"Я очень благодарен Вам,
товарищ Сталин, за то, что Вы укрепляете меня танками и .самолетами. Прошу
только ускорить их отправку, они нам очень и очень нужны. А насчет этого
подлеца Гудериана, безусловно, постараемся разбить, задачу, поставленную
Вами, выполнить, то есть разбить. У меня к Вам больше вопросов нет..."
К сожалению, войска Брянского фронта не смогли выполнить эту задачу:
танковая группа Гудериана прорвалась на юг и вышла в глубокий тыл
Юго-Западного фронта.
Жуков в эти дни руководил наступлением на Ельию.
21 августа он докладывает Сталину: "К 20.8.41 частям 24А Резервного
фронта в районе Ельня не удалось окружить н уничтожить немецкие части...
3а 10 дней операции я был во всех дивизиях и на местности лично
разобрался с условиями ведения боя и как ведут себя части. Бойцы и командиры
держат себя в большинстве хорошо. Потерь не боятся и уже научились технике и
тактике уничтожения противника. но все части очень малочисленны и
переутомлены от наступательных действий и огня противника".
Жуков просит пополнений, а также прервать "общее наступление" до 24
августа; 25 августа - возобновить атаки. Ставка согласилась. За эти
несколько дней войска привели себя в порядок, а когда операция
возобновилась, .последовал успех. Железными клещами наши войска сжимали
горловину Ельнинского выступа, не давая и часа передышки врагу. Как обычно,
в Операциях, которыми руководил Жуков, сражение не прерывалось и ночью. То
были,. по словам Жукова, "незабываемые" бои: впервые с 22 июня вражеские
дивизии неумолимо оттеснялись, бои, полные героики наших бойцов и
командиров... и прискорбных потерь. Наконец силы врага иссякли и,
воспользовавшись темнотой, остатки его дивизий 6 сентября вырвались через
горловину Ельнинского выступа.
6 сентября Сталину поступает телеграмма:
"Ваш приказ о разгроме Ельнинской группировки противника и взятии гор.
Ельня выполнен.
Ельня сегодня занята нашими войсками. Идут ожесточенные бои с разбитыми
частями противника западнее Ельни. Противник в полуокруженни. Жуков".
В подробном "Донесении об итогах операции под Ельней" Жуков с гордостью
писал: "Очень хорошо действовала вся артиллерия, даже молодые дивизии. рс!
своими действиями ироизводит сплошные опустошения. Я осмотрел районы, во
которым велся обстрел РС (1), и лично видел полное уничтожение и разрушение
целых оборонительных районов".
Немцы потеряли, до пятидесяти тысяч человек, много боевой техники.
Однако Жуков с профессиональной зоркостью отметил: танки и авиацию в
завершающие дни сражения враг приметал очень скупо. "Видимо, эти средства он
перебросил на другие направления". Так оно и было. Потрепанные подвижные
соединения, снятые из-под Ельни, в это время катились в танковой группе
Гудериана на юг.
15 сентября ряду иностранных журналистов впервые с начала войны
разрешили поездку на наш фронт, их направили в Ельню. Английский журналист
А. Верт признался, что не мог поверить своим глазам - все было разрушено:
деревни, города. В самой Ельне, где до войны жило 15 тысяч человек, "уцелела
только каменная церковь". Дело было не только в разрушениях, вызванных
военными действиями. Перед бегством "немцы обходили дома, забирали все, что
можно было найти в них ценного, а потом поджигали дом за. домом".
Разбитые снарядами леса, выжженная земля. Везде немецкие трупы и горы .
уничтоженной гитлеровской техники - танки, орудия, минометы. "Эта неделя,
проведенная на Смоленщине, - записал Верт, - подействовала на меня в
известной мере ободряюще, но в то же время оставила впечатление трагедии.
Исторически то была одна из стариннейших русских земель, чуть не самое
сердце древней Руси... Трагичной была вся полностью разрушенная территория
Ельнинского выступа, где все города и деревни были уничтожены, а немногие
уцелевшие жители ютились в погребах и землянках... И все же это была не
просто первая победа Красной Армии над немцами, но и первый кусок земли во
всей Европе - каких-нибудь 150 - 200 квадратных километров, быть может, -
отвоеванный у гитлеровского вермахта".
Начальник штаба Западного фронта генерал В. Д. Соколовский разъяснил
журналистам увиденное ими. Началось по-настоящему "перемалывание" вермахта.
Они поинтересовались его мнением: пойдут ли гитлеровцы снова на Москву?
Соколовский не исключал такой попытки, даже нескольких. "Но я не думаю, что
они дойдут до Москвы", - твердо сказал Соколовский.
Журналисты освидетельствовали результаты, победы войск под
командованием Жукова, но с ним самим не встретились: еще 7 сентября он был
вызван в Москву.
27 дней Ленинграда
- Ничего у вас получилось с Ельнинским выступом, - приветливо сказал
Сталин, когда Жуков по вызову явился к нему на квартиру. Верховный ужинал,
вместе с ним - и члены Политбюро.
- Вы тогда были правы, - припомнил Сталин беседу с Жуковым 29 июля. -
Куда вы думаете теперь?
- Обратно на фронт, - коротко ответил Жуков"
Верховный, как к этому времени Сталина называли между собой высшие
военачальники, приказал немедленно выехать в Ленинград, где сложилось
"крайне тяжелое положение". Он высказал опасение, что немцы, взяв город,
соединятся с финнами и пойдут в обход с северо-востока на Москву.
Договорились о деталях: Жуков возьмет с собой по собственному усмотрению
нескольких генералов, чтобы назначить новых командующих на месте.
Жуков воспользовался встречей со Сталиным и в который раз повторил свое
предостережение: необходимо немедленно отвести всю нашу киевскую группировку
на восточный берег Днепра. "Как ни тяжело, а Киев придется оставить. Иного
выхода у нас нет", - отчеканил Жуков.
Руководство Генерального штаба к этомувремени полностью соглашалось с
ним. Но, отмечает А. М. Василевский, тогда первый заместитель начальника
Генштаба, "при одном упоминании о жестокой необходимости оставить Киев
Сталин выходил из себя и на мгновение терял самообладание. Нам же, видимо,
не хватало необходимой твердости, чтобы выдержать эти вспышки неудержимого
гнева, и должного понимания всей степени нашей ответственности за неминуемую
катастрофу на Юго-Западном направлении". Жукову перед отлетом в Ленинград
Василевский только и сказал печально: "Думаю, что мы уже крепко опоздали с
отводом войск за Днепр..."
Со временем Жуков напишет: "Как известно, войска Юго-Западного фронта в
дальнейшем тяжело поплатились за эти решения, которые были приняты без
серьезного анализа обстановки".
10 сентября Жуков вылетел в Ленинград. Над свинцовыми ^водами Ладоги
прошли на бреющем полете, пережив самые неприятные минуты: на хвосте
транспортного Ли-2 повисли два "мессершмитта". Жуков с каменным лицом следил
за, маневрами вражеских истребителей и не проронил ни слова. После посадки)
он- поторопился в Смольный, где находился Военный совет Ленинградского
фронта. С собой он вез записку Сталина К. Е. Ворошилову: "Передайте
командование фронтом Жукову, а сами немедленно вылетайте в Москву".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
товарищ Сталин, за то, что Вы укрепляете меня танками и .самолетами. Прошу
только ускорить их отправку, они нам очень и очень нужны. А насчет этого
подлеца Гудериана, безусловно, постараемся разбить, задачу, поставленную
Вами, выполнить, то есть разбить. У меня к Вам больше вопросов нет..."
К сожалению, войска Брянского фронта не смогли выполнить эту задачу:
танковая группа Гудериана прорвалась на юг и вышла в глубокий тыл
Юго-Западного фронта.
Жуков в эти дни руководил наступлением на Ельию.
21 августа он докладывает Сталину: "К 20.8.41 частям 24А Резервного
фронта в районе Ельня не удалось окружить н уничтожить немецкие части...
3а 10 дней операции я был во всех дивизиях и на местности лично
разобрался с условиями ведения боя и как ведут себя части. Бойцы и командиры
держат себя в большинстве хорошо. Потерь не боятся и уже научились технике и
тактике уничтожения противника. но все части очень малочисленны и
переутомлены от наступательных действий и огня противника".
Жуков просит пополнений, а также прервать "общее наступление" до 24
августа; 25 августа - возобновить атаки. Ставка согласилась. За эти
несколько дней войска привели себя в порядок, а когда операция
возобновилась, .последовал успех. Железными клещами наши войска сжимали
горловину Ельнинского выступа, не давая и часа передышки врагу. Как обычно,
в Операциях, которыми руководил Жуков, сражение не прерывалось и ночью. То
были,. по словам Жукова, "незабываемые" бои: впервые с 22 июня вражеские
дивизии неумолимо оттеснялись, бои, полные героики наших бойцов и
командиров... и прискорбных потерь. Наконец силы врага иссякли и,
воспользовавшись темнотой, остатки его дивизий 6 сентября вырвались через
горловину Ельнинского выступа.
6 сентября Сталину поступает телеграмма:
"Ваш приказ о разгроме Ельнинской группировки противника и взятии гор.
Ельня выполнен.
Ельня сегодня занята нашими войсками. Идут ожесточенные бои с разбитыми
частями противника западнее Ельни. Противник в полуокруженни. Жуков".
В подробном "Донесении об итогах операции под Ельней" Жуков с гордостью
писал: "Очень хорошо действовала вся артиллерия, даже молодые дивизии. рс!
своими действиями ироизводит сплошные опустошения. Я осмотрел районы, во
которым велся обстрел РС (1), и лично видел полное уничтожение и разрушение
целых оборонительных районов".
Немцы потеряли, до пятидесяти тысяч человек, много боевой техники.
Однако Жуков с профессиональной зоркостью отметил: танки и авиацию в
завершающие дни сражения враг приметал очень скупо. "Видимо, эти средства он
перебросил на другие направления". Так оно и было. Потрепанные подвижные
соединения, снятые из-под Ельни, в это время катились в танковой группе
Гудериана на юг.
15 сентября ряду иностранных журналистов впервые с начала войны
разрешили поездку на наш фронт, их направили в Ельню. Английский журналист
А. Верт признался, что не мог поверить своим глазам - все было разрушено:
деревни, города. В самой Ельне, где до войны жило 15 тысяч человек, "уцелела
только каменная церковь". Дело было не только в разрушениях, вызванных
военными действиями. Перед бегством "немцы обходили дома, забирали все, что
можно было найти в них ценного, а потом поджигали дом за. домом".
Разбитые снарядами леса, выжженная земля. Везде немецкие трупы и горы .
уничтоженной гитлеровской техники - танки, орудия, минометы. "Эта неделя,
проведенная на Смоленщине, - записал Верт, - подействовала на меня в
известной мере ободряюще, но в то же время оставила впечатление трагедии.
Исторически то была одна из стариннейших русских земель, чуть не самое
сердце древней Руси... Трагичной была вся полностью разрушенная территория
Ельнинского выступа, где все города и деревни были уничтожены, а немногие
уцелевшие жители ютились в погребах и землянках... И все же это была не
просто первая победа Красной Армии над немцами, но и первый кусок земли во
всей Европе - каких-нибудь 150 - 200 квадратных километров, быть может, -
отвоеванный у гитлеровского вермахта".
Начальник штаба Западного фронта генерал В. Д. Соколовский разъяснил
журналистам увиденное ими. Началось по-настоящему "перемалывание" вермахта.
Они поинтересовались его мнением: пойдут ли гитлеровцы снова на Москву?
Соколовский не исключал такой попытки, даже нескольких. "Но я не думаю, что
они дойдут до Москвы", - твердо сказал Соколовский.
Журналисты освидетельствовали результаты, победы войск под
командованием Жукова, но с ним самим не встретились: еще 7 сентября он был
вызван в Москву.
27 дней Ленинграда
- Ничего у вас получилось с Ельнинским выступом, - приветливо сказал
Сталин, когда Жуков по вызову явился к нему на квартиру. Верховный ужинал,
вместе с ним - и члены Политбюро.
- Вы тогда были правы, - припомнил Сталин беседу с Жуковым 29 июля. -
Куда вы думаете теперь?
- Обратно на фронт, - коротко ответил Жуков"
Верховный, как к этому времени Сталина называли между собой высшие
военачальники, приказал немедленно выехать в Ленинград, где сложилось
"крайне тяжелое положение". Он высказал опасение, что немцы, взяв город,
соединятся с финнами и пойдут в обход с северо-востока на Москву.
Договорились о деталях: Жуков возьмет с собой по собственному усмотрению
нескольких генералов, чтобы назначить новых командующих на месте.
Жуков воспользовался встречей со Сталиным и в который раз повторил свое
предостережение: необходимо немедленно отвести всю нашу киевскую группировку
на восточный берег Днепра. "Как ни тяжело, а Киев придется оставить. Иного
выхода у нас нет", - отчеканил Жуков.
Руководство Генерального штаба к этомувремени полностью соглашалось с
ним. Но, отмечает А. М. Василевский, тогда первый заместитель начальника
Генштаба, "при одном упоминании о жестокой необходимости оставить Киев
Сталин выходил из себя и на мгновение терял самообладание. Нам же, видимо,
не хватало необходимой твердости, чтобы выдержать эти вспышки неудержимого
гнева, и должного понимания всей степени нашей ответственности за неминуемую
катастрофу на Юго-Западном направлении". Жукову перед отлетом в Ленинград
Василевский только и сказал печально: "Думаю, что мы уже крепко опоздали с
отводом войск за Днепр..."
Со временем Жуков напишет: "Как известно, войска Юго-Западного фронта в
дальнейшем тяжело поплатились за эти решения, которые были приняты без
серьезного анализа обстановки".
10 сентября Жуков вылетел в Ленинград. Над свинцовыми ^водами Ладоги
прошли на бреющем полете, пережив самые неприятные минуты: на хвосте
транспортного Ли-2 повисли два "мессершмитта". Жуков с каменным лицом следил
за, маневрами вражеских истребителей и не проронил ни слова. После посадки)
он- поторопился в Смольный, где находился Военный совет Ленинградского
фронта. С собой он вез записку Сталина К. Е. Ворошилову: "Передайте
командование фронтом Жукову, а сами немедленно вылетайте в Москву".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76