— Как здесь хорошо! — восхитилась Салли. — Замечательно, что мы приехали именно сюда.
— Я надеялся, что вам понравится, — заметил Тони, не отводя от нее взгляда. — А теперь расскажите мне о себе.
— Мне нечего рассказывать, — ответила Салли. — Вы все обо мне знаете. У меня была такая скучная жизнь. Я хотела бы узнать что-нибудь о вас.
— Рассказ о моей жизни можно вместить в две-три сотни слов, — нехотя ответил Тони. — Я не хочу ничего знать о том, что у вас происходило в жизни или чем вы занимались. Мне интересно узнать, о чем вы думаете, что чувствуете. Скажите, какое впечатление на вас производит Линн?
— Вас интересует, что я думаю о Линн? Я считаю ее самой замечательной и прекрасной женщиной, какую только можно себе представить. Я люблю ее больше, чем кого-нибудь еще в этом мире.
В ее голосе было столько страстной искренности, что пораженный Тони застыл на мгновение на месте.
— Она, похоже, тоже очень любит вас, — наконец сказал он. — Линн рассказывала, что ваш
отец очень ей помог много лет назад. Действительно, надо было быть очень добрым, чтобы вызвать такой интерес в женщине, особенно такой привлекательной, как она.
Почувствовав осуждение в его тоне, Салли обиделась.
— Жизнь Линн полна доброты, — сказала она быстро. — Я это хорошо знаю, хотя мне нечасто приходилось ее видеть за последние несколько лет.
— Вы встречались с ней раньше? — спросил Тони. Салли почувствовала опасность.
— Да, иногда, — ответила она.
— Она, должно быть, в большом долгу была перед вашим отцом, если делает так много для его прелестной дочери.
— Спасибо за комплимент, — поблагодарила она его, надеясь, что каким-нибудь образом ей удастся перевести разговор на другую тему.
— Ведь для вас не тайна, что вы прелестны? — спросил Тони.
— Я могу вам раскрыть секрет, это первый раз в моей жизни, чтобы кто-то, кроме Линн, говорил мне об этом.
Тони был искренне изумлен.
— Господи! Где же вы жили?
— В Уэльсе.
— Я никогда не был высокого мнения о валлийцах, как о нации, — заметил Тони, — и теперь уверен, что самые обидные замечания в их адрес, которые я когда-либо слышал, нисколько не преувеличены.
Салли рассмеялась.
— Вы такой забавный!
— Я вовсе не стараюсь им быть, — возразил Тони, — но скажите мне, есть ли в Уэльсе мужчины? Неужели никто не говорил вам о любви с мелодичным валлийским акцентом и не пытался вас поцеловать где-нибудь в уединенном месте в горах?
— Нет, на оба ваших вопроса, — ответила Салли. — Единственными мужчинами, которых я встречала в горах, были старые пастухи, слишком занятые тем, чтобы приглядывать за овцами, так что у них не было времени для молодых женщин.
— Неужели вам не хотелось бы влюбиться, Салли? — спросил Тони. В его взгляде было что-то, заставившее девушку опустить глаза.
— Я не думаю... — пробормотала она. — Не знаю...
— Вы выглядите очень нерешительной в этом вопросе, — сказал Тони и вдруг наклонился и взял ее за руку.
Они были одни в пивной, других посетителей в этот час не было. Официантка поставила перед ними две большие чашки кофе и исчезла.
Тони держал ее за руку, и от прикосновения его пальцев Салли охватило такое смущение, что она задрожала. У нее не было ни малейшего представления, как ей следует поступить — то ли позволить ему держать руку, то ли отнять ее. Она сознавала лишь, как колотится ее сердце, и как горят щеки.
— Такая маленькая ручка, — тихо сказал Тони и повернул ее, руку ладонью вверх. — У вас красивые артистичные пальцы, Салли, — продолжал он, — но вам приходилось выполнять тяжелую работу, — он дотронулся до небольших мозолей под вторым и третьим пальцами ее руки.
— Да, очень тяжелую, — пробормотала Салли, чтобы хоть что-то сказать.
— А теперь позвольте мне рассказать вам о вашей дальнейшей судьбе. У вас будет долгая, здоровая жизнь. Вас будут любить не один, а множество мужчин. Через несколько лет вы станете очень красивой женщиной. Вы рады это слышать?
— Я думаю, вы говорите ерунду, — у Салли перехватило дыхание, как будто она долго бежала.
— Подождите и увидите, насколько я был прав, — улыбнулся Тони.
Он крепче сжал ее руку, и Салли почувствовала, что он пытается притянуть ее к себе.
В панике она быстро вскочила на ноги, вырвала свою руку и схватила сумку, которая лежала на полу около стола.
— Становится поздно. Нам пора возвращаться. Я могу понадобиться Линн.
— Хорошо, Салли. Вы всегда можете сбежать от нового жизненного опыта.
Салли предпочла его не слушать. Тони остался оплачивать счет, а она выскочила из гостиной, прошла через небольшой холл и поспешила к машине. Хотелось бы ей, чтобы сердце не билось так быстро, но страх понемногу утих. Сейчас она ощущала только пьянящее волнение.
Было ли это тем, что люди называют влюбленностью? Она не была уверена, только солнце вдруг засияло ярче, когда Тони вышел из дверей и пошел к ней.
Они ехали назад в Лондон, почти не разговаривая. Но это было не тягостное молчание. Ей казалось, что в словах не было нужды. Как было прекрасно ощущать себя под защитой такого мужчины, как Тони, проезжая по залитой солнцем долине. И зачем нужны слова, когда все ее существо поет от восторга.
Только когда они подъехали к Беркли Сквер, Тони остановил машину и повернулся к ней.
— Вам понравилось, малышка Салли? — спросил он.
— Да, очень, — ответила она. — Большое спасибо.
Какое-то мгновение он смотрел на нее так, как будто ненавидел.
— Благодарить надо не меня, а Линн.
— Конечно, мы должны поблагодарить ее, — согласилась Салли. — Она все это придумала и одолжила нам такую прекрасную машину.
— Да, все придумала она, — сказал Тони и наклонился, чтобы открыть дверцу для Салли. Она почувствовала тепло и силу его руки, касавшейся ее тела, и слабый аромат, исходивший от его волос.
Еще раз от его прикосновения сердце забилось быстрее. Испугавшись своих эмоций, она выскочила из машины.
— Вы зайдете? — спросила она.
— Обязательно. Я должен отрапортовать Линн, что вернул вас живой и невредимой.
— Интересно, вернулась ли она? — сказала Салли, но лакей, открывший им дверь, доложил, что Линн пока нет дома.
— Очень хорошо. Я зайду и выкурю сигару, — заявил Тони. — Вы лишили меня такой возможности после завтрака. Мы так спешили.
— О, простите меня, — извинилась Салли. — Я не знала, что мужчины после завтрака курят сигары.
— Непременно, когда они принимают пищу в такой приятной компании.
— Я запомню это на следующий раз, — сказала Салли и покраснела, потому что ее слова прозвучали так, будто она ждет, что он опять пригласит ее на ленч.
Тони это заметил.
— Итак, вы не откажетесь позавтракать со мной еще раз?
— Конечно, нет, — ответила Салли, если вы меня пригласите.
— Значит, вы меня простили? — настаивал он.
— Но за что?
Тони достал из кожаного портсигара сигару и сунул его обратно в карман, но прикуривать не спешил, вместо этого он положил ее на камин.
— Я полагал, — проговорил он мягко, — что вас могли обидеть мои ухаживания.
Салли предчувствовала, что он скажет именно это, и снова покраснела.
Тони стоял, глядя на нее, и вдруг голосом, больше похожим на стон сказал:
— Вы так молоды, к сожалению, так молоды.
Салли, все еще не пришедшая в себя от его предыдущих слов, промолчала, не зная, что можно ответить на такое замечание. И вдруг он, как будто решившись, сделал шаг, обнял ее и, взяв рукой за подбородок, запрокинул ей голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82