Всякий раз, стоило ему сесть, в ногах начиналась дрожь, и все тело наполнялось ощущением тоски и беспокойства. Ни с того ни с сего у него вырвалось:
— Доктор Ван Хорн, наверно, расстраивается...
Он не объяснил, почему, хотя по лицу Мьюзека видел, что тот ничего не знает про историю с пистолетом.
— Через несколько минут слушайте наш очередной выпуск новостей.
Сперва пустили рекламу.
— В последнюю минуту нам стало известно, что Бен Гэллоуэй, шестнадцатилетний убийца, к которому отец обратился в предыдущей нашей передаче...
Они затаили дыхание.
— ...вместе с сообщницей примерно в то время, когда звучало Сообщение, явился в дом к мировому судье Браунстауна на границе штатов Индиана и Иллинойс и попросил сейчас же сочетать их браком. Судья незадолго до того случайно услышал по радио приметы преступников. Сделав вид, что идет за необходимыми документами, он вышел в другую комнату и бросился к телефону.
Но прежде чем его соединили с шерифом, он услышал шум мотора и понял, что молодые люди, разгадав его намерение, обратились в бегство.
Итак, известно, где их искать. Кроме того, установлено, что синий «олдсмобил» за последние двадцать четыре часа проделал куда более длинный путь, чем предполагалось, и Бен Гэллоуэй практически все время был за рулем.
Полиция штата Иллинойс установила наблюдение за всеми пересечениями дорог, и вскоре преступники будут наверняка задержаны.
Заметил ли Мьюзек, что, слушая передачу, Гэллоуэй в какой-то миг не сумел удержаться от легкой, чуть заметной улыбки? В ней не было ни удовлетворения, ни насмешки. Она вообще почти ничего не значила. Просто Дейв почувствовал, как между ним и Беном про-
и только в «Старой харчевне», где заночевали двое журналистов, еще горел свет.
Свернули в переулок. Газон после дождя пахнул свежестью.
— Сейчас выведу машину,— бросил Мьюзек, направляясь к гаражу.
Бену там сейчас тоже, наверно, полегчало. Лишь бы ему дали поспать! Он привык спать подолгу, и утром, когда Дейв будил сына тот не сразу стряхивал сонливость; бывало, босиком, в пижаме он брел в ванную и натыкался на дверной косяк: все никак не -мог продрать глаза.
В это время к нему было не подступиться. Только после ванны, за завтраком, он становился самим собой.
Гэллоуэй впервые оказался в машине Мыозека и по-чувствовал тот же запах, что и дома у столяра.
— Езды отсюда до Ла-Гуардия не больше двух часов. На сборы и еду уйдет полчаса, значит, можете почти три часа поспать.
Дейв хотел было заспорить, но глаза слипались, голова стала тяжелой. Он чуть не уснул прямо в машине.
Его мучил вопрос, не собирается ли Мыозек спать на кровати Бена. Дейву это было бы неприятно. Но когда они пришли, Мыозек, и не думая раздеваться, пристроился на кушетке с явным намерением провести на ней остаток ночи.
Дейв разделся, немного смущайсь, что предстанет перед другом в пижаме.
— Разбудите меня не позже четверти четвертого, ладно?
— В половине четвертого,— откликнулся Мыозек, на всякий случай заводя будильник.— Спите.
Через минуту Дейв провалился в сон, он мог бы, поклясться, что все это время ощущал присутствие Мью-зека, который взял какую-то книжку и углубился в чтение, попыхивая трубкой и прихлебывая виски. Галло-уэй и во сне ни на Минуту не забывал, что самолет отбывает из Ла-Гуардия в шесть семнадцать и что билет заказан на имя Мыозека. Раза два-три он резко. переворачивался, словно пытаясь глубже вдавиться в матрас, но едва почувствовал прикосновение к плечу, вскочил. Будильника не было слышно. Пахло свежим кофе.
— Идите примите ванну;
Он никогда не вставал так рано, разве что когда Бен болел тяжелейшей ангиной и ему надо было каждые два часа принимать лекарство. Иногда, ближе к утру, Бен, испуганно глядя на отца, вскрикивал:
— Чего тебе?
— Пора принимать таблетку, Бен.
Слышал ли сын? Понимал? Нахмурив брови, наморщив лоб, он глядел на отца, словно видел его впервые, и взгляд его становился недобрым.
— Ну, оставь ты меня в покое,— просил он; из-за температуры язык у него заплетался.
Дейву казалось, что сын на пего злится. Мальчик глотал таблетку, запивал водой, засыпал, а утром, когда отец рассказывал, как он его будил, вроде бы ничего не помнил. Но Гэллоуэй не был уверен, что в эти минуты сын действовал бессознательно. Дейв старался не думать об этом. Несколько случаев из их жизни он предпочел" бы забыть.
Он остро и слишком болезненно воспринимал все, нюансы в поведении Бена. У всякого ребенка, как и у взрослого, случаются вспышки дурного настроения или инстинктивной злобы.
Запах бекона проник в ванную, напомнив обо всех прошлых утрах в этой квартире. Дейв тщательно побрился, надел самый лучший костюм, словно это имело какое-то значение. Бену нравилось, когда отец был хорошо одет. В Эвертоне Дейв на первых порах надевал в мастерской. не белый, как теперь, а серый халат, но однажды сын сказал: .
— Ты словно больной старичок.
Бен попал в уязвимое мерю. Выглядеть в глазах сына старичком Дейв не хотел. При Бене он становился не так услужлив с заказчиками — лишь бы сын не подумал, будто он перед ними лебезит.
— Малость отдохнули?
— Ну зачем вы так? —вырвалось у Дейва при виде стола, на котором поджидали яичница с беконом и тосты.
Дейв понимал, что Мьюзеку приятно о нем заботиться — так же, как ему были приятны заботы о
В городке было так тихо, спокойно, что им даже стало немного стыдно за то, что отъезжая, они наделали шума.
— В Индиана-полисе бывали? — спросил Мьюзек, выехав на шоссе.
— Никогда.
— Я бывал.
Он замолчал, не мешая Дейву думать, и лишь машинально посасывал свою сипящую трубку, которую не выпускал изо рта, хотя она давно погасла. В аэропорту им пришлось прождать около получаса. Шапки газет в киосках кричали:
«Шестнадцатилетний убийца!»
Вчера было воскресенье, но события вчерашнего вечера уже попали в газеты. Гэллоуэй нахмурился, заметив фотографию сына, на которой он был не похож на себя. Такого снимка Дейв не помнил. Бен на нем выглядел младше, и гримаса у него была какая-то странная. Подойдя ближе, Дейв понял, что лицо сына вырезано из школьной групповой фотографии. Видно, кто-то из одноклассников Бена передал это фото журналистам.
Напечатали и портрет Лилиан. Выглядела она лет на двенадцать, не больше.Подзаголовок гласил:
«Погоня, продолжавшаяся сутки, завершилась перестрелкой на ферме в Индиане».
Дейв купил три разные газеты; Мьюзек неодобрительно посмотрел на него, но смолчал. На развороте красовалась фотография самого Дейва: он стоял, глядя на кровать Бена, от которой в кадр попал только краешек. На соседнем снимке он у себя в мастерской делал вид, что чинит часы.
В зале ожидания было серо и уныло. На скамьях спали. А те, кто не спал, угрюмо смотрели в пространство. Какая-то парочка целовалась, и женщина плакала, вцепившись в спутника, словно прощалась навеки.
Объявили рейс на Индианаполис. Дейв направился на посадку. Никто как будто не обратил на него внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
— Доктор Ван Хорн, наверно, расстраивается...
Он не объяснил, почему, хотя по лицу Мьюзека видел, что тот ничего не знает про историю с пистолетом.
— Через несколько минут слушайте наш очередной выпуск новостей.
Сперва пустили рекламу.
— В последнюю минуту нам стало известно, что Бен Гэллоуэй, шестнадцатилетний убийца, к которому отец обратился в предыдущей нашей передаче...
Они затаили дыхание.
— ...вместе с сообщницей примерно в то время, когда звучало Сообщение, явился в дом к мировому судье Браунстауна на границе штатов Индиана и Иллинойс и попросил сейчас же сочетать их браком. Судья незадолго до того случайно услышал по радио приметы преступников. Сделав вид, что идет за необходимыми документами, он вышел в другую комнату и бросился к телефону.
Но прежде чем его соединили с шерифом, он услышал шум мотора и понял, что молодые люди, разгадав его намерение, обратились в бегство.
Итак, известно, где их искать. Кроме того, установлено, что синий «олдсмобил» за последние двадцать четыре часа проделал куда более длинный путь, чем предполагалось, и Бен Гэллоуэй практически все время был за рулем.
Полиция штата Иллинойс установила наблюдение за всеми пересечениями дорог, и вскоре преступники будут наверняка задержаны.
Заметил ли Мьюзек, что, слушая передачу, Гэллоуэй в какой-то миг не сумел удержаться от легкой, чуть заметной улыбки? В ней не было ни удовлетворения, ни насмешки. Она вообще почти ничего не значила. Просто Дейв почувствовал, как между ним и Беном про-
и только в «Старой харчевне», где заночевали двое журналистов, еще горел свет.
Свернули в переулок. Газон после дождя пахнул свежестью.
— Сейчас выведу машину,— бросил Мьюзек, направляясь к гаражу.
Бену там сейчас тоже, наверно, полегчало. Лишь бы ему дали поспать! Он привык спать подолгу, и утром, когда Дейв будил сына тот не сразу стряхивал сонливость; бывало, босиком, в пижаме он брел в ванную и натыкался на дверной косяк: все никак не -мог продрать глаза.
В это время к нему было не подступиться. Только после ванны, за завтраком, он становился самим собой.
Гэллоуэй впервые оказался в машине Мыозека и по-чувствовал тот же запах, что и дома у столяра.
— Езды отсюда до Ла-Гуардия не больше двух часов. На сборы и еду уйдет полчаса, значит, можете почти три часа поспать.
Дейв хотел было заспорить, но глаза слипались, голова стала тяжелой. Он чуть не уснул прямо в машине.
Его мучил вопрос, не собирается ли Мыозек спать на кровати Бена. Дейву это было бы неприятно. Но когда они пришли, Мыозек, и не думая раздеваться, пристроился на кушетке с явным намерением провести на ней остаток ночи.
Дейв разделся, немного смущайсь, что предстанет перед другом в пижаме.
— Разбудите меня не позже четверти четвертого, ладно?
— В половине четвертого,— откликнулся Мыозек, на всякий случай заводя будильник.— Спите.
Через минуту Дейв провалился в сон, он мог бы, поклясться, что все это время ощущал присутствие Мью-зека, который взял какую-то книжку и углубился в чтение, попыхивая трубкой и прихлебывая виски. Галло-уэй и во сне ни на Минуту не забывал, что самолет отбывает из Ла-Гуардия в шесть семнадцать и что билет заказан на имя Мыозека. Раза два-три он резко. переворачивался, словно пытаясь глубже вдавиться в матрас, но едва почувствовал прикосновение к плечу, вскочил. Будильника не было слышно. Пахло свежим кофе.
— Идите примите ванну;
Он никогда не вставал так рано, разве что когда Бен болел тяжелейшей ангиной и ему надо было каждые два часа принимать лекарство. Иногда, ближе к утру, Бен, испуганно глядя на отца, вскрикивал:
— Чего тебе?
— Пора принимать таблетку, Бен.
Слышал ли сын? Понимал? Нахмурив брови, наморщив лоб, он глядел на отца, словно видел его впервые, и взгляд его становился недобрым.
— Ну, оставь ты меня в покое,— просил он; из-за температуры язык у него заплетался.
Дейву казалось, что сын на пего злится. Мальчик глотал таблетку, запивал водой, засыпал, а утром, когда отец рассказывал, как он его будил, вроде бы ничего не помнил. Но Гэллоуэй не был уверен, что в эти минуты сын действовал бессознательно. Дейв старался не думать об этом. Несколько случаев из их жизни он предпочел" бы забыть.
Он остро и слишком болезненно воспринимал все, нюансы в поведении Бена. У всякого ребенка, как и у взрослого, случаются вспышки дурного настроения или инстинктивной злобы.
Запах бекона проник в ванную, напомнив обо всех прошлых утрах в этой квартире. Дейв тщательно побрился, надел самый лучший костюм, словно это имело какое-то значение. Бену нравилось, когда отец был хорошо одет. В Эвертоне Дейв на первых порах надевал в мастерской. не белый, как теперь, а серый халат, но однажды сын сказал: .
— Ты словно больной старичок.
Бен попал в уязвимое мерю. Выглядеть в глазах сына старичком Дейв не хотел. При Бене он становился не так услужлив с заказчиками — лишь бы сын не подумал, будто он перед ними лебезит.
— Малость отдохнули?
— Ну зачем вы так? —вырвалось у Дейва при виде стола, на котором поджидали яичница с беконом и тосты.
Дейв понимал, что Мьюзеку приятно о нем заботиться — так же, как ему были приятны заботы о
В городке было так тихо, спокойно, что им даже стало немного стыдно за то, что отъезжая, они наделали шума.
— В Индиана-полисе бывали? — спросил Мьюзек, выехав на шоссе.
— Никогда.
— Я бывал.
Он замолчал, не мешая Дейву думать, и лишь машинально посасывал свою сипящую трубку, которую не выпускал изо рта, хотя она давно погасла. В аэропорту им пришлось прождать около получаса. Шапки газет в киосках кричали:
«Шестнадцатилетний убийца!»
Вчера было воскресенье, но события вчерашнего вечера уже попали в газеты. Гэллоуэй нахмурился, заметив фотографию сына, на которой он был не похож на себя. Такого снимка Дейв не помнил. Бен на нем выглядел младше, и гримаса у него была какая-то странная. Подойдя ближе, Дейв понял, что лицо сына вырезано из школьной групповой фотографии. Видно, кто-то из одноклассников Бена передал это фото журналистам.
Напечатали и портрет Лилиан. Выглядела она лет на двенадцать, не больше.Подзаголовок гласил:
«Погоня, продолжавшаяся сутки, завершилась перестрелкой на ферме в Индиане».
Дейв купил три разные газеты; Мьюзек неодобрительно посмотрел на него, но смолчал. На развороте красовалась фотография самого Дейва: он стоял, глядя на кровать Бена, от которой в кадр попал только краешек. На соседнем снимке он у себя в мастерской делал вид, что чинит часы.
В зале ожидания было серо и уныло. На скамьях спали. А те, кто не спал, угрюмо смотрели в пространство. Какая-то парочка целовалась, и женщина плакала, вцепившись в спутника, словно прощалась навеки.
Объявили рейс на Индианаполис. Дейв направился на посадку. Никто как будто не обратил на него внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30