Отбой воздушной тревоги прозвучал уже после полудня, однако было решено приступить к испытанию «Кикки».
Принципиально новый по конструкции самолет выкатили из укрытия в час дня, по обеим сторонам взлетно-посадочной полосы выстроились пилоты «Торнадо» и высокопоставленные чины. Дали сигнал к началу испытаний. Самолет совершил плавный взлет, воспарил на 600 м в высоту, сделал круг к северу от базы, после чего приземлился. В воздухе он пробыл всего 12 минут, но испытание прошло успешно, и «Кикка» стал первым поднявшимся в воздух японским реактивным самолетом. Собравшиеся офицеры, члены экипажей и другой персонал, ликуя, прыгали и приплясывали от радости. Полный испытательный полет был намечен на 10 августа.
Примерно в 15.30, когда ликование все еще продолжалось, из военного штаба было получено сообщение о налете на Хиросиму. Тот факт, что сообщение поступило непосредственно из военного штаба, означал, что ему придается особое значение, поскольку подобные сообщения обычно поступали из местного военного округа. В сообщении говорилось, что на Хиросиму совершили налет несколько бомбардировщиков Б-29, не так уж и много, но они использовали бомбу какого-то совершенно нового типа, причинившую весьма значительный ущерб. В сообщении также говорилось, что данный инцидент расследуется, а в другом сообщении подчеркивалось, что скорее всего это и есть атомная бомба, о которой ходило столько слухов, хотя никто всерьез не верил, что такое оружие появится уже в эту войну.
Первое полное испытание реактивного самолета «Кикка» началось на день раньше запланированного срока, утром 11 августа. Когда полностью загруженный самолет уже мчал по взлетно-посадочной полосе, летчик-испытатель Такаока заметил в ракете ускорения дефект – отклонение от курса, но останавливаться было слишком поздно. Самолет пробежал за полосу, стукнулся, оторвав шасси, о край канавы и разбился, упав в океан.
На базе в Коноике продолжались испытания по расстыковке «Охки-22». Когда самолет-носитель достиг высоты 4000 м, летчик-испытатель Хирано вошел в «охка», устроился, дал сигнал «готов» и включил зажигание ракеты. «Охка» жутко завибрировал.
– Подождите! Подождите! Не отстыковывайте самолет! – пронзительно закричал Хирано, нажав на аварийную кнопку.
Оказалось, что дали трещину три или четыре удерживавших двигатель болта, но никаких других дефектов обнаружено не было. Решили сделать несколько общих улучшений в конструкции и испытать самолет еще раз 15 августа. Если же он и тогда не пройдет испытаний, его решили похерить.
13 августа последовал целый ряд передач по радио, призывавших Японию сдаться и избежать дальнейшего кровопролития и разрушений, но Угаки не обращал на них внимания. Узнав о том, что прибытие сменяющего его Рюносуке Кусаки задерживается из-за воздушных налетов, он послал телеграмму в отдел кадров ВМС, фактически отказываясь освободить занимаемый пост. Он помешался на идее защиты Японии до последнего солдата.
В тот же день пять пикирующих бомбардировщиков «Богов грома» взлетели с острова Кикаигасима и взяли курс на Окинаву. Вскоре после взлета первого звена у ведущего самолета потекло масло, а у третьего не убралось как следует шасси. Эти два самолета, сопровождаемые третьим, сбросили свои бомбы в океан и вернулись на базу. Самолет с неисправным шасси при посадке так разбился, что уже не подлежал ремонту.
Примерно в 18.50 поступили сообщения по радио от двух других самолетов, которые продолжали лететь к Окинаве. Они радировали, что собираются пикировать.
Три возвратившихся пилота стояли на коралловом пляже и смотрели на мерцающую в лунном свете морскую даль.
– Мы попробуем еще раз! – сказал один из них.
Однако больше вылетам пилотов соединения «Боги грома» состояться было не суждено.
В штабе вице-адмирала Угаки в Ойте связисты всю ночь крутили ручки радиоприемников, надеясь услышать что-нибудь новое об окончании войны. Утром 14 августа весть о поражении Японии и предстоящей капитуляции приобрела более конкретную форму. Сообщалось, что вскоре в Токио прибудет генерал Дуглас Макартур, главнокомандующий союзными войсками. Угаки наконец смирился с тем, что о капитуляции Японии договорились у него за спиной, даже не соизволив ни разу с ним посоветоваться.
Примерно в 10.30 утра из штаба Угаки можно было увидеть около 200 бомбардировщиков Б-29, направлявшихся на север. Некоторое время спустя поступило сообщение, что бомбежке подверглись авиабаза Ивакуни и другие военные объекты поблизости от нее. Вечером мэр Ойты заехал к вице-адмиралу Угаки поговорить о том, чем они станут заниматься после окончания войны, но Угаки был весьма уклончив и отказался взять на себя какие-либо обязательства.
Позже вечером Генеральный штаб ВМС разослал послание всем подразделениям на островах с сообщением о том, что вторжение врага вот-вот начнется. Угаки не верил, что враг и впрямь готовит вторжение. Он полагал, что продолжающиеся налеты рассчитаны на то, чтобы запугать Японию и заставить ее сдаться, и что никакого вторжения не последует. Перед самой полуночью 14 августа он получил приказ прекратить все враждебные действия против американских сил на Окинаве и против советских войск в Маньчжурии.
* * *
…Рано утром 23 августа по всей авиабазе Комацу раздался рев авиационных моторов. Один за другим воспарили в ясное чистое небо бомбардировщики «бетти», унося уцелевших пилотов «Богов грома» подальше от войны, от их прежней жизни в качестве трепещущих на ветрах войны «лепестков цветка вишни». Капитан-лейтенант Адачи и несколько оставшихся офицеров стояли перед зданием штаба, пока не скрылся из виду последний самолет. Ноздри им резал острый запах выхлопных газов.
На авиабазе Мацуяма Окамура, командир соединения «Боги грома», жег документы. Вернувшись после встречи с Кусакой и Йоком в Ойте, он собрал расквартированных на базе пилотов и объявил: «Будем придерживаться императорского указа. Отныне соблюдайте осторожность во всем, что говорите или делаете!» А уж после этого, какой бы вопрос ему ни задавали, он отвечал: «Таков императорский указ».
Когда поступил приказ распустить соединение, Окамура постарался, чтобы объявление об этом прозвучало как можно короче. Затем добавил:
– Все, чем вы были, все, что мы сделали, стало теперь достоянием истории!
Эти слова произвели на пилотов большее впечатление, чем любые другие, которые он мог бы сказать, и помогли им с большей легкостью примириться с судьбой.
Окамура продолжал жечь бумаги. Приказы, из-за которых столько людей отправились на смерть, сами обратились в пепел. Сгорели и донесения о результатах атак смертников, полученные по радио. В самом конце он бросил в огонь толстую пачку писем. Одно из них было адресовано вице-адмиралу Такидзиро Ониси.
Два года и семь месяцев спустя, 21 марта 1948 года, 30 бывших пилотов эскадрильи «охка» встретились в храме Ясукуни. Лишившись прежнего официального статуса и государственной поддержки, храм после окончания войны захирел. Территория вокруг заросла сорняками. Других посетителей там почти не было.
Однако вишни на аллеях, ведущих к храму, все еще уцелели. На них набухали почки, деревья вот-вот должны были расцвести. Бывшие пилоты «Богов грома» спокойно приветствовали друг друга, затем сели кружком и поговорили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
Принципиально новый по конструкции самолет выкатили из укрытия в час дня, по обеим сторонам взлетно-посадочной полосы выстроились пилоты «Торнадо» и высокопоставленные чины. Дали сигнал к началу испытаний. Самолет совершил плавный взлет, воспарил на 600 м в высоту, сделал круг к северу от базы, после чего приземлился. В воздухе он пробыл всего 12 минут, но испытание прошло успешно, и «Кикка» стал первым поднявшимся в воздух японским реактивным самолетом. Собравшиеся офицеры, члены экипажей и другой персонал, ликуя, прыгали и приплясывали от радости. Полный испытательный полет был намечен на 10 августа.
Примерно в 15.30, когда ликование все еще продолжалось, из военного штаба было получено сообщение о налете на Хиросиму. Тот факт, что сообщение поступило непосредственно из военного штаба, означал, что ему придается особое значение, поскольку подобные сообщения обычно поступали из местного военного округа. В сообщении говорилось, что на Хиросиму совершили налет несколько бомбардировщиков Б-29, не так уж и много, но они использовали бомбу какого-то совершенно нового типа, причинившую весьма значительный ущерб. В сообщении также говорилось, что данный инцидент расследуется, а в другом сообщении подчеркивалось, что скорее всего это и есть атомная бомба, о которой ходило столько слухов, хотя никто всерьез не верил, что такое оружие появится уже в эту войну.
Первое полное испытание реактивного самолета «Кикка» началось на день раньше запланированного срока, утром 11 августа. Когда полностью загруженный самолет уже мчал по взлетно-посадочной полосе, летчик-испытатель Такаока заметил в ракете ускорения дефект – отклонение от курса, но останавливаться было слишком поздно. Самолет пробежал за полосу, стукнулся, оторвав шасси, о край канавы и разбился, упав в океан.
На базе в Коноике продолжались испытания по расстыковке «Охки-22». Когда самолет-носитель достиг высоты 4000 м, летчик-испытатель Хирано вошел в «охка», устроился, дал сигнал «готов» и включил зажигание ракеты. «Охка» жутко завибрировал.
– Подождите! Подождите! Не отстыковывайте самолет! – пронзительно закричал Хирано, нажав на аварийную кнопку.
Оказалось, что дали трещину три или четыре удерживавших двигатель болта, но никаких других дефектов обнаружено не было. Решили сделать несколько общих улучшений в конструкции и испытать самолет еще раз 15 августа. Если же он и тогда не пройдет испытаний, его решили похерить.
13 августа последовал целый ряд передач по радио, призывавших Японию сдаться и избежать дальнейшего кровопролития и разрушений, но Угаки не обращал на них внимания. Узнав о том, что прибытие сменяющего его Рюносуке Кусаки задерживается из-за воздушных налетов, он послал телеграмму в отдел кадров ВМС, фактически отказываясь освободить занимаемый пост. Он помешался на идее защиты Японии до последнего солдата.
В тот же день пять пикирующих бомбардировщиков «Богов грома» взлетели с острова Кикаигасима и взяли курс на Окинаву. Вскоре после взлета первого звена у ведущего самолета потекло масло, а у третьего не убралось как следует шасси. Эти два самолета, сопровождаемые третьим, сбросили свои бомбы в океан и вернулись на базу. Самолет с неисправным шасси при посадке так разбился, что уже не подлежал ремонту.
Примерно в 18.50 поступили сообщения по радио от двух других самолетов, которые продолжали лететь к Окинаве. Они радировали, что собираются пикировать.
Три возвратившихся пилота стояли на коралловом пляже и смотрели на мерцающую в лунном свете морскую даль.
– Мы попробуем еще раз! – сказал один из них.
Однако больше вылетам пилотов соединения «Боги грома» состояться было не суждено.
В штабе вице-адмирала Угаки в Ойте связисты всю ночь крутили ручки радиоприемников, надеясь услышать что-нибудь новое об окончании войны. Утром 14 августа весть о поражении Японии и предстоящей капитуляции приобрела более конкретную форму. Сообщалось, что вскоре в Токио прибудет генерал Дуглас Макартур, главнокомандующий союзными войсками. Угаки наконец смирился с тем, что о капитуляции Японии договорились у него за спиной, даже не соизволив ни разу с ним посоветоваться.
Примерно в 10.30 утра из штаба Угаки можно было увидеть около 200 бомбардировщиков Б-29, направлявшихся на север. Некоторое время спустя поступило сообщение, что бомбежке подверглись авиабаза Ивакуни и другие военные объекты поблизости от нее. Вечером мэр Ойты заехал к вице-адмиралу Угаки поговорить о том, чем они станут заниматься после окончания войны, но Угаки был весьма уклончив и отказался взять на себя какие-либо обязательства.
Позже вечером Генеральный штаб ВМС разослал послание всем подразделениям на островах с сообщением о том, что вторжение врага вот-вот начнется. Угаки не верил, что враг и впрямь готовит вторжение. Он полагал, что продолжающиеся налеты рассчитаны на то, чтобы запугать Японию и заставить ее сдаться, и что никакого вторжения не последует. Перед самой полуночью 14 августа он получил приказ прекратить все враждебные действия против американских сил на Окинаве и против советских войск в Маньчжурии.
* * *
…Рано утром 23 августа по всей авиабазе Комацу раздался рев авиационных моторов. Один за другим воспарили в ясное чистое небо бомбардировщики «бетти», унося уцелевших пилотов «Богов грома» подальше от войны, от их прежней жизни в качестве трепещущих на ветрах войны «лепестков цветка вишни». Капитан-лейтенант Адачи и несколько оставшихся офицеров стояли перед зданием штаба, пока не скрылся из виду последний самолет. Ноздри им резал острый запах выхлопных газов.
На авиабазе Мацуяма Окамура, командир соединения «Боги грома», жег документы. Вернувшись после встречи с Кусакой и Йоком в Ойте, он собрал расквартированных на базе пилотов и объявил: «Будем придерживаться императорского указа. Отныне соблюдайте осторожность во всем, что говорите или делаете!» А уж после этого, какой бы вопрос ему ни задавали, он отвечал: «Таков императорский указ».
Когда поступил приказ распустить соединение, Окамура постарался, чтобы объявление об этом прозвучало как можно короче. Затем добавил:
– Все, чем вы были, все, что мы сделали, стало теперь достоянием истории!
Эти слова произвели на пилотов большее впечатление, чем любые другие, которые он мог бы сказать, и помогли им с большей легкостью примириться с судьбой.
Окамура продолжал жечь бумаги. Приказы, из-за которых столько людей отправились на смерть, сами обратились в пепел. Сгорели и донесения о результатах атак смертников, полученные по радио. В самом конце он бросил в огонь толстую пачку писем. Одно из них было адресовано вице-адмиралу Такидзиро Ониси.
Два года и семь месяцев спустя, 21 марта 1948 года, 30 бывших пилотов эскадрильи «охка» встретились в храме Ясукуни. Лишившись прежнего официального статуса и государственной поддержки, храм после окончания войны захирел. Территория вокруг заросла сорняками. Других посетителей там почти не было.
Однако вишни на аллеях, ведущих к храму, все еще уцелели. На них набухали почки, деревья вот-вот должны были расцвести. Бывшие пилоты «Богов грома» спокойно приветствовали друг друга, затем сели кружком и поговорили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129