— А номер дома?
— Двадцать семь… и позвольте еще раз поблагодарить вас за вашу доброту ко мне.
С этими словами Эрайна протянула лорду Алистеру руку без перчатки, и он почувствовал, что пальцы ее холодны и дрожат.
Лорд Алистер сообщил кэбмену адрес и вручил плату за проезд. Карета тронулась.
Поднимаясь по ступенькам к входу в дом, лорд Алистер подумал, что следовало бы послать Эрайне не только еды и вина, но и немного денег, чтобы они с матерью не голодали хотя бы следующую неделю.
Потом он не без иронии напомнил себе, что если бы не приказ отца, он не мог бы позволить себе подобную щедрость.
Он вошел в парадную дверь и обратился к Бэйтсону:
— Скажите ее милости, что я здесь и прошу ее поговорить со мной как можно скорее.
— Очень хорошо, милорд.
Бэйтсон стал подниматься по лестнице, а лорд Алистер направился в гостиную.
Там он увидел цветы и подумал, что на истраченные на них деньги можно было бы купить достаточное количество питательной еды для Эрайны и ее матери.
И тотчас сказал себе, что, пожалуй, смешно так заботиться о совершенно незнакомой молодой женщине, когда у него самого полно серьезнейших забот.
Главное сейчас не в том, голодают или нет две незнакомые ему женщины из-за неких плачевных событий в прошлом, а в том, чтобы Олив была готова вступить с ним в брак по особой лицензии.
Он достаточно хорошо знал женщин, чтобы понимать, что ни одна из них, не говоря уже о такой знатной даме, как Олив, не хотела бы чересчур поспешно готовиться к самому важному дню в своей жизни.
Но для него самого брак сейчас был не просто необходим, но необходим срочно.
Ждать дольше означало бы позволить герцогу заподозрить, что его сын женился в пику ему, а это было бы далеко не лучшим началом новой жизни в качестве будущего главы клана.
Нет, чрезвычайно важно, чтобы отец считал, что он уже вступил в брак, когда повеление вернуться на север дошло до него.
Мистер Фолкнер мог бы с подозрением отнестись к тому, что он сразу не сообщил ему, что женат, но лорд Алистер знал, что управляющий прекрасно относился к его матери, да и его самого любил с детских лет и потому вряд ли выдаст его.
Весь план так ясно складывался в голове у лорда Алистера, что, как он полагал, теперь он может направлять и свои действия, и поступки Олив в полной мере.
Ему пришлось подождать с четверть часа, прежде чем Олив явилась в гостиную во всей красе, одетая в платье из ярко-розового газа, такого прозрачного, что он не скрывал изящных линий ее фигуры.
У самых больших модниц было в обычае затягиваться так, чтобы муслин как можно плотнее обтягивал фигуру, но Олив отлично умела выбрать материал, и ей не приходилось прибегать к искусственным ухищрениям.
Когда Бэйтсон затворил за ней дверь, Олив немного постояла неподвижно, чтобы дать лорду Алистеру налюбоваться картиной, перед ним представшей.
Потом она слегка вскрикнула от радости и подбежала к нему с грацией, достойной балерины из театра «Ковент-Гарден».
— Алистер! — восторженно воскликнула она. — Как я счастлива тебя видеть!
Лорд Алистер отметил про себя, насколько отличается голос, которым она разговаривает с ним, от того, каким она обращалась к Эрайне.
Но вот Олив приблизила к его лицу свои алые губы, и соблазнительное выражение ее полузакрытых глаз не дало ему возможности думать ни о чем, кроме ее обаяния.
— Мне нужно кое-что тебе сказать, — проговорил он.
— И мне тоже.
— Очень важное.
— Нет ничего важнее, чем то, что ты здесь и по непонятной причине до сих пор меня не поцеловал.
— Сначала я должен поговорить с тобой.
— Тогда говори, Алистер, и побыстрее, потому что я жажду твоих поцелуев… и еще большего.
В ее словах звучала неподдельная страсть, и лорд Алистер подумал, что именно это он и хотел услышать.
Медленно и серьезно, даже с оттенком драматизма он сказал:
— Оба мои старших брата утонули, и поэтому я теперь маркиз Килдонон.
На мгновение показалось, что Олив не поняла его. Потом, когда она выпрямилась и уставилась на него широко раскрытыми глазами, лорд Алистер продолжал:
— Это истинная правда! Отец послал за мной, чтобы я приехал на север. И поэтому, любовь моя, мы должны немедленно пожениться, прежде чем отправиться в замок Килдонон, где я представлю тебя своему отцу и всему клану.
Он умолк, но молчала и Олив. Потом она издала какое-то невнятное восклицание и, наконец, спросила:
— Это правда? В самом деле, правда?
— Я сам узнал об этом только сегодня утром и был совершенно сражен. Но первым долгом подумал о том, что теперь мы можем пожениться, и я предложу тебе герцогскую корону, о которой ты так мечтала.
К его удивлению Олив, вместо того, чтобы кинуться к нему в объятия, как он ожидал, слегка отвернулась от него и проговорила:
— Вчера вечером я сказала Артуру Харроуби, что сегодня дам ответ на его предложение. Потому я и просила тебя приехать сегодня, чтобы тебе первому сообщить, что намерена выйти за него замуж.
— Что ж, теперь он будет разочарован, — пожал плечами лорд Алистер. — Ты выйдешь за меня, и мы будем вместе, как и хотели.
Лорду Алистеру пришлось удивиться еще раз, так как Олив отошла от него к столу, на котором стояла огромная ваза с французскими гвоздиками.
Она коснулась цветка рукой, словно прося о помощи. Потом сказала:
— Слишком поздно!
— Что это значит — слишком поздно? Если ты еще не приняла предложения Харроуби, тебе только остается сообщить ему отрицательный ответ.
Олив промолчала, и лорд Алистер спросил:
— Почему же ты не радуешься, как я ожидал? Ведь ты достаточно часто говорила, как сильно любишь меня.
— Я и в самом деле люблю тебя, Алистер, но брак одно, а любовь совсем другое.
— Не понимаю, — произнес лорд Алистер, и в глазах у него появилось жесткое выражение.
— Я рада, я очень рада, что ты теперь маркиз, а впоследствии станешь герцогом, — быстро заговорила Олив, все еще глядя на цветы. — Но твой замок… он в Шотландии. Это очень далеко.
— Но есть еще и дом в Лондоне, который мне всегда хотелось открыть.
Олив не ответила, тогда он протянул руки, крепко взял ее за плечи и повернул лицом к себе.
— О чем ты думаешь? Что ты хочешь мне сказать? — резко спросил он. — Что после всех твоих изъявлений любви ты предпочитаешь выйти за Харроуби, а не за меня?
— Ты делаешь мне больно! — пожаловалась Олив.
Лорд Алистер встряхнул ее.
— Отвечай! Я хочу знать правду!
— Да больно же мне, говорю… это просто жестоко… и грубо!
Лорд Алистер убрал руки.
— Итак, ты приняла решение, — прежним резким тоном произнес он. — Ты выходишь за Харроуби потому, что он несметно богат, и потому, что его дом и прочие имения находятся на юге Англии.
— Постарайся понять, — умоляла Олив. — Я люблю тебя, Алистер, по-настоящему люблю, но я возненавидела бы жизнь в Шотландии, где некому восхищаться мной, где нет балов, нет оперы… и потом, я всегда терпеть не могла холодную погоду.
— А любовь… любовь, о которой ты твердила так часто? Она не входит в счет?
— Я люблю тебя и буду любить всегда, — настаивала Олив. — И нет никаких причин, чтобы наши отношения стали иными, чем были до сих пор. Артур — занятой человек, и у меня будет много времени… для себя.
Она говорила и медленно подступала к лорду Алистеру, глаза ее снова сузились, и губы приоткрылись призывно.
Лорд Алистер отступил, его глаза стали темными, словно агаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34