И ты заснешь. Кстати, вот почему я заговорил с тобой, когда началась запись. На случай подобной команды в момент, когда ты входил в номер.
-- Ты имеешь в виду запись? Но она не ввела меня в сон.
-- А могла ввести. Гипноз может наводиться и записью. Людей гипнотизируют по телефону, если этого требует ситуация. Возможно, слова на ленте не будут действовать на тебя, но я на всякий случай отвлек твое внимание.
Он замолчал. Его лоб сморщился от размышлений.
-- Это дает мне один намек на идею относительно следующего вечера.
-- Хорошо. Выкладывай.
-- Дай мне подумать. Это серьезный вопрос. И мне надо выспаться. До семи вечера еще уйма времени.
-- Да. Ты прав. Я не знал, удастся ли мне чем-нибудь заняться до семи вечера. Я не знал, остались ли в моем мозгу другие внушения, о которых у меня не было пока никаких представлений. Мы тихо сидели, размышляя, и вдруг из динамика вновь послышались звуки. На этот раз они были резкие и громкие. Я услышал скрежет, словно от ключа в замке, потом скрип открываемой двери.
-- Эту часть я помню. Мы вернулись в номер, и я забрал магнитофон. Из динамика донесся ясный и громкий голос Рыжего.
-- Что-то не так, мистер?
Потом раздался звук шагов, скрип и стук, пока я убирал микрофон из шкафа, и, наконец, наступила абсолютная тишина.
-- Вот и все. Прямо после этого я покинул гостиницу и позвонил тебе. Мне захотелось встать.
-- Знаешь, в любом случае, я чувствую себя гораздо лучше. Спасибо, Брюс. Значит, думаешь, осталось совсем немного? Один вечер, а?
-- Думаю, немного. Приезжай ко мне завтра, лучше всего после обеда. Я постараюсь что-нибудь придумать.
-- Придумай, Брюс, придумай. Я оставляю эту запись здесь. Может быть, вытянешь из нее еще что-нибудь.
Он кивнул, поднялся и проводил меня до двери. Я вышел в темноту теплой калифорнийской ночи, но напряжение крутило тело так, что я почти дрожал.
Вернувшись в квартиру, я тихо лег в кровать и попытался обдумать последние два дня. Мне хотелось продраться сквозь воспоминания и сказать: "Это реально, это со мной происходило, это я знаю наверняка." Но я запутался еще сильнее. Мне подумалось о том, как мало человек знает о секретах своего ума, как мы нечувствительны к тому, что заставляет нас смеяться, чувствовать страх, любовь и ненависть. Год за годом человек обнажает защитные рубежи ума, познавая все больше тайных мест и скрытых побуждений, но все равно знание столь незначительно, что вряд ли можно говорить о понимании. Ум по-прежнему остается странным и порою пугающим местом, заполненным тайной.
Я лежал долго-долго и только потом заснул.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Два звонка затрещали почти одновременно, меня выдернуло из сна, а солнечный свет уже вливался в открытые окна. Я все лежал, позволяя памяти медленно вползать в меня, и звонки трещали, ослабевая, с запинками похрипывая последние секунды, чтобы, в конце концов, замолкнуть окончательно.
Восемь часов. Ровно восемь. Я вспомнил, что ставил звонки вечером на восемь. На руках не было никаких новых следов и отметин. Все нормально. Моя одежда в шкафу, а не накидана на кресло. Все так, как должно быть. Я вспомнил свои мысли и ночные сомнения. Черт с ними.
Во мне звенели свежие мозги. Я выспался и чувствовал себя прекрасно. После холодного душа и завтрака, устроившись на кухне с чашкой кофе, я всмотрелся в предстоящий день. Вот это денек, подумалось мне. Да, Логан, ты сегодня кое-что получишь. Сегодня, если повезет, ты узнаешь, что за ублюдок толкает и поддерживает весь дьявольский механизм. Мне хотелось взяться за работу, хотелось двигаться, совершать поступки. Мне хотелось, чтобы уже было семь часов вечера, пусть я какой-то частью ума и боялся этого момента, но меня просто подмывало начать и кончить. Мой ум был ясным и светлым. Я помнил все, что произошло вчера, и внутри меня громыхали какие-то идеи.
Я отнес вторую чашку кофе в гостиную и поставил ее на стол перед диваном, затем перенес туда телефон, позвонил в "Отдел по особо опасным преступлениям" и попросил капитана Артура Гранта. После обычных приветствий я спросил его:
-- Ты уже взял Люцио и Поттера?
-- Пока нет. Но мы сделаем это.
-- Интересно, куда они могли деться, черт бы их побрал? Знаешь, Арт, держи себя сейчас в руках. Пришла пора рассказать тебе, в какую мерзкую историю я впутался. Ты уже разговаривал с Брюсом Уилсоном?
-- Нет. А что с ним?
-- Лучше спроси, что со мной. Пристраивай свой зад, расслабься и слушай. Дай мне высказаться, а уже потом хватай меня за уши. Ладно?
-- Черт! О чем ты хочешь мне сказать?
-- Ты все узнаешь. Но ради бога, не посылай за мной наряд полиции, пока я не закончу.
-- У тебя крыша едет или как? Я оборвал его.
-- Значит, договорились, Арт?
-- Да, я согласен. Выкладывай.
И я выложил. Выложил все. Помню раз иди два во время моего рассказа из трубки раздавалась приглушенная ругань. Но я продолжал, не останавливаясь, до самого конца.
-- Вот так, Арт,-- подытожил я.-- Все доказательства у Брюса. Он может подтвердить мои слова и добавить, если я что-то упустил. А теперь по поводу вечера. Ты можешь обеспечить прикрытие? Возможно, установите прослушивание, и неплохо, знаешь, иметь несколько ребят в фойе гостиницы.
Он ничего не говорил.
-- Арт, ты еще тут?
-- Да, черт бы тебя побрал.
-- Послушай, Apт. Иизвини за те отпечатки. Так получилось. Я совсем тогда запутался.
-- Ладно, ты и сейчас запутан по уши. Надо бы притащить тебя к нам и...
-- Знаешь, я и сам могу приехать. Но, Арт, как насчет вечера? Черт возьми, мне бы не хотелось в это время сидеть в камере.
-- Я поговорю с Уилсоном и перезвоню тебе. Он повесил трубку, а я вытащил из стола карандаш и бумагу. Вытянувшись на диване, я рисовал квадраты и линии, погружаясь в пару прошлых дней. Я переписал имена всех людей, с которыми встречался; перечислил все, что знал о них; подчеркнул их связи и игра -- короче, играл с этим, пока не зазвонил телефон. На часах было десять тридцать.
Звонил Арт.
-- Марк? Я поговорил с Уилсоном.
-- Да. Значит, убедился? Он прорычал проклятие.
-- Возможно. Несмотря на мой здравый разум. Итак, ты все еще хочешь пройти через это безумие?
-- О, черт, как ты прав. Но я сделаю это. Или есть возражения?
-- Мне твоя игра не нравится. Мы схватим этого типа в номере.
-- Не надо, Арт. А что потом? Будешь бить его шлангом? У меня другой план. Слушай, я подъеду позже и расскажу подробнее. Господи, мы же столько работали вместе, и всегда получалось как надо.
-- Хорошо. Только не выпендривайся как раньше.
-- Будь спокоен. Все-таки дело идет о моей шее.
-- Ладно, Марк. Между прочим, мы уже начали подготовку. Номер прослушивается. Прикрытие готово. Двое наших в штатском уже на местах. Но нет никаких сведений, кто этот Д. Смит. Словно привидение.
-- То-то и оно. Может быть, он и есть привидение. Хорошо, Арт. У меня пока все.
Он глухо рассмеялся.
-- Ну, держи свои штаны, Марк. И повидайся со мной перед делом. Когда приедешь?
-- Давай в два.
-- Договорились.
Он повесил трубку. Я походил по комнате, еще немного порисовал, приготовил обед и в час тридцать позвонил Брюсу.
-- У тебя есть идеи?
-- Да, Марк. Думаю, кое-что есть. Приезжай побыстрее.
-- Уже лечу.
Около двух пятнадцати я кончил выслушивать ругань Арта Гранта, и мы, наконец, прояснили ситуацию. На семь часов они приготовились от души. В обоих смежных номерах находились детективы, стены номера 524 были напичканы аппаратурой, которая записывала каждое слово и каждый звук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35