Бертилле было известно, что ее мать редко встает с постели раньше полудня.
– Ее милость позвонила час назад, мисс Бертилла, но ваше появление ее удивит.
В голосе Мэйдстона прозвучало предостережение – Бертилла распознала его, и когда пошла вверх по лестнице, глаза у девушки были испуганные.
Она видела: в доме многое изменилось с тех пор, как она была здесь в последний раз еще при жизни отца.
Ковер был новый, стены тоже отделаны заново; в холле и на лестничной площадке стояли в вазах оранжерейные цветы – к подобной экстравагантности отец относился отрицательно.
Бертилла миновала двери в гостиную и стала подниматься выше, на второй этаж. Шаги ее все больше замедлялись, а поврежденная нога болела все сильнее.
Она ощутила сильное сердцебиение и упрекнула себя: глупо в самом деле так бояться родной матери… Но она всегда боялась ее.
Когда Бертилла взялась за ручку двери в спальню матери, пальцы у нее задрожали, и ей вдруг захотелось прямо завтра вернуться в школу.
– Войдите! – прозвучал резкий голос леди Элвинстон.
Бертилла медленно отворила дверь.
Как она и ожидала, мать сидела в постели, опираясь на обшитые кружевами подушки, укрытая до пояса горностаевым покрывалом; на ней было отделанное кружевами неглиже из розового шифона, которое чрезвычайно шло к ее темным волосам и белой коже.
Она читала какое-то письмо, и целая груда еще не распечатанных писем лежала рядом с ней на постели. Когда Бертилла вошла в комнату, мать вначале дочитала страницу, а потом уже взглянула на дочь.
Увидев, кто стоит перед ней, леди Элвинстон выдержала небольшую паузу.
– А, это ты! – заговорила она с нескрываемым раздражением. – Я думала, ты приезжаешь завтра.
– Нет, сегодня, мама. Я писала вам.
– Я куда-то засунула письмо, и вообще у меня столько дел!
– Разумеется, мама.
Бертилла подошла к кровати, и леди Элвинстон спросила:
– Почему ты хромаешь?
– Меня сбили с ног на платформе, – ответила Бертилла. – Вышло так глупо с моей стороны. Я не заметила позади себя тележку с огромным количеством багажа.
– Неосторожность как раз в твоем духе! – отрезала леди Элвинстон. – Надеюсь, ты там не устроила сцену?
– Разумеется, нет, мама. Очень любезный джентльмен помог мне встать и отвез меня домой в своем бруме.
– Джентльмен? – Голос у леди Элвинстон сделался еще более резким.
– Да, мама.
– Кто это был?
– Он сказал, что его зовут Сэйр… Тейдон Сэйр.
– Лорд Сэйр! Господи помилуй! Я бы и вообразить себе не могла, что ты наткнешься именно на него!
Глаза у леди Элвинстон вспыхнули от гнева.
– Мне очень жаль, мама, – поспешила с ответом Бертилла, – но тут уж ничего не поделаешь, ведь вы не прислали за мной экипаж.
– Я же тебе сказала, что ждала твоего приезда только завтра. Исключительно неудачно, что тебе встретился именно лорд Сэйр.
– Почему?
Леди Элвинстон повернула голову и посмотрела на дочь: ее взгляд задержался на полудетском личике и светлых волосах, выбивающихся из-под нелепой и старомодной шляпки.
– Ты ему сказала, кто ты такая?
– Он спросил меня об этом. Он знает вас.
– Черт побери! – выругалась леди Элвинстон, и у Бертиллы от изумления широко раскрылись глаза.
– Мама! – невольно вскликнула она.
– Только и остается, что выругаться, – заявила леди Элвинстон. – Неужели трудно было сообразить, глупая ты девочка, что я не хочу, чтобы кто-либо и менее всего лорд Сэйр знал о существовании моей дочери?
Бертилла промолчала, и леди Элвинстон продолжила:
– Он расскажет о тебе Гертруде Линдли, а та разнесет по всему свету! Она всегда ревновала ко мне.
– Простите, мама. Я не знала, что я вам нежеланна.
– Поразительно! – воскликнула леди Элвинстон. – У тебя не хватило ума понять, что мне вовсе не льстит быть матерью восемнадцатилетней дочери. Я говорю, что мне тридцать, если кто-то настолько невоспитан, чтобы задавать мне вопрос о возрасте, но делаться старше я вовсе не желаю.
– Простите, мама, – повторила Бертилла.
– Я сама должна была понять, что с тобой хлопот не оберешься, – сказала леди Элвинстон. – Ты всегда была глупа. Будь у тебя в голове хоть капелька мозгов, ты не сообщила бы ему свое имя или назвала бы придуманное.
– Если бы вы предупредили меня, чего… вы от меня хотите, – самым несчастным голосом проговорила Бертилла.
– Вот уж действительно! Откуда мне было знать, что ты столкнешься с кем-то из моих друзей? Я-то приняла меры, чтобы они тебя не встречали. И вообще, как ты могла отправиться наедине с лордом Сэйром в его бруме? Раз тебя никто не встретил, надо было взять наемный экипаж.
– Я так и собиралась сделать, – возразила Бертилла, – но он был так добр, с таким участием отнесся ко мне и сам предложил отвезти меня домой.
– Думаю, он бы не предложил этого, если бы посчитал тебя взрослой, – задумчиво, обращаясь скорее к самой себе, а не к дочери, проговорила леди Элвинстон. – Он решил, что ты еще ребенок. Ты не выглядишь на восемнадцать лет.
Бертилла со страхом припомнила, что лорд Сэйр поинтересовался ее возрастом, а она сказала ему правду, но не решилась теперь поведать об этом матери.
Разумеется, если бы мать задала ей прямой вопрос, она бы не солгала.
Еще с детских лет Бертилла усвоила, что спешить с информацией неразумно, поскольку невозможно предвидеть, как леди Элвинстон воспримет ее.
– Итак… – Леди Элвинстон все еще рассуждала сама с собой. – Если считать, что я родила тебя в семнадцать лет, то пусть тебе будет четырнадцать, а мне, стало быть, тридцать один.
Она окинула дочь критическим взглядом.
– Вполне сойдешь за четырнадцатилетнюю, – объявила леди Элвинстон. – Ты такая маленькая, такая невзрачная. Если меня спросят, я так и отвечу.
Она взяла с постели еще одно письмо.
– Значит, дело улажено, – сказала она, – к тому же ты здесь пробудешь недолго. Только держись подальше от посторонних глаз.
– Мне придется уехать, мама?
– Послезавтра, – сообщила леди Элвинстон. – Ты будешь жить у тети Агаты, старшей сестры твоего отца.
Бертилла не могла скрыть потрясения:
– С тетей Агатой? Но я думала, что она…
– Агата – миссионерка, как ты отлично знаешь, и я решила, что тебе стоит готовить себя к той же деятельности.
– Вы имеете в виду, – с трудом, запинаясь чуть ли не на каждом слове, заговорила Бертилла, – вы хотите, чтобы… я тоже… стала миссионеркой?
– А почему бы и нет? – пожала плечами леди Элвинстон. – Это вполне достойная карьера для любой девушки. Как ты знаешь, тетя Агата живет в Сараваке.
Бертилла только тихонько охнула, а леди Элвинстон продолжала:
– После смерти Маргарет я написала Агате и сообщила, что, когда ты окончишь школу, я отправлю тебя жить к ней.
– И она… согласилась принять меня?
– Ответ не успел еще прийти, но я уверена, что Агата тебе обрадуется.
– Как вы можете быть в этом уверены, мама? Леди Элвинстон не ответила, и немного погодя
Бертилла решилась спросить:
– Когда у вас, мама, в последний раз были известия о тете Агате?
– Неужели ты думаешь, что я помню каждое письмо, которое получаю? – рассердилась леди Элвинстон. – Агата всегда писала твоему отцу на Рождество.
– Но папа уже три года как умер.
Леди Элвинстон взглянула на обеспокоенное лицо и встревоженные глаза дочери, и черты ее словно окаменели.
– Прекрати создавать ненужные затруднения!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36