Такой, например, по мнению Альберта, была магия трех «мудрецов», или «волхвов», которые согласно Священному Писанию пришли поклониться Иисусу в день его Рождества. Такой была и алхимия, которая «из всех наук… наиболее точно имитирует природу».
Различия выглядели достаточно четкими, хотя и немного грешили софистикой. Однако в своих научных трудах – по словам одного из комментаторов, «испытавших влияние в основном арабской астрологии, приписываемых Аристотелю работ и герметической литературы – Альберт описывает и третий вид магии. Основана эта магия на герметизме – на герметическом тезисе взаимосвязи между микрокосмом и макрокосмом – и использует «оккультные свойства» растений, камней, крови, определенных животных, амулетов и талисманов. Алхимия может быть отнесена как к этой категории, так и к «естественной магии». Однако герметическая магия также включает в себя элементы, которые Альберт осуждает как зло. Короче говоря, в своих теологических трудах Альберт осуждает то, что превозносит в научных. Не следует, однако, забывать, что он был доминиканцем и работал под бдительным оком церкви, что заставляло его быть осторожным. В предисловии к своим работам по алхимии он перечисляет ошибки, типичные для алхимиков, а затем очерчивает правила, которым они обязаны следовать. Первое из этих правил – секретность.
Среди имен средневековых магов и алхимиков нельзя не упомянуть еще об одном человеке, хотя его жизнь и деятельность приходится на более позднюю эпоху. Это Николас Фламель, родившийся примерно в 1330 и умерший в 1418 году. Сначала он работал в Париже в качестве писца и переписчика. Благодаря своей профессии он имел доступ ко многим редким книгам и документам, а также познакомился – что было редкостью для мирянина того времени – с живописью, поэзией, химией, математикой и архитектурой. Кроме того, он стал углубленно изучать все, что только мог найти, в таких областях, как алхимия, каббалистические учения и философия герметизма.
Примерно в 1360 году Фламелю – по его же собственным словам – посчастливилось наткнуться на алхимический труд, перевернувший всю его жизнь. Сам Фламель предполагал, что рукопись имела иудаистское происхождение и, возможно, была украдена. На ее титульном листе имелась надпись: «Авраам Иудей, Принц, Священник, Левит, Астролог и Философ, к еврейскому народу, Божьим гневом рассеянному среди галлов». Каждая седьмая страница книги не содержала текста – там были только рисунки. В книге были и другие многочисленные иллюстрации, в основном связанные с алхимией и герметизмом. Говорят, что оригинал этой книги был помещен в библиотеку Арсенала в Париже. Копии ее усердно, с истинно религиозным рвением и, насколько нам известно, без особого успеха изучались последующими поколениями мнимых экспертов.
По свидетельству самого Фламеля, он самостоятельно не мог прочесть эту книгу, которая была написана не на латыни и не на французском. Вполне возможно, это был древнееврейский язык – Фламель пришел к убеждению, что ее невозможно понять, не зная Каббалы. Более двадцати лет он потратил на тщетные попытки понять смысл своего не поддающегося расшифровке и загадочного приобретения. Наконец, во время путешествия в испанский город Сантьяго де Компостелла он повстречал в Леоне перешедшего в христианство еврея, который разъяснил ему таинственный текст. Вернувшись в Париж, Фламель начал применять на практике то, чему научился, и, как утверждают, 17 января 1382 года выполнил первую из целой серии алхимических трансмутаций.
Истинность рассказа Фламеля проверить невозможно. Но факт остается фактом – вскоре после своего успеха он получил покровительство женщины, которая сама имела репутацию «искусной в химических науках». Это была Бланш д'Эвре, также известная под именем Бланш Наваррской, дочь короля Наварры и будущая жена Филиппа VI Французского. Говорят, что в результате алхимических трансмутаций Фламель стал сказочно богатым. В конце жизни он владел тридцатью домами и участками земли только в одном Париже. Однако он, похоже, был скромным человеком, который не упивался своей властью, а свое влияние направлял в основном на добрые дела. К 1413 году он основал и содержал на свои средства четырнадцать больниц, семь церквей и три часовни в Париже и примерно столько же в Болонье. Альтруизм – возможно, даже в большей степени, чем ослепительный успех, – сделал его легендарной личностью и сохранил его имя для потомков. Даже в восемнадцатом веке о нем с уважением отзывались такие ученые, как Исаак Ньютон, – он внимательнейшим образом изучил его работу, написал к ней подробные комментарии и даже собственноручно переписал ее, пытаясь таким образом выполнить свое обязательство «усовершенствовать во славу Божию учение Гермеса…».
Важно отметить, что все выдающиеся последователи средневековой магии и герметизма, за исключением Фламеля, либо сами были духовными лицами, либо работали под покровительством церкви. Другими словами, монополия церкви на науку и образование осталась в неприкосновенности. Исключение составляли лишь протеже того или иного королевского двора, например авторы романов о Граале, которые находились под покровительством светских властителей. Однако после Фламеля, последнего средневекового мага, ситуация начала постепенно меняться. Вскоре эти изменения стали заметными. За кулисами истории уже ждало своего часа новое поколение магов, которые почти никак не были связаны с церковью, а иногда даже выступали ее противниками. Фауст уже готовился к своему дебюту. А церковь уже была готова создать собственную неортодоксальную магию – просто для того, чтобы не отстать от него.
6. Возрождение
К началу пятнадцатого века в Западной Европе уже возникла светская культура. К примеру, «Божественная комедия» Данте, начатая поэтом в 1307 году, хотя и была «религиозной» по своей тематике, не имела прямого отношения к церкви. Она была написана на итальянском языке, а не на латыни, а ее христианство во многих отношениях балансировало на грани неортодоксальности, если не открытой ереси. Последователем Данте (1265-1321) был Франческо Петрарка (1304-1374), чья поэзия, эрудиция и страстная любовь к классической Греции возродили интерес европейцев к эллинской античности, а также способствовали тому, что его стали считать «отцом итальянского гуманизма». Одновременно с поэзией Петрарки появились новеллы в прозе Джованни Боккаччо (1313-1375). Влияние этих личностей не ограничивалось Италией. За несколько лет до смерти Боккаччо, к примеру, его влияние проявилось в далекой и дождливой Англии, где «Кентерберийские рассказы» Чосера ознаменовали зарождение светской литературы Британии. Как и Данте, Петрарка, Боккаччо и Чосер писали не на латыни, а на своем родном языке.
Однако в целом монополия церкви на образование оставалась незыблемой. Она постепенно ослаблялась, приобретала определенные признаки гибкости и даже смелости. Греческий язык преподавали в Италии и Франции, а греческая философия – в той степени, в которой к ней имели доступ ученые, – тщательно изучалась. Для Фомы Аквинского и других видных богословов Аристотель, чьи идеи без труда гармонизировались и примирялись с католической доктриной, оставался высшим классическим авторитетом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Различия выглядели достаточно четкими, хотя и немного грешили софистикой. Однако в своих научных трудах – по словам одного из комментаторов, «испытавших влияние в основном арабской астрологии, приписываемых Аристотелю работ и герметической литературы – Альберт описывает и третий вид магии. Основана эта магия на герметизме – на герметическом тезисе взаимосвязи между микрокосмом и макрокосмом – и использует «оккультные свойства» растений, камней, крови, определенных животных, амулетов и талисманов. Алхимия может быть отнесена как к этой категории, так и к «естественной магии». Однако герметическая магия также включает в себя элементы, которые Альберт осуждает как зло. Короче говоря, в своих теологических трудах Альберт осуждает то, что превозносит в научных. Не следует, однако, забывать, что он был доминиканцем и работал под бдительным оком церкви, что заставляло его быть осторожным. В предисловии к своим работам по алхимии он перечисляет ошибки, типичные для алхимиков, а затем очерчивает правила, которым они обязаны следовать. Первое из этих правил – секретность.
Среди имен средневековых магов и алхимиков нельзя не упомянуть еще об одном человеке, хотя его жизнь и деятельность приходится на более позднюю эпоху. Это Николас Фламель, родившийся примерно в 1330 и умерший в 1418 году. Сначала он работал в Париже в качестве писца и переписчика. Благодаря своей профессии он имел доступ ко многим редким книгам и документам, а также познакомился – что было редкостью для мирянина того времени – с живописью, поэзией, химией, математикой и архитектурой. Кроме того, он стал углубленно изучать все, что только мог найти, в таких областях, как алхимия, каббалистические учения и философия герметизма.
Примерно в 1360 году Фламелю – по его же собственным словам – посчастливилось наткнуться на алхимический труд, перевернувший всю его жизнь. Сам Фламель предполагал, что рукопись имела иудаистское происхождение и, возможно, была украдена. На ее титульном листе имелась надпись: «Авраам Иудей, Принц, Священник, Левит, Астролог и Философ, к еврейскому народу, Божьим гневом рассеянному среди галлов». Каждая седьмая страница книги не содержала текста – там были только рисунки. В книге были и другие многочисленные иллюстрации, в основном связанные с алхимией и герметизмом. Говорят, что оригинал этой книги был помещен в библиотеку Арсенала в Париже. Копии ее усердно, с истинно религиозным рвением и, насколько нам известно, без особого успеха изучались последующими поколениями мнимых экспертов.
По свидетельству самого Фламеля, он самостоятельно не мог прочесть эту книгу, которая была написана не на латыни и не на французском. Вполне возможно, это был древнееврейский язык – Фламель пришел к убеждению, что ее невозможно понять, не зная Каббалы. Более двадцати лет он потратил на тщетные попытки понять смысл своего не поддающегося расшифровке и загадочного приобретения. Наконец, во время путешествия в испанский город Сантьяго де Компостелла он повстречал в Леоне перешедшего в христианство еврея, который разъяснил ему таинственный текст. Вернувшись в Париж, Фламель начал применять на практике то, чему научился, и, как утверждают, 17 января 1382 года выполнил первую из целой серии алхимических трансмутаций.
Истинность рассказа Фламеля проверить невозможно. Но факт остается фактом – вскоре после своего успеха он получил покровительство женщины, которая сама имела репутацию «искусной в химических науках». Это была Бланш д'Эвре, также известная под именем Бланш Наваррской, дочь короля Наварры и будущая жена Филиппа VI Французского. Говорят, что в результате алхимических трансмутаций Фламель стал сказочно богатым. В конце жизни он владел тридцатью домами и участками земли только в одном Париже. Однако он, похоже, был скромным человеком, который не упивался своей властью, а свое влияние направлял в основном на добрые дела. К 1413 году он основал и содержал на свои средства четырнадцать больниц, семь церквей и три часовни в Париже и примерно столько же в Болонье. Альтруизм – возможно, даже в большей степени, чем ослепительный успех, – сделал его легендарной личностью и сохранил его имя для потомков. Даже в восемнадцатом веке о нем с уважением отзывались такие ученые, как Исаак Ньютон, – он внимательнейшим образом изучил его работу, написал к ней подробные комментарии и даже собственноручно переписал ее, пытаясь таким образом выполнить свое обязательство «усовершенствовать во славу Божию учение Гермеса…».
Важно отметить, что все выдающиеся последователи средневековой магии и герметизма, за исключением Фламеля, либо сами были духовными лицами, либо работали под покровительством церкви. Другими словами, монополия церкви на науку и образование осталась в неприкосновенности. Исключение составляли лишь протеже того или иного королевского двора, например авторы романов о Граале, которые находились под покровительством светских властителей. Однако после Фламеля, последнего средневекового мага, ситуация начала постепенно меняться. Вскоре эти изменения стали заметными. За кулисами истории уже ждало своего часа новое поколение магов, которые почти никак не были связаны с церковью, а иногда даже выступали ее противниками. Фауст уже готовился к своему дебюту. А церковь уже была готова создать собственную неортодоксальную магию – просто для того, чтобы не отстать от него.
6. Возрождение
К началу пятнадцатого века в Западной Европе уже возникла светская культура. К примеру, «Божественная комедия» Данте, начатая поэтом в 1307 году, хотя и была «религиозной» по своей тематике, не имела прямого отношения к церкви. Она была написана на итальянском языке, а не на латыни, а ее христианство во многих отношениях балансировало на грани неортодоксальности, если не открытой ереси. Последователем Данте (1265-1321) был Франческо Петрарка (1304-1374), чья поэзия, эрудиция и страстная любовь к классической Греции возродили интерес европейцев к эллинской античности, а также способствовали тому, что его стали считать «отцом итальянского гуманизма». Одновременно с поэзией Петрарки появились новеллы в прозе Джованни Боккаччо (1313-1375). Влияние этих личностей не ограничивалось Италией. За несколько лет до смерти Боккаччо, к примеру, его влияние проявилось в далекой и дождливой Англии, где «Кентерберийские рассказы» Чосера ознаменовали зарождение светской литературы Британии. Как и Данте, Петрарка, Боккаччо и Чосер писали не на латыни, а на своем родном языке.
Однако в целом монополия церкви на образование оставалась незыблемой. Она постепенно ослаблялась, приобретала определенные признаки гибкости и даже смелости. Греческий язык преподавали в Италии и Франции, а греческая философия – в той степени, в которой к ней имели доступ ученые, – тщательно изучалась. Для Фомы Аквинского и других видных богословов Аристотель, чьи идеи без труда гармонизировались и примирялись с католической доктриной, оставался высшим классическим авторитетом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116