Де Роган нередко с улыбкой упоминал о девизе своего рода: «Не могу быть королем; не желаю быть герцогом; я - Роган!»
Он обладал передовыми взглядами, широко и четко мыслил. На его столе всегда лежали тома о новейших открытиях в области науки и труды о правильном ведении хозяйства, которые Великий Магистр читал, жертвуя для этого дневным отдыхом.
Для всех Эммануил Роган был доступен и приветлив со всеми, перед лицом опасности никогда бы не занял позицию, которой придерживался слабовольный, флегматичный фон Гомпеш, который старался видеть во всем только хорошее по той простой причине, что это приносило значительно меньше огорчений и хлопот.
«Он витает в облаках и не видит реальности, - с горечью подумал Марк о фон Гомпеше. - В настоящее бурное время Ордену нужен, конечно, другой Великий Магистр».
Объяснять все это Корделии не было смысла. Марк хотел, чтобы она наслаждалась своим пребыванием на Мальте, а не тревожилась и переживала за свое будущее и будущее брата.
Он еще не решил, что предпримет, когда она будет готова покинуть остров, но поскольку ответственность за кузину лежала на нем, то Марк дал себе слово, что обязательно отыщет надежный и безопасный способ переправить ее в Англию, если только Мальте будет угрожать реальная опасность.
Графиня Малдука проявляла желание не только показать Корделии архитектурные красоты Мальты, но стремилась и развлечь ее, познакомив с местным обществом.
Мальтийская семья оказывала Корделии гостеприимство благодаря распоряжению, данному Великим Магистром де Роганом незадолго до смерти.
По сложившейся традиции будущего рыцаря на Мальту сопровождали ближайшие родственники, а поскольку у Дэвида не было ни отца, ни матери, то он решил, что с ним отправится Корделия.
Де Роган приложил в свое время немало усилий, стремясь навести мосты между мальтийской знатью и рыцарями Ордена.
Во всех присутственных местах и службах острова, кроме секретарей епископа и великого приора, которые иногда были мальтийцами, даже низший по чину рыцарь занимал более важный пост, чем самый знатный выходец с Мальты.
Де Роган устраивал приемы, на которые приглашались и местные дамы, и всячески поощрял их оказывать поддержку искусству, особенно театру, будучи сам его большим знатоком и поклонником.
Он ввел даже новые титулы для мальтийской знати и давал пышные балы, длившиеся порой всю ночь.
Эммануил Роган был уверен, что мальтийская община будет польщена, если сестра графа Ханстэнтона - представительница одного из знатнейших родов Англии - остановится в доме графа и графини Малдука.
Однако не кто иной, как Марк Стэнтон, договорился, чтобы Корделии показал резиденцию Ордена один из капелланов конвента - священник Ордена, много знавший о сокровищах, собиравшихся на протяжении столетий.
Корделия как зачарованная смотрела на зал заседаний совета Ордена, стены которого были обиты красной и желтой парчой, на госпицию Прованса, где стены и потолок были разрисованы арабесками и цветами в зеленых, малиновых, бежевых и голубых тонах.
Граненого стекла канделябры из Мурано, прекрасные ковры из Дамаска, резные буфеты из Амстердама, изящный фарфор из Дрездена, шкафы ценных пород дерева из Лиссабона - все это были подарки Ордену.
Девушку восхитили широкие каменные лестницы с резным орнаментом в стиле барокко и уютные внутренние дворики, где журчали фонтаны и росли апельсиновые деревья.
Она узнала, что в каждой госпиции еда подавалась рыцарям на массивных серебряных тарелках.
- Давно ли вы знаете моего кузена, капитана Стэнтона, отец? - спросила Корделия капеллана, пока они продолжали осмотр.
- Уже несколько лет, леди Корделия, - ответил тот. - Он большой знаток искусства мореплавания и может служить примером для молодых рыцарей.
Корделия с удивлением посмотрела на капеллана.
- Уважение, с которым капитан Стэнтон относится к своей команде, и великодушие к пленным и рабам являются лучшим проявлением христианства.
Корделию тронули искренность и благожелательный тон капеллана, его теплые слова в адрес Марка.
А она-то считала своего кузена грубым, циничным и жестоким!
«Но это было раньше, до того как я лучше узнала его», - подумала девушка, припомнив его доброту и благородство, проявленные им в трудную для нее минуту.
Из того, что ей показал капеллан, самый большой интерес у нее вызвал госпиталь, или Священный приют для немощных.
- Госпитали, - объяснил священник, - как вам, надеюсь, известно, леди Корделия, - основа основ Ордена. Забота о госпиталях и служба в них являются, по сути, главной священной обязанностью истинного рыцаря. - Он помолчал и с гордостью добавил:
- Даже враги с уважением относятся к нашим госпиталям.
- Я читала о том, что магометане, изгнав христиан с Востока, позволили госпитальерам оставаться в госпиталях, пока все больные не излечатся, - сказала Корделия.
- Совершенно верно. Оказавшись на Кипре, затем на Родосе и, наконец, на Мальте, рыцари первым делом наскоро возводили госпитали.
О госпитале в Ла-Валетте никак нельзя было сказать, что он возводился «наскоро».
Его огромное здание стояло на берегу у главной гавани, и самая большая больничная палата была длиной в сто восемьдесят пять футов.
Капеллан объяснил Корделии, что в госпитале лечат больных и раненых всех рас, любых вероисповеданий, и лечат бесплатно. Не запрещалось помещать сюда и больных рабов.
- В прошлом, - продолжал свой рассказ капеллан, - все без исключения рыцари ухаживали за больными. Рыцари разных сообществ служили здесь по очереди.
- А теперь? - спросила Корделия. - Разве что-нибудь изменилось?
- А теперь за больными ухаживают только новички. Печальнее всего то, что раньше Великие Магистры раз в неделю посещали госпиталь и ухаживали за самыми тяжелыми больными, а нынче Великий Магистр появляется здесь лишь изредка, да и то только проходит быстро по палатам и спешит уйти отсюда.
Из дальнейшего рассказа капеллана Корделия узнала, что за последние десять лет в госпитале произошли большие изменения, включая закрытие многих отделений и отдельных палат.
Обычай подавать еду всем больным на серебряных блюдах, который вызывал удивление у посетителей в семнадцатом веке, не сохранился, и теперь этой привилегией пользовались только богатые больные.
И все-таки в госпитале все еще насчитывалось триста семьдесят кроватей с пологом и почти столько же коек для больных лихорадкой.
При госпитале была отдельная больница для женщин, рассчитанная на двести пятьдесят человек. Сюда же принимали подкидышей и незаконнорожденных. Этих младенцев затем отдавали приемным родителям, и воспитание их оплачивалось Орденом.
Наконец капеллан подвел Корделию к церкви Святого Иоанна - гордости Ордена.
Храм был построен в честь святого Иоанна Иерусалимского, и в нем хранилась самая почитаемая реликвия - мощи святого.
Суровый с виду храм, изначально воздвигнутый для монахов, со временем стал служить усыпальницей для прославленных и верно служивших богу рыцарей Ордена.
Корделия смотрела на мечи и шлемы древних воинов, на большой крест, пожалованный Жану де Ла-Валетту, на икону с изображением мадонны, принадлежавшую якобы святому Луке.
Ей казалось, что мужеством и идеализмом рыцарей, чей прах покоился под плитами с изображением гербов на щите, пропитан воздух храма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40