К двухсотой вехе он вышел почти что наугад, так как фонарик потерял. Хрипя, прислонился к гурию, упал и, наверное, мгновенно бы уснул, но сильно ударился головой о край бочки и от боли очнулся. Поднялся, открыл воспалённые глаза, прислушался, но ничего не увидел и не услышал. Вспомнил про ракетницу, вытащил её и заплакал: она выпала из одеревеневшей руки. Начал бить руками по бёдрам, пока не почувствовал невыносимую боль в помороженных кистях, и тогда, сжав зубы, поднял ракетницу. Сунул в неё патрон и нажал на спуск. Не глядя на рассыпающиеся в небе огни, снова зарядил ракетницу и хотел выстрелить, но палец никак не сгибался, и пришлось снова изо всей силы бить руками по бёдрам. Но один удар оказался неудачным, и по чудовищной, дикой боли Попов догадался, что, наверное, вывихнул палец. После многих попыток приноровился, зажал меж колен ракетницу, левой здоровой рукой зарядил её, изловчился и выстрелил, потом ещё и ещё, уже плохо соображая, что и зачем он делает. Расстреляв все ракеты, прислонился к гурию, сел и уставился на вдруг вынырнувшие откуда-то сбоку огни. Помотал головой, натёр лицо снегом — всё равно огни!
«Харьковчанка», догадался Попов и удивился тому, что она идёт одна. Почему одна? Нужно не забыть спросить, куда делись ещё два тягача. К нему бежали люди, а он сидел и силился вспомнить, что ещё хотел у них спросить. Вспомнил! Нужно сказать: «Прости, батя, прости, братва…» — и ещё что-то.
Но ничего сказать он уже не мог и лишь беспомощно пытался раскрыть рот и всхлипывал, когда его подняли и понесли куда-то на руках. И быстро затих и заснул.
Так что лучшую, звёздную минуту своей жизни Сергей Попов проспал.
Поезд шёл по Антарктиде.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57