В их числе был и Жуков. Получил он назначение в 14-ю отдельную кавалерийскую бригаду, в 1-й кавалерийский полк, где стал командиром взвода. За короткое время Жуков завоевал авторитет у своих бойцов и у командования как командир, умеющий организовать учебу, да и как боевой командир, потому что занятия часто прерывались выходами для ликвидации многочисленных банд, появлявшихся в то время.
Таким образом, Жуков участвовал в боях на Южном фронте, членом Реввоенсовета которого был в то время Сталин. Разумеется, их разное служебное положение не могло привести к встрече — один в числе атакующих с шашкой наголо, другой в штабе фронта, но все же Жуков видел и знал происходившее вокруг и позднее имел право судить и оценивать события тех дней как очевидец и участник.
Жуков, характеризуя Сталина как военачальника, отзывался о нем в разные годы по-разному. В книге своей Георгий Константинович высоко оценивал военные способности, организаторский его талант и в целом как Верховного Главнокомандующего, который «владел основными принципами организации фронтовых операций и операций групп фронтов и руководил ими со знанием дела, хорошо разбирался в больших стратегических вопросах».
В более поздних статьях и выступлениях Жуков военные способности Сталина, и особенно его успехи в руководстве операциями, оценивал более скромно. Что касается бесед с людьми, которым Георгий Константинович доверял, то в этих разговорах он отзывался о Сталине как о человеке, слабо разбиравшемся в военных делах и приносившем больше вреда, чем пользы, в руководстве операциями, особенно до Сталинградской битвы. Более подробно мы коснемся этого в соответствующих главах.
Противоречия в оценках Жукова объясняются и цензурными барьерами, и усердием «доработчиков».
Поэтому только интимные беседы, содержание которых стало известно лишь в период гласности, пожалуй, отражают подлинное мнение маршала и оценку деятельности Сталина как полководца.
Но поскольку мы с вами решили во всем разобраться сами, давайте такие разноречивые оценки Жукова проверим нашим мнением, определив его в каждом конкретном случае, используя для этого те доступные эпизоды, которые будут приведены по ходу повествования.
В конце 1920 года Жуков уже командует 2-м эскадроном 1-го кавалерийского полка. В этой должности он принимает участие в боях по ликвидации антоновского восстания. Это были крупные бои, у восставших сформировалась целая армия. Руководили боевыми действиями на Тамбовщине — М. Н. Тухачевский, В. А. Антонов-Овсеенко и И. П. Уборевич. Вот здесь Жуков впервые познакомился с этими крупными военачальниками и видел их, как говорится, в боевых делах.
Разумеется, по своей должности командира эскадрона Жуков не заседал в высоких штабах и не участвовал в разработке крупных операций, он делал свое дело, сражался.
В одном из боев антоновец едва не зарубил Жукова, и мы бы могли в тот момент навсегда потерять этого талантливейшего человека, но боевой соратник, политрук Ночевка, спас его.
Вот как сам Жуков своим энергичным языком рассказал об этом в беседе с Симоновым:
«Надо сказать, что это была довольно тяжелая война. В разгар ее против нас действовало около семидесяти тысяч штыков и сабель. Конечно, при этом у антоновцев не хватало ни средней, ни тем более тяжелой артиллерии, не хватало снарядов, были перебои с патронами, и они стремились не принимать больших боев. Схватились с нами, отошли, рассыпались, исчезли и возникли снова. Мы считаем, что уничтожили ту или иную бригаду или отряд антоновцев, а они просто рассыпались и тут же рядом снова появились. Серьезность борьбы объяснялась и тем, что среди антоновцев было очень много фронтовиков и в их числе унтер-офицеров. И один такой чуть не отправил меня на тот свет.
В одном из боев наша бригада была потрепана, антоновцы изрядно всыпали нам. Если бы у нас не было полусотни пулеметов, которыми мы прикрылись, нам бы вообще пришлось плохо. Но мы прикрылись ими, оправились и погнали антоновцев.
Незадолго до этого у меня появился исключительный конь. Я взял его в бою. И вот, преследуя антоновцев… я не удержал коня Он вынес меня шагов на сто вперед всего эскадрона. Во время преследования я заметил, как мне показалось, кого-то из командиров, который по снежной тропке — был уже снег — уходил к опушке леса. Я за ним. Он от меня. Догоняю его, вижу, что правой рукой он нахлестывает лошадь плеткой то по правому, то по левому боку, а шашка у него в ножнах… и в тот момент, когда я замахнулся шашкой, плетка оказалась у него слева. Хлестнув, он бросил ее и прямо с ходу, без размаха вынес шашку из ножен, рубанул меня. Я не успел даже закрыться, у меня шашка была еще занесена, а он уже рубанул, мгновенным, совершенно незаметным для меня движением вынес ее из ножен и на этом же развороте ударил меня поперек груди. На мне был крытый сукном полушубок, на груди ремень от шашки, ремень от пистолета, ремень от бинокля. Он пересек все эти ремни, рассек сукно на полушубке, полушубок и выбил меня этим ударом из седла. И не подоспей здесь мой политрук, который зарубил его шашкой, было бы мне плохо. Потом, когда обыскивали мертвого, посмотрели его документы… увидели, что это такой же кавалерийский унтер-офицер, как и я, и тоже драгун, только громаднейшего роста. У меня потом еще полмесяца болела грудь от его удара.. «
В тот жаркий день под Жуковым убили лошадь. Он из револьвера отстреливался от наседавших на него повстанцев, пытавшихся взять его в плен. Его спасли подоспевшие на выручку бойцы. В конце лета 1921 года отряды Антонова на Тамбовщине были ликвидированы. Жуков за геройство в этих боях награжден орденом Красного Знамени.
С 1922 года по март 1923 года Жуков командовал эскадроном 38-го кавалерийского полка В его личном деле появились первые письменные аттестации.
На моем столе лежит копия личного дела Георгия Константиновича Жукова. Первая аттестация 1922 года, в ней написано:
«Командир эскадрона с 10 ноября 1920 года. С 1 марта 1918 года все время на фронте. Кавалерийскую службу теоретически и практически знает хорошо. Общеобразовательная подготовка средняя, строевая и боевая хорошая, но иногда дерзко относится к политруку».
Вот еще когда отмечалась его самостоятельность и несколько напряженное отношение к политработнику, в действиях которого он, как командир-единоначальник, замечал известное притеснение.
Командир полка написал в этой аттестации свое заключение.
«По своим знаниям соответствует своему назначению и может быть повышен».
Аттестация 1923 года выглядит уже так (обратите внимание на любопытный стиль документов того времени):
«Тов Жуков вполне отлично подготовлен теоретически, вышколенно знает кав. службу, отлично воспитан, обладает широкой инициативой, хороший администратор — хозяин эскадрона. Дисциплинирован, но бывает иногда резок в обращении с подчиненными Политически подготовлен удовлетворительно. В занимаемой должности пребывает достаточно для его повышения в пом ком полка»
Утверждая эту аттестацию, командир 7-й кавалерийской дивизии Н. Д. Каширин написал:
«Допустить товарища Жукова к исполнению должности пом командира полка 40-го кав полка и возбудить ходатайство об его утверждении»
Дальше сам Жуков вспоминает, что вскоре его вызвал командир дивизии Каширин, побеседовал с ним, расспросил, как идут дела с обучением в подразделении, и совершенно неожиданно для Жукова, которого это известие прямо ошарашило, сказал, что принято решение назначить его командиром 39-го Бузулукского кавалерийского полка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
Таким образом, Жуков участвовал в боях на Южном фронте, членом Реввоенсовета которого был в то время Сталин. Разумеется, их разное служебное положение не могло привести к встрече — один в числе атакующих с шашкой наголо, другой в штабе фронта, но все же Жуков видел и знал происходившее вокруг и позднее имел право судить и оценивать события тех дней как очевидец и участник.
Жуков, характеризуя Сталина как военачальника, отзывался о нем в разные годы по-разному. В книге своей Георгий Константинович высоко оценивал военные способности, организаторский его талант и в целом как Верховного Главнокомандующего, который «владел основными принципами организации фронтовых операций и операций групп фронтов и руководил ими со знанием дела, хорошо разбирался в больших стратегических вопросах».
В более поздних статьях и выступлениях Жуков военные способности Сталина, и особенно его успехи в руководстве операциями, оценивал более скромно. Что касается бесед с людьми, которым Георгий Константинович доверял, то в этих разговорах он отзывался о Сталине как о человеке, слабо разбиравшемся в военных делах и приносившем больше вреда, чем пользы, в руководстве операциями, особенно до Сталинградской битвы. Более подробно мы коснемся этого в соответствующих главах.
Противоречия в оценках Жукова объясняются и цензурными барьерами, и усердием «доработчиков».
Поэтому только интимные беседы, содержание которых стало известно лишь в период гласности, пожалуй, отражают подлинное мнение маршала и оценку деятельности Сталина как полководца.
Но поскольку мы с вами решили во всем разобраться сами, давайте такие разноречивые оценки Жукова проверим нашим мнением, определив его в каждом конкретном случае, используя для этого те доступные эпизоды, которые будут приведены по ходу повествования.
В конце 1920 года Жуков уже командует 2-м эскадроном 1-го кавалерийского полка. В этой должности он принимает участие в боях по ликвидации антоновского восстания. Это были крупные бои, у восставших сформировалась целая армия. Руководили боевыми действиями на Тамбовщине — М. Н. Тухачевский, В. А. Антонов-Овсеенко и И. П. Уборевич. Вот здесь Жуков впервые познакомился с этими крупными военачальниками и видел их, как говорится, в боевых делах.
Разумеется, по своей должности командира эскадрона Жуков не заседал в высоких штабах и не участвовал в разработке крупных операций, он делал свое дело, сражался.
В одном из боев антоновец едва не зарубил Жукова, и мы бы могли в тот момент навсегда потерять этого талантливейшего человека, но боевой соратник, политрук Ночевка, спас его.
Вот как сам Жуков своим энергичным языком рассказал об этом в беседе с Симоновым:
«Надо сказать, что это была довольно тяжелая война. В разгар ее против нас действовало около семидесяти тысяч штыков и сабель. Конечно, при этом у антоновцев не хватало ни средней, ни тем более тяжелой артиллерии, не хватало снарядов, были перебои с патронами, и они стремились не принимать больших боев. Схватились с нами, отошли, рассыпались, исчезли и возникли снова. Мы считаем, что уничтожили ту или иную бригаду или отряд антоновцев, а они просто рассыпались и тут же рядом снова появились. Серьезность борьбы объяснялась и тем, что среди антоновцев было очень много фронтовиков и в их числе унтер-офицеров. И один такой чуть не отправил меня на тот свет.
В одном из боев наша бригада была потрепана, антоновцы изрядно всыпали нам. Если бы у нас не было полусотни пулеметов, которыми мы прикрылись, нам бы вообще пришлось плохо. Но мы прикрылись ими, оправились и погнали антоновцев.
Незадолго до этого у меня появился исключительный конь. Я взял его в бою. И вот, преследуя антоновцев… я не удержал коня Он вынес меня шагов на сто вперед всего эскадрона. Во время преследования я заметил, как мне показалось, кого-то из командиров, который по снежной тропке — был уже снег — уходил к опушке леса. Я за ним. Он от меня. Догоняю его, вижу, что правой рукой он нахлестывает лошадь плеткой то по правому, то по левому боку, а шашка у него в ножнах… и в тот момент, когда я замахнулся шашкой, плетка оказалась у него слева. Хлестнув, он бросил ее и прямо с ходу, без размаха вынес шашку из ножен, рубанул меня. Я не успел даже закрыться, у меня шашка была еще занесена, а он уже рубанул, мгновенным, совершенно незаметным для меня движением вынес ее из ножен и на этом же развороте ударил меня поперек груди. На мне был крытый сукном полушубок, на груди ремень от шашки, ремень от пистолета, ремень от бинокля. Он пересек все эти ремни, рассек сукно на полушубке, полушубок и выбил меня этим ударом из седла. И не подоспей здесь мой политрук, который зарубил его шашкой, было бы мне плохо. Потом, когда обыскивали мертвого, посмотрели его документы… увидели, что это такой же кавалерийский унтер-офицер, как и я, и тоже драгун, только громаднейшего роста. У меня потом еще полмесяца болела грудь от его удара.. «
В тот жаркий день под Жуковым убили лошадь. Он из револьвера отстреливался от наседавших на него повстанцев, пытавшихся взять его в плен. Его спасли подоспевшие на выручку бойцы. В конце лета 1921 года отряды Антонова на Тамбовщине были ликвидированы. Жуков за геройство в этих боях награжден орденом Красного Знамени.
С 1922 года по март 1923 года Жуков командовал эскадроном 38-го кавалерийского полка В его личном деле появились первые письменные аттестации.
На моем столе лежит копия личного дела Георгия Константиновича Жукова. Первая аттестация 1922 года, в ней написано:
«Командир эскадрона с 10 ноября 1920 года. С 1 марта 1918 года все время на фронте. Кавалерийскую службу теоретически и практически знает хорошо. Общеобразовательная подготовка средняя, строевая и боевая хорошая, но иногда дерзко относится к политруку».
Вот еще когда отмечалась его самостоятельность и несколько напряженное отношение к политработнику, в действиях которого он, как командир-единоначальник, замечал известное притеснение.
Командир полка написал в этой аттестации свое заключение.
«По своим знаниям соответствует своему назначению и может быть повышен».
Аттестация 1923 года выглядит уже так (обратите внимание на любопытный стиль документов того времени):
«Тов Жуков вполне отлично подготовлен теоретически, вышколенно знает кав. службу, отлично воспитан, обладает широкой инициативой, хороший администратор — хозяин эскадрона. Дисциплинирован, но бывает иногда резок в обращении с подчиненными Политически подготовлен удовлетворительно. В занимаемой должности пребывает достаточно для его повышения в пом ком полка»
Утверждая эту аттестацию, командир 7-й кавалерийской дивизии Н. Д. Каширин написал:
«Допустить товарища Жукова к исполнению должности пом командира полка 40-го кав полка и возбудить ходатайство об его утверждении»
Дальше сам Жуков вспоминает, что вскоре его вызвал командир дивизии Каширин, побеседовал с ним, расспросил, как идут дела с обучением в подразделении, и совершенно неожиданно для Жукова, которого это известие прямо ошарашило, сказал, что принято решение назначить его командиром 39-го Бузулукского кавалерийского полка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140