видимо, в дневное время король уж очень напряжен.
«Воля к покою». «Королевский сон». «Королевский покой». Ванная: «погрузившись в пену, можно надолго забыть о будничной суете». «В ванной мы жаждем покоя». Кресла, «сидя в которых можно пережить наивысшую степень расслабления». «Бассейн – способ скрыться от окружающих». «Философия омовения». Гордое заверение: «интерьер, в котором нельзя работать, зато можно отдыхать!» Псевдоцитаты из псевдоавторов: «говорят, роскошь – не порок». (Никогда так никто не говорит, но чтобы Заказчику было приятно…) Вы думали, у вас прихожая с тапками? А это «увертюра». Вы думали, у вас гостиная? А это «апофеоз», и не меньше. Если, судя по фотографии, золотишка навернуто столько, что даже во рту светло как днем, деликатно притушат словами: «белое и чуть золота». Если в квартире наклубили такого, что в спальню не протиснешься (как это нам знакомо!), то это опишут в нежнейших тонах: «перед спальней проход сужается, заставляя слегка замедлить движение в преддверии новых впечатлений». Но мое любимое выражение – «кажущийся хаос». Я тоже теперь всегда буду так говорить. («Ну почему у нас опять все разбросано?» – «А это кажущийся хаос. Все тщательно выверено и продумано, мотив рвани находит отклик в чуть ироничном мусоре».) Нет, вот еще хорошая находка: «развивая заданную в столовой тему руин…»
Авторы дизайнерских журналов – просто какие-то небожители, свои ребята в мире надзвездных сфер: «вообще световое решение холла напомнило мне фрагмент Галактики». Им дано провидеть будущее и путешествовать во времени – «окунуться в XXI век – передовой, тонкий и блестящий». Но и в этом мире, где, кстати, водится какой-то «пассионарный коммерсант», есть истины, поражающие своей очевидностью, как-то: «унитаз был и остается унитазом».
Вот он идет по территории Фрунзенской строительной ярмарки, Король, Философ, Заказчик. Это ради него построили ангары и набили их под завязку всеми мыслимыми вещами, что изобрело человечество. Он идет, щуплый, но решительный, в костюме от Армани, с пейджером в кармане, правильный желтый галстук как приклеенный лежит на голубой рубашке, и строительная пыль, и тополиный пух ему нипочем. Он начитался журналов, в голове его – смутные картины благоденствия, туманные чертоги счастья, где «роскошь и элегантность доведены до совершенства и пребывают в гармонии», а чего ж им в ней не пребывать. Он идет напролом походкой вчерашнего комбайнера, – как горох, отскакивают с его пути другие Заказчики, – он идет и кричит в сотовый телефон: «Ну шо ты ноешь, шо ты ноешь по мобильному?! Ну сказал куплю, ну? Шо ты ноешь?» Что купит он сегодня себе и своей любимой, создавая «атмосферу спокойной размеренности» – «биде черный с декором золотым»? Кухню, «посвященную ценителям классики»? Или же затянет стены бильярдной «бледно-оливковым штофом с золотыми пчелками»?
Дыша духами и туманами
Право, теряешься во всех этих магазинах: бредешь в толпе, толкаясь, и сам ты толпа. Бредешь и глазеешь, сам не зная, чего же ты хочешь, неуверенный в собственном вкусе: вот эта дверь – она какая: изящная или мещанская? А эта лампа, что о ней надо думать: вид вроде колхозный, а написано: Мурано. Куда смотреть: на пестрое или на тусклое? А вещи предлагают удивительные: тут тебе и голубое ковровое покрытие, усеянное красно-черными Микки-Маусами, тут тебе и кафель с картиной Хуана Миро, и бачок для унитаза, который не сумел все же остаться унитазом: малиновая колонна ионического ордера, увитая золотым плющом, припудренная перламутром. Девушка-«консультант», сложив руки на груди, злобно смотрит в окно, на облака и птиц. «Девушка-девушка, а это что такое?» Сквозь зубы, не поворачивая головы: «Навеяно Дельфами». Спасибо за консультацию.
Нет, прочь из грубого мира ярмарки туда, в журналы, где ты – любимый и единственный, где тебе нажурчат и убаюкают. Рассматриваем готовые проекты на страницах «Частной архитектуры» и «Салона».
Вот проект, он мне совсем не нравится. Двери с витражами, как в ресторане. По всей квартире – колонны. На потолке роспись, причем изображена гитара. Неужели и журнальным дизайнерам нравится этот обкомовско-бордельный ужас? Ну-у-у… Зачем такие слова. Они же не говорят, что нравится. Просто это архитектор «взял на себя миссию воплотить в жизнь представления заказчика о привлекательном доме». Слова исключительно коварные, кто понимает, но пилюля хорошо позолочена и упакована: «все лишено претензий», «колонны лишены притязаний на величественность», «такое планировочное решение гонит прочь саму мысль о помпезности». Заказчик затребовал в ванную малахиту и весь золотой запас небольшой республики, а рядом чтоб был тренажерный зал с полотенцами в виде американских флагов, во как. Ничего, ничего, – мурлычат дизайнеры, – тренажерный зал «вносит ноту здоровой конкуренции и задора в общую философскую атмосферу квартиры». Ай, а в чем же философия нехорошей квартиры? Уж не в том ли, что в спальне на кровати Заказчика – чучело гепарда в натуральную величину? Нет, нет: «здесь питает дух Диккенса, его простота и очаровательная ирония»… А тут посреди комнаты торчит фонарный столб, как на Арбате или в кабаке. С какого бодуна? «Идея этого уголка принадлежит заказчику, который впустил в свой дом атрибуты блоковского Петербурга, совершенно лишенные, впрочем, зловещего символизма»… Спи спокойно, Заказчик: ты не козел и купчина, а дитя лиловых миров и бездонных провалов в вечность.
В другом проекте, тоже уже осуществленном, Заказчики не гонялись за тенью Снежной Маски, а честно накупили безликой современной мебели. Мы приглашены в «кабинет», нежилой, как санпропускник. Стены пустые, вешать нечего. На книжных полках – полторы книжки. На письменном столе – статуэтка да шахматы (т. е. искусство и досуг). Нам хочется сию же минуту выйти вон и завести себе других друзей, пусть даже пьяниц и матерщинников, но только чтобы с душой. Да сами-то хозяева тоже небось от скуки еле ногами двигают? Не так, – зефиром веет журнал, – о нет, все много тоньше! «В этом кабинете атрибуты трудовой деятельности легки до призрачности, так что работа здесь кажется преходящей, а отдых – вечным». Раньше-то, помнится, «вечным отдыхом» называли смерть, но, кажется, автор журчания это именно и имеет в виду… Уходим отсюда! Но по дороге к выходу мы наталкиваемся на торшер и шарахаемся: надо же, что они себе купили… А сирена сладко поет нам вслед: «его отличает шокирующая простота: цилиндрическую колонну венчает головка в виде еще одного маленького цилиндра, образуя объект, напоминающий…» Узнали, узнали, не надо! – «…напоминающий прожектор; при этом воинственную конструктивистскую форму смягчает…» Не хочу знать, что ее смягчает!
Но Как-то особенно отвратительно пишут про джакузи: «волшебные струи окутают вас, словно младенца в теплом лоне матери; ласковая, как мамины руки, бодрящая как утренняя роса!» Мамины руки в мамином лоне – ах, так, – ну и не надо мне вашего джакузи.
Как проговаривается один из авторов журнала «Салон», «трудность писательской работы заключается в том, что нужно что-то сказать на бумаге, когда говорить в общем-то и нечего». Трогательно. Дизайнеры, безусловно, больше и лучше говорят своими работами, нежели словами; в садах изящной словесности они начинают метаться и спотыкаться, впадать в поэтику дурного тона, путаться в метафорах, упиваться банальностями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
«Воля к покою». «Королевский сон». «Королевский покой». Ванная: «погрузившись в пену, можно надолго забыть о будничной суете». «В ванной мы жаждем покоя». Кресла, «сидя в которых можно пережить наивысшую степень расслабления». «Бассейн – способ скрыться от окружающих». «Философия омовения». Гордое заверение: «интерьер, в котором нельзя работать, зато можно отдыхать!» Псевдоцитаты из псевдоавторов: «говорят, роскошь – не порок». (Никогда так никто не говорит, но чтобы Заказчику было приятно…) Вы думали, у вас прихожая с тапками? А это «увертюра». Вы думали, у вас гостиная? А это «апофеоз», и не меньше. Если, судя по фотографии, золотишка навернуто столько, что даже во рту светло как днем, деликатно притушат словами: «белое и чуть золота». Если в квартире наклубили такого, что в спальню не протиснешься (как это нам знакомо!), то это опишут в нежнейших тонах: «перед спальней проход сужается, заставляя слегка замедлить движение в преддверии новых впечатлений». Но мое любимое выражение – «кажущийся хаос». Я тоже теперь всегда буду так говорить. («Ну почему у нас опять все разбросано?» – «А это кажущийся хаос. Все тщательно выверено и продумано, мотив рвани находит отклик в чуть ироничном мусоре».) Нет, вот еще хорошая находка: «развивая заданную в столовой тему руин…»
Авторы дизайнерских журналов – просто какие-то небожители, свои ребята в мире надзвездных сфер: «вообще световое решение холла напомнило мне фрагмент Галактики». Им дано провидеть будущее и путешествовать во времени – «окунуться в XXI век – передовой, тонкий и блестящий». Но и в этом мире, где, кстати, водится какой-то «пассионарный коммерсант», есть истины, поражающие своей очевидностью, как-то: «унитаз был и остается унитазом».
Вот он идет по территории Фрунзенской строительной ярмарки, Король, Философ, Заказчик. Это ради него построили ангары и набили их под завязку всеми мыслимыми вещами, что изобрело человечество. Он идет, щуплый, но решительный, в костюме от Армани, с пейджером в кармане, правильный желтый галстук как приклеенный лежит на голубой рубашке, и строительная пыль, и тополиный пух ему нипочем. Он начитался журналов, в голове его – смутные картины благоденствия, туманные чертоги счастья, где «роскошь и элегантность доведены до совершенства и пребывают в гармонии», а чего ж им в ней не пребывать. Он идет напролом походкой вчерашнего комбайнера, – как горох, отскакивают с его пути другие Заказчики, – он идет и кричит в сотовый телефон: «Ну шо ты ноешь, шо ты ноешь по мобильному?! Ну сказал куплю, ну? Шо ты ноешь?» Что купит он сегодня себе и своей любимой, создавая «атмосферу спокойной размеренности» – «биде черный с декором золотым»? Кухню, «посвященную ценителям классики»? Или же затянет стены бильярдной «бледно-оливковым штофом с золотыми пчелками»?
Дыша духами и туманами
Право, теряешься во всех этих магазинах: бредешь в толпе, толкаясь, и сам ты толпа. Бредешь и глазеешь, сам не зная, чего же ты хочешь, неуверенный в собственном вкусе: вот эта дверь – она какая: изящная или мещанская? А эта лампа, что о ней надо думать: вид вроде колхозный, а написано: Мурано. Куда смотреть: на пестрое или на тусклое? А вещи предлагают удивительные: тут тебе и голубое ковровое покрытие, усеянное красно-черными Микки-Маусами, тут тебе и кафель с картиной Хуана Миро, и бачок для унитаза, который не сумел все же остаться унитазом: малиновая колонна ионического ордера, увитая золотым плющом, припудренная перламутром. Девушка-«консультант», сложив руки на груди, злобно смотрит в окно, на облака и птиц. «Девушка-девушка, а это что такое?» Сквозь зубы, не поворачивая головы: «Навеяно Дельфами». Спасибо за консультацию.
Нет, прочь из грубого мира ярмарки туда, в журналы, где ты – любимый и единственный, где тебе нажурчат и убаюкают. Рассматриваем готовые проекты на страницах «Частной архитектуры» и «Салона».
Вот проект, он мне совсем не нравится. Двери с витражами, как в ресторане. По всей квартире – колонны. На потолке роспись, причем изображена гитара. Неужели и журнальным дизайнерам нравится этот обкомовско-бордельный ужас? Ну-у-у… Зачем такие слова. Они же не говорят, что нравится. Просто это архитектор «взял на себя миссию воплотить в жизнь представления заказчика о привлекательном доме». Слова исключительно коварные, кто понимает, но пилюля хорошо позолочена и упакована: «все лишено претензий», «колонны лишены притязаний на величественность», «такое планировочное решение гонит прочь саму мысль о помпезности». Заказчик затребовал в ванную малахиту и весь золотой запас небольшой республики, а рядом чтоб был тренажерный зал с полотенцами в виде американских флагов, во как. Ничего, ничего, – мурлычат дизайнеры, – тренажерный зал «вносит ноту здоровой конкуренции и задора в общую философскую атмосферу квартиры». Ай, а в чем же философия нехорошей квартиры? Уж не в том ли, что в спальне на кровати Заказчика – чучело гепарда в натуральную величину? Нет, нет: «здесь питает дух Диккенса, его простота и очаровательная ирония»… А тут посреди комнаты торчит фонарный столб, как на Арбате или в кабаке. С какого бодуна? «Идея этого уголка принадлежит заказчику, который впустил в свой дом атрибуты блоковского Петербурга, совершенно лишенные, впрочем, зловещего символизма»… Спи спокойно, Заказчик: ты не козел и купчина, а дитя лиловых миров и бездонных провалов в вечность.
В другом проекте, тоже уже осуществленном, Заказчики не гонялись за тенью Снежной Маски, а честно накупили безликой современной мебели. Мы приглашены в «кабинет», нежилой, как санпропускник. Стены пустые, вешать нечего. На книжных полках – полторы книжки. На письменном столе – статуэтка да шахматы (т. е. искусство и досуг). Нам хочется сию же минуту выйти вон и завести себе других друзей, пусть даже пьяниц и матерщинников, но только чтобы с душой. Да сами-то хозяева тоже небось от скуки еле ногами двигают? Не так, – зефиром веет журнал, – о нет, все много тоньше! «В этом кабинете атрибуты трудовой деятельности легки до призрачности, так что работа здесь кажется преходящей, а отдых – вечным». Раньше-то, помнится, «вечным отдыхом» называли смерть, но, кажется, автор журчания это именно и имеет в виду… Уходим отсюда! Но по дороге к выходу мы наталкиваемся на торшер и шарахаемся: надо же, что они себе купили… А сирена сладко поет нам вслед: «его отличает шокирующая простота: цилиндрическую колонну венчает головка в виде еще одного маленького цилиндра, образуя объект, напоминающий…» Узнали, узнали, не надо! – «…напоминающий прожектор; при этом воинственную конструктивистскую форму смягчает…» Не хочу знать, что ее смягчает!
Но Как-то особенно отвратительно пишут про джакузи: «волшебные струи окутают вас, словно младенца в теплом лоне матери; ласковая, как мамины руки, бодрящая как утренняя роса!» Мамины руки в мамином лоне – ах, так, – ну и не надо мне вашего джакузи.
Как проговаривается один из авторов журнала «Салон», «трудность писательской работы заключается в том, что нужно что-то сказать на бумаге, когда говорить в общем-то и нечего». Трогательно. Дизайнеры, безусловно, больше и лучше говорят своими работами, нежели словами; в садах изящной словесности они начинают метаться и спотыкаться, впадать в поэтику дурного тона, путаться в метафорах, упиваться банальностями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77