— Это стало еще одной проблемой для вас, — заметил лорд Рэдсток.
— И очень серьезной, — согласился князь Иван. — Меня приводило в ужас, когда я видел, какие взгляды бросали на нее мужчины. К счастью, она в каком-то смысле еще очень юна, но с другой стороны — мудра как Соломон.
Князья переглянулась с улыбкой, и было видно, что их любовь к Милице могли понять только они.
Джордж Рэдсток не переставая расспрашивал их, и они без устали рассказывали о своих приключениях.
Герцог наконец ушел в свою каюту, уверенный, что князья заснут глубоким сном, едва их головы коснутся подушек.
Он еще долго лежал без сна, размышляя об услышанном, и сравнивал князей с арабскими скакунами, которые, невзирая ни на что, не утратили свою породу, живость и мудрость, остались верны себе в таких условиях, которые сломили бы других мужчин.
Он мельком, как бы невзначай, вспоминал, что Долли наверняка ждет его, но истории князей и собственные раздумья о них отвлекали герцога, и он старался не думать о Долли.
Внезапно его словно озарило — он понял, что Долли его уже не интересует.
Ее красота вызывала в нем прежде физическое влечение, хотя он видел и ее алчность, и жадность, и старался быть терпимым к некоторым чертам ее характера, которые раздражали его.
Когда же он держал ее в своих объятиях, все казалось ничтожным по сравнению с ее пленительностью и очарованием, перед которыми он обо всем забывал.
Теперь герцог понял, что, каким бы сильным ни было его влечение к Долли, оно уже исчезло. Для него была ясной вся нелепость сложившегося положения: вдалеке от дома и на яхте им трудно было бы избегать друг друга.
Словно по зову его мыслей Долли вошла в каюту, села на ручку его кресла и обхватила руками шею герцога.
— Я люблю тебя, Бак, — сказала она, — и хочу, чтобы ты любил меня. Меня возмущают эти люди, ворвавшиеся в нашу маленькую компанию, потому что мы теперь не можем быть наедине.
Герцог заставил себя взять ее за руку, хотя ему совершенно не хотелось касаться ее.
«Я, кажется, сошел с ума!»— подумал он про себя.
Раньше в его любовных романах постепенно наступал период «охлаждения» до того момента, как он окончательно признавался самому себе, что его чувства изменились и некогда любимая леди больше не привлекает его.
Но никогда еще с ним не происходило такого внезапного отключения без каких-либо предварительных симптомов в перемене чувств, что помогали как-то сориентироваться, как ему поступить.
Ему даже вздумалось отправить всю компанию назад из Александрии другим путем.
Там, в гавани, всегда были корабли из Индии, и он мог бы оплатить их переезд, объяснив, что хочет один отправиться на сафари или же поплыть в Судан.
Но он ни на миг не сомневался, что Долли захочет отправиться вместе с ним.
— Что случилось, Бак? — спрашивала она. — Почему ты молчишь? Я беспокоюсь за тебя.
Герцог высвободился из ее рук и поднялся с кресла.
— Кажется, я простудился, — сказал он. — В это время года ветры очень коварны.
— Я бы не хотела подхватить простуду! — воскликнула Долли. — Красный нос мне вовсе не идет!
— Тогда лучше держись от меня подальше.
— Я попробую рискнуть, — сказала она, двинувшись к нему, но герцог уже дошел до двери.
— Пойдем поищем остальных, — сказал он. — Не Скучают ли они там?
— Ну, знаешь, Бак! Я никогда не слышала ничего более смехотворного!.. — начала Долли.
Но герцог уже шагал по коридору, и она вынуждена была последовать за ним.
Проходя по коридору, Долли со злостью думала:
«Это проклятые русские все испортили! Лучше бы они оставались в своей родной стране!»
Глава 5
Герцог стоял на носу яхты и любовался первыми лучами солнца, которые рассеивали ночную тьму, и. Оглянувшись заметил, что он не один на палубе.
Точно охотник, увидевший наконец-то долгожданного оленя, он почувствовал неудержимое волнение при виде идущей к корме княжны Милицы.
В последние дни его настроение колебалось между отчаянием и негодованием, потому что, несмотря на его разъяснения, княжна не присоединялась к остальной компании ни за столом, ни в другое время дня.
От Нэнси Рэдсток он знал, что княжна приняла от нее пальто и другие необходимые вещи и взамен занялась шитьем, которое, по выражению Нэнси, она выполняла «абсолютно фантастически».
— Никогда еще я не видела таких крошечных стежков и такой утонченной работы, — говорила она герцогу, — я сразу догадалась, до того, как она сама мне сказала, что княжну обучала француженка, воспитывавшаяся в монастыре.
Герцог улыбнулся.
У аристократов Санкт-Петербурга было принято нанимать французских гувернанток и учителей для своих детей, и царь и его придворные всегда говорили по-французски или по-английски.
— Сначала меня забавляло ее настойчивое желание как-то услужить мне, — сказала Нэнси, — но сейчас я рада «а шитью, потому что у нее получается это лучше, чем у любой швеи или горничной.
По крайней мере, думал герцог, хотя бы в этом княжна поступила благоразумно. Всякий раз он надеялся увидеть ее во время обеда или ужина, но она по-прежнему оставалась в каюте и предпочитала есть с отцом.
Более того, когда он дважды в день навещал Великого князя, княжна Милица всегда выходила из каюты и не возвращалась, пока он не уйдет.
Таким образом, у него не было возможности поговорить с нею, и еще до того, как Нэнси сказала ему, он и сам успел заметить, что княжна значительно изменилась внешне.
После хорошего питания, отдыха и, как он думал, избавления от постоянной тревоги, кроме разве мыслей о будущем, с, ее лица исчезли напряженность и страх, а сама она больше не выглядела чересчур тощей.
» Она очень красива «, — размышлял он.
Он ловил себя на том, что думает, как бы она выглядела в модном наряде или если бы весело смеялась, как Нэнси и Долли.
Долли по-прежнему на него обижалась, а герцог продолжал уверять ее, что у него простуда, и избегал интимных уединений с ней, что не могло не кончиться ссорой и упреками.
Желая вызвать в нем ревность, она демонстративно флиртовала с князем Александром, который явно увлекся ее красотой и был готов ей подыгрывать.
Герцог больше, чем обычно, проводил время на капитанском мостике или за чтением в своей каюте.
Он не удивился, когда Доукинс спросил, может ли княжна брать книги из его кабинета.
— Ее светлость сказала мне, что она изголодалась по литературе, — объяснил Доукинс, — и я ответил, что ваша светлость может насытить ее книгами так же, как пищей.
— Я буду рад, если ее светлость захочет брать отсюда все, что ей потребуется, — ответил герцог. — Скажи княжне, что она может в любое время приходить сюда и выбирать книги.
Он надеялся, что княжна будет приходить в каюту при нем, но ему следовало бы догадаться, что она достаточно умна и будет появляться здесь, когда он либо на обеде, либо на ужине.
Он обнаружил, что она ведет себя так же, когда выходит прогуляться на свежем воздухе по палубе.
Выходит, что княжна Милица следовала его советам, но только в такие часы, чтобы не сталкиваться с ним на палубе.
Герцогу никогда еще не встречалась женщина, специально избегавшая его общества и до такой степени недолюбливающая его.
Это было настолько для него неожиданно, что у него возникло непреодолимое желание изменить такое к нему отношение и ответить на брошенный княжной вызов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34