А когда взглянули снова, девочка лежала на том же месте возле сетки, мёртвая или умирающая. Убил её не тот тип, а кто-то другой. Во что бы то ни стало необходимо было узнать — кто. Марек вбежал в барак, я осталась у сетки, оба хиппи исчезли. Они видели, кто убил девочку, и сбежали, чтобы не быть свидетелями".
Это все, что я успела записать, добавив некоторые напрашивавшиеся выводы. Мальчик, Сушко, явно заглянул в развалины и рассказал матери о том, что увидел. Мать, психически больная, сбежала из больницы, и потому её болтовню никто не принимал всерьёз. Все вместе создавало атмосферу ужаса.
Сон не соотносился с действительностью: моя мать никогда не закричала бы на всю улицу. Весь этот ужас я носила в себе несколько лет, пока не написала «Тайну». Понятно, атмосфера книги далеко не так кошмарна, как во сне. Не описывать же убийство невинных детей, это было бы уж слишком.
А третьим источником книги была тайна сама по себе. В морализаторство я вдаваться не стану, но если что-либо старательно скрывается, то как правило, дело нечисто. Жизнь подтвердила это соображение, которое я наконец-то могла высказать публично.
* * *
В этой автобиографической книге уйма ошибок, неточностей, пробелов. Я чувствую себя обязанной сделать приложение, в котором скорректирую все оптом. Одно только сообщу сразу же.
Доктор Казёр жив. Я получила от него письмо, которому обрадовалась несказанно. Прощения у доктора буду просить лично, а того олуха, который заверил меня в его смерти, с удовольствием придушила бы голыми руками. Только вот кто он? Никак не могу вспомнить, а сам виновник наверняка не признается. Утешает меня лишь одно: как правило, лица, при жизни объявленные умершими, живут ещё долгие годы.
На этой оптимистической ноте позвольте закончить.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71