои ружья.
Военнопленные были спасены.
Английский лейтенант подошел к Жану Грандье и, отдав ему честь, сказал:
— Капитан! Вы — великодушный противник и настоящий джентльмен. Благодарю вас лично от себя и от имени этих честных воинов, порицающих отвратительный поступок капитана Хардена.
— Харден? Командир первой роты шотландских стрелков?
— Вы его знали?
— Так это точно был он?
— О, да.
— В таком случае, и я, в свою очередь, благодарю вас, лейтенант.
Во время этого короткого разговора буры осмотрели рюкзаки сдавшихся и, убедившись, что в них не спрятано оружия, решили отправить пленных в лагерь. Честь конвоировать их досталась Молокососам — они ее заслужили.
И вот англичане двинулись, окруженные юными ворчунами, самому старшему из которых не стукнуло еще восемнадцати лет, а младшему не было и пятнадцати. Сорви-голова, наклонившись к уху своего юного друга Поля Поттера, прошептал:
— А знаешь, кто этот английский офицер, которому я размозжил голову?.. Это капитан Харден, один из пяти членов военного суда, убийца твоего отца.
ГЛАВА 4

Лагерь буров. — Сорви-голова у генерала. — Командировка. — Велосипеды дяди Поля. — Сорви-голова и Фанфан. — Солдаты-велосипедисты. — Переправа через Моддер. — Английские уланы. — Преследование. — Неожиданный скачок велосипедистов.
Возвращение Молокососов в лагерь Кронье было настоящим триумфом. Вошедшая в поговорку невозмутимость буров на этот раз совсем растаяла, и они устроили отважным сорванцам восторженную встречу. Пленных же они приняли с обычным своим добродушием и оказали им всякие мелкие услуги.
Такое отношение глубоко тронуло англичан. Как! Эти великодушные и гостеприимные люди и есть те самые буры, которых английские газеты называли мужичьем, тупицами, белыми дикарями? Пленники, начиненные идеями империализма, не могли прийти в себя от изумления.
Кронье, бесконечно обрадованный успехом дела, которое превратило страшный бронепоезд в груду железа, пожелал увидеть того, кому он был обязан этой победой. Он приказал немедленно прислать к нему капитана Молокососов.
Когда Сорви-голова явился в палатку главнокомандующего, там собралось большое общество: знаменитые начальники, родственники и друзья главнокомандующего и простые волонтеры. Все они беседовали и курили, как равные.
Чувствовалось полное отсутствие иерархии, чванливости, высокомерия. Все эти люди были братьями, бюргерами, солдатами, военная форма которых равно для всех состояла из винтовки и патронташа.
Увидев капитана Молокососов, Кронье поднялся навстречу и, пожав ему руку, сказал:
— Вы храбрец! От имени бурской армии благодарю вас, мой юный друг.
Глаза отважного юноши увлажнились слезами, сердце сильно забилось.
— Генерал, — ответил он, — вы говорили, что у вас нет возможности наградить меня чином или орденом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69