На какой-то момент мужество изменило ей, и она подумала, что не сможет встретиться с маркизом и самое лучшее — ускакать на Меркурии и не появляться, пока он не уедет.
Потом она вспомнила, что от нее зависит будущее няни и Эдама с женой, стариков в деревне, фермеров, доверившихся ее отцу в надежде, что он позаботится о них, когда они не смогут платить ренту.
Она взяла няню за руку.
— Пойдем, поможешь мне, — сказала она. — Я очень боюсь, няня, и ты совершенно права: мне нужно надеть мамино платье, оно придаст мне силы.
Руки у няни были очень холодные, и Идона поняла: старушка испугана не меньше нее.
Идона вошла к себе в спальню и вдруг подумала, что, возможно, ей осталось здесь спать всего несколько ночей.
И даже если ей разрешат — на что она надеялась и о чем молилась — остаться в доме, его светлость вправе потребовать лучшие комнаты для своих гостей.
Идона попыталась успокоить себя, что, может, маркиз просто приехал посмотреть на карточный выигрыш и, увидев дом, поймет, что по сравнению с остальными его домами этот не так уж и хорош? Девушка пожалела, что как следует не расспросила мистера Лоусона о владениях маркиза, но была уверена: его семейное поместье — не чета ее небольшому дому.
Вряд ли маркизу захочется жить здесь, в таком запущенном и невзрачном доме, единственное достоинство которого — возраст.
Помогая Идоне снимать одежду для верховой езды, няня без устали рассказывала, как она удивилась, когда появились незнакомые люди, сказали, кто они такие и зачем приехали.
— Подумать только, его светлость захотел тут остановиться… Вот уж не думала! И совсем не могу взять в толк, зачем он возит за собой кашевара!
Идона и сама никогда раньше не слышала про такое, но решила, что очень разумно: ведь в большинстве домов маркиза накормили бы разваренной бараниной, жесткими голубями и пережаренной говядиной.
— Знаешь, мисс Идона, если он тут и заночует, то завтра непременно уедет. А то, что с ним дама, для тебя очень хорошо, — прошептала няня. — Уж поверь, я знаю, что говорю.
Идона чуть не рассмеялась. Когда здесь появится Видение, няня поймет, что она ошибалась относительно того, что это «очень хорошо».
У Идоны все еще теплилась надежда, что, возможно, противный джентльмен, которому она спасла жизнь, не маркиз Роксхэм. По ее представлениям он должен быть мужчиной средних лет.
Идоне казалось, что это логически вытекает из рассказа мистера Лоусона: раз маркиз выиграл столько разных домов, значит, давно играет в азартные игры.
Она с опозданием корила себя за то, что не расспросила поверенного о человеке, который отныне владеет не только отцовским имением, но и ею самой! Тогда, ошарашенная сообщением и испуганная, она старалась не вникать в подробности…
Ей казалось, что все сказанное мистером Лоусоном — неправда, что такого не могло быть.
И вот настал день расплаты. Мысли Идоны прервал голос няни:
— Какая ты хорошенькая в этом платье!
Идона подошла к зеркалу.
Платье матери, конечно, очень отличалось от хлопчатобумажных платьев, из которых Идона давно выросла.
Оно не было дорогим, но очень стильным. У матери Идоны был отличный вкус, который проявлялся во всем, в том числе и в одежде.
Белое, с мягкой оборкой у шеи, с высокой, по моде, талией, длинными рукавами, также с оборками, и прямой юбкой, платье было очень милым. На Идону из зеркала смотрела стройная, элегантная девушка. Идона удивилась: как гармонично задумано платье — оборка по низу подола не утяжеляет его, а придает ему необыкновенную воздушность.
И сама девушка казалась такой же легкой, как нимфа, которую в детстве она пыталась разглядеть в тумане над озером.
Няня заставила Идону сесть за туалетный столик и привести в порядок волосы.
Лучи солнца, лившиеся в окно, золотили мягкие кудри Идоны.
— Ну вот и все, дорогая. Иди и сядь в гостиной. Эдам, наверно, закончил уборку в комнате хозяина. Я пошлю его вниз — пускай ждет в холле.
Идона встала, и няня, посмотрев на нее, вздохнула:
— Давай-ка не расстраивайся. Отец с матерью смотрят на тебя сверху, и я сама молюсь, чтобы тебя миновали несчастья. Бог даст — все обойдется.
— Да, няня. Я тоже молюсь… — прошептала Идона.
Няня, пряча слезы, поспешила к двери спальни, и через минуту Идона услышала, как она зовет старого Эдама.
Девушка стала медленно спускаться по скрипучей лестнице. Внизу, в холле, стояли красивые цветы. Только вчера Идона собрала огромные букеты нарциссов и поставила их в три вазы.
Она коснулась пальцами цветов, точно они могли придать ей мужества, и вдруг с горечью поняла, что джентльмен, которого она ждет, принял ее за служанку и предложил пять гиней.
Идону внезапно охватил гнев: как бы она ни выглядела, как бы ни была одета, но в ней не распознали леди и не поняли, что в ее жилах течет такая же благородная кровь, как и в его!
Но потом она усмирила свой гнев, резонно рассудив, что леди не ездят верхом без сопровождения, леди не станут носиться по лесу и предупреждать путников о засадах.
«Может, он удивится, увидев меня?»
И в этот момент Идона услышала стук колес и голоса у двери.
Ее охватила паника, она с трудом заставила себя остаться на месте, не убежать и не спрятаться.
Ее взгляд упал на портрет одного из предков, и девушка сказала себе: она ничем не хуже его светлости и не позволит ему испугать ее.
В этот момент открылась дверь, и Эдам старческим голосом объявил:
— Маркиз Роксхэм и леди!
Идону не удивило, когда маркиз вошел первым. Как она и ожидала, он оказался тем самым джентльменом, что так непочтительно вел себя в гостинице «Дог энд Дак».
Она с удовлетворением заметила его изумление, когда, осмотревшись, он узнал ее.
Идона медленно сделала два шага ему навстречу, и он вынужден был пройти свою часть пути до нее. Идона присела в реверансе.
Пока она думала, с чего начать разговор, маркиз сказал:
— Так вот вы кто! А я-то удивлялся, почему вы столь внезапно исчезли.
— Я надеюсь, ваша светлость проделал остаток пути без всяких происшествий?.. — сумела проговорить Идона спокойно и вежливо.
Голубые глаза девушки прямо смотрели маркизу в лицо. Он изучал ее из-под опущенных век довольно дерзко, и в ее душе поднялась волна такого гнева, какого она не испытывала ни разу в жизни.
Следом за маркизом появилась дама, словно чувствовала, что может пропустить нечто важное. Резким голосом она заявила:
— Ну дорогой, я и не подозревала о существовании таких опасностей. Чем скорее мы вернемся в наш дорогой старый Лондон, тем счастливее я буду.
Поскольку Идона решила, что маркиз невежлив, не представив свою даму, она сама протянула ей руку и сказала:
— Здравствуйте! Я уверяю вас, на наших дорогах нападения крайне редки.
— Мне от этого не легче! — резко заявило Видение.
— Я уверена, милорд, — сказала Идона, — этот случай необычный. Мисс… — она помолчала, вопросительно глядя на маркиза.
— …Клэрис Клермонт, — подсказал он. — Вы, конечно, слышали о ней?
Идона удивленно посмотрела на него, а он продолжал:
— Мисс Клермонт выступает в Олимпии. Она пользуется на лондонской сцене большим успехом.
— Это правда, — быстро подтвердила Клэрис Клермонт, — и мне нравится находиться там, где меня ценят. Только ты мог затащить меня сюда силой.
— Ты говоришь неправду. Я предложил тебе загородную резиденцию;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26