https://www.dushevoi.ru/products/tumby-s-rakovinoy/so-stoleshnicej/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z


 

Связь их с бывшими метрополиями нарушилась или изменилась. Новые государства продолжали поставлять сырье (становившееся нередко дороже), но часть внутреннего спроса на промышленные товары стали удовлетворять самостоятельно либо за счет товаров из таких же стран, нередко из СССР. Росло также международное разделение труда.
Государственная политика монетарного подержания роста спроса в «старых индустриальных странах» оборачивалась повышением инфляции и бюджетных дефицитов. Норма прибыли в компаниях снижалась, налоговое бремя казалось все тяжелее. Перенакопленные капиталы некуда было инвестировать: рабочая сила в Западной Европе и Северной Америке была дорогой, а потребительский рынок - насыщен. Борьба колоний и экономическая политика новых наций также не благоприятствовали росту экономик «первого мира». Поднимая покупательную способность потребителей, правительства стран центра поддерживали производство не только у себя. Принятая капиталом от безысходности кейнсианская политика становилась обузой.
Рост доходов населения не стимулировал повышение национального производства, а наоборот обесценивал национальные валюты. Кризис мировой валютно-финансовой системы 1960-х годов, перешел в общеэкономическую дестабилизацию 1970-х годов. В 1973 году резкий рост цен на нефть еще более осложнил ситуацию. Производство в «первом мире» падало, росла безработица, деньги стремительно обесценивались. Не удивительно, что кейнсианский методы подверглись жесткой критике. Возглавил ее американский экономист Милтон Фридман, один из основоположников неолиберализма. На смену потерявшему эффективность кейнсианству пришел монетаризм.
Безысходность кейнсианства для 1949-1968 годов состояла в том, что европейские и американские рабочие стали основными потребителями на рынке. Они не только производили большую часть промышленных товаров в мире, но и были их покупателями. Большой интерес США в послевоенном оживлении экономики Европы состоял не столько в страхе перед коммунизмом, сколько в необходимости открытия новых рынков. С «красной угрозой» в Европе вполне справлялись умеренные правительства за счет сотрудничества самих компартий, отнюдь не стремившихся к взятию власти в благоприятных условиях, а ориентировавшихся на укрепление демократии.
Капитализм нашел выход из кризиса 1970-х годов, который советские идеологи называли «третьим этапом общего кризиса капитализма». Вместо четвертого этапа общего кризиса капитализма наступила продолжительная его стабилизация. Механическая арифметика не сработала, капитализм изменил модель и продолжил развитие. Доминировавшие в 1950-1960-х годах идеи Кейнса понемногу трансформировались в тень, а потом и вышли из употребления. За 30 лет неолиберализма сырьевая периферия мира превратилась в индустриальную. Сотни миллионов сельских жителей - в промышленных рабочих, бесправных и низкооплачиваемых.
Корпорации закрывали фабрики в «первом мире» и открывали их в новых индустриальных странах, бывших колониях, так и не сумевших порвать с зависимостью от мировых монополий. Правительства суверенных государств «третьего мира» изо всех сил помогали капиталу получать огромные прибыли за счет сверхэксплуатации рабочих периферии. Обилие дешевой рабочей силы создавало иллюзию бесконечности подъема. Однако неолиберальная экономика имела ахиллесову пяту: ее слабым местом были потребители производимых товаров. Ими оставались большей частью трудящиеся США, ЕС и ряда других «развитых стран». 40% потребления приходилось на США.
Избыток капиталов позволял поддерживать потребление в «первом мире» за счет дешевых кредитов, но этот ресурс в 2007-2008 годах подошел к концу. На планете разразился хозяйственный кризис. Ускорилась инфляция, началось снижение спроса, фондовые рынки планеты обвалились. Лопнули крупнейшие американские банки. От США к другим странам кризис стал быстро распространяться, поражая новые сектора экономики.
По мере приближения мирового кризиса, тень Джона Кейнса все чаще стала возникать в среде умеренных левых. Апелляция к ней выглядела вполне логичной. Кризис убивал кредитное поддержание потребления в «старых индустриальных странах». Он же открывал прописную истину, что основными потребителями теперь являются рабочие во всем мире. В перспективе зарплаты на планете должны были прийти к некоторому общему уровню. Уже в последние предкризисные годы они росли для специалистов на периферии и снижались в центре. В «третьем мире» ощущался дефицит качественных кадров, в Европе и Северной Америки наблюдался их избыток. Жесткие границы локализованных рынков труда вступали в противоречие с задачами хозяйственного развития мира.
Грянул кризис неолиберализма. Что лучше кейнсианства подходило для такой ситуации? Вывод казался простым: для устойчивого экономического роста, без всякой перетряски капитализма, необходимым оказывалось стимулирование спроса. Провести реформы и горизонты нового процветания окажутся впереди - звучал простой вывод. В действительности не подходило ничего из имеющегося арсенала буржуазных мер. Не подходило и «могущественное» кейнсианства. Тень Кейнса призывалась напрасно. В современной экономике не существовало колоний, они стали промышленной периферией, формально независимой политически.
В 1950-1960-е годы корпорации могли жертвовать частью прибыли через налоги и растущие зарплаты. Потери покрывались за счет сырьевых ресурсов колоний и жестокой эксплуатации местного населения, с опорой на военное насилие. Доходность компаний росла в результате поднимающегося спроса. Государства Запада размещали крупные промышленные заказы, выплачивали относительно высокие пенсии и пособия. С 1982 по 2008 год корпорации сделали все возможное, чтобы снять с себя ярмо кейнсианского реформизма. Социальные расходы в «первом мире сокращались», трудовое законодательство ухудшалось.
Убедить капитал обратно взвалить на себя старое бремя уступок, было бы немыслимо. Что кажется приятным изобретением для умеренных левых, не подходит для корпораций. Кейнсианский мир остается наивной надеждой. Реальность уже вырисовывает противостояние империалистических блоков. На планете усиливается борьба за рынки дешевого производства и выгодного сбыта. Возросшее международное разделение труда также не оставляет места для эффективного применения кейнсианских стратегий в рамках отдельных экономик.
Кейнсианский методы смягчения кризиса могут дать результат. Но правящие верхи не желают о них вспоминать. Они тридцать лет последовательно демонтировали социальные завоевание трудящихся. Бессмысленно ожидать, что кризис (значение которого едва ли пока осознается) принудит буржуазию к обратным действиям.
Миллионы трудящихся еще не разобрались в происходящем. Тень кейнсианства привлекает лишь умеренных мечтателей. Логика глобального кризиса продолжает обваливать мировую экономику. Для возобновления хозяйственного роста потребуется новая технологическая основа. Все уступки, которые рабочие смогут получить в условиях единой мировой фабрики, возможны лишь в результате борьбы, а никак не вследствие осознания верхами совершившихся в период финансовой глобализации перемен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168
 https://sdvk.ru/Dushevie_kabini/ 

 керамогранит керамин цена