Леон Уайлдс вспоминает: «Мы заранее все тщательно обсудили - кто и что будет говорить. Но во время пресс-конференции они вдруг достают листочки бумаги и заявляют: это декларация об образовании Нутопии. «Сим мы провозглашаем рождение умозрительной страны Нутопия. Вы можете получить гражданство, подтвердив свое понимание смысла Нутопии. Нутопия не имеет территории, государственных границ и паспортов - это только сообщество граждан. В Нутопии действуют только космические законы. Все граждане Нутопии являются ее послами. Как два посла Нутопии, мы просим соблюдать наш дипломатический иммунитет и призываем ООН признать нашу страну и наш народ».
Потом Йоко извинялась, - продолжает Уайлдс. - Она мне сказала: «Ну, Леон, ты же должен нас понять - мы люди творческие, у нас свое видение проблемы»…
16 марта 1972 года Джон впервые предстал перед комиссией. «Они оба ужасно волновались перед началом слушаний, - вспоминает Леон Уайлдс. - Это была сплошная нервотрепка. Помню: в день слушаний я пришел к ним рано утром и - хочешь верь, хочешь нет - помогал им одеваться. Правительство пыталось направить их дела в разные производства - чтобы у них оказались разные судьи. У Йоко ведь не было криминального прошлого. Помню, в то утро я их одел во все одинаковое: черные костюмы, белые рубашки, черные галстуки. Я сказал им, чтобы во время слушаний они крепко держались за руки. Я надеялся, что этим они продемонстрируют всем, что они - единое целое и их нельзя разлучать».
Джона заставили давать показания о восьмилетней дочери Йоко - Кьоко. Незадолго до того Йоко добилась судебного решения, по которому Кьоко получала право воспитываться в Соединенных Штатах. А Тони Кокс, у которого находилась девочка, внезапно исчез. Йоко собиралась оставаться в США до тех пор, пока не найдется дочь. Джон доказывал, что если его депортируют из страны, то Йоко придется выбирать, кого бросить - дочь или мужа.
ФБР и Служба иммиграции и натурализации пришли к выводу, что конфликт Джона и Йоко с Тони Коксом из-за девочки является хитрой уловкой и что все трое сговорились «использовать ребенка в качестве предлога для оттяжки слушаний по делу о депортации». И поскольку Джон уверял, что не знает местонахождения Кьоко, ФБР и СИН предложили предъявить ему обвинение в даче ложных показаний. Джон публично заявлял, что за ним установлена постоянная слежка. «Я выхожу из дому - на другой стороне улицы стоят двое, - рассказывал он в интервью радиостанции «Кэпитол». - Я сажусь в машину - они следуют за мной. В открытую. Они хотели, чтобы я все время видел, как за мной следят», - говорил он, явно нервничая, в телепрограмме «Шоу Дика Кэветта».
Джон не мог знать, что к нему применили стандартный метод устрашения, который в ФБР называли «висеть на хвосте». Обычно его использовали для запугивания непокорных и несговорчивых «объектов наблюдения». В одном документе ФБР прямо рекомендовалось применять эту тактику против активистов «нового левого» движения: «Это может вызвать параноическую панику в их кругах и поможет внушить им мысль, что агенты ФБР прячутся за каждым углом».
В интервью журналу «Хит-парейдер» Джон сказал: «Мы точно знали, что в квартире на Бэнк-стрит телефон прослушивается - к нам то и дело приходили монтеры чинить телефонную линию». А радиостанции «Кэпитол» он заявил: «Я жутко психовал из-за того, что они меня просушивали и следили за моими передвижениями, но как я мог это доказать? Никак… Репортеры меня успокаивали: «Да кто за тобой следит? Не такая уж ты важная птица». Я был бы рад, будь это так. Мне вовсе не хотелось, чтобы они считали меня важной птицей».
ФБР проделывало с Джоном и другие грязные штучки. Однажды сент-луисская газета «Глоуб демократ» опубликовала статью, где утверждалось, будто Джона и Йоко как-то видели вместе с Эбби Хоффманом и Джерри Рубином в фешенебельном нью-йоркском баре летом 1971 года. «За столиком Леннон передал Хоффману и Рубину пакет с деньгами, где находилось пятьдесят стодолларовых банкнотов - пять тысяч! Для «дела». Мой источник утверждает, будто Леннон, самый радикально настроенный участник «Битлз», выразил надежду, что эти деньги будут использованы для помощи членам СДО [Молодежная леворадикальная организация «Студенты за демократическое общество»] , разыскиваемым по подозрению в организации нескольких бомбометаний».
В этой статье все - ложь. Джон никогда не поддерживал террористов и не таскал в кармане пачки стодолларовых бумажек. Почти не вызывает сомнения, что этот репортаж инспирирован ФБР. Методы Эдгара Гувера по «нейтрализации» «новых левых» включали в себя распространение компрометирующих материалов в «сотрудничающей прессе». В гуверовском списке тем, подлежащих освещению в прессе, на первом месте фигурировали скандалы на сексуальной почве, а затем - финансовые махинации, причем шефа ФБР вовсе не заботил вопрос о достоверности фактов. Как писал директор ФБР в одном из своих меморандумов, «деньги - это такая щекотливая тема, что при незначительном искажении правды никто не будет требовать предъявления веских фактических доказательств». Как гласило одно из инструкционных писем ФБР, газета «Глоуб демократ» «тесно сотрудничает с Бюро… Их издатель занесен в список для рассылки его документов».
Джон и Йоко стали жертвой и других провокаций. Одна из самых подлых заключалась в попытке представить их друга Джерри Рубина как тайного агента спецслужб. Адвокат Уайлдс в 1983 году вспоминал: «Мне стала поступать информация о том, что Джерри Рубин - подсадная утка ЦРУ, что он имеет задание «расколоть» Джона Леннона и передавать информацию о нем в ЦРУ. Анонимный источник посылал мне разного рода «документы». Я показывал их Джону». А сам Рубин в разговоре со мной подтвердил, что Джон «не исключал возможности моего сотрудничества с ЦРУ».
На Уайлдсе, по-видимому, обрабатывалась печально известная тактика ФБР, которая фигурировала в анналах Бюро под наименованием «напялить пиджачок стукача». Эту тактику рекомендовалось применять в противозаконной тайной кампании ФБР, направленной на подрыв единства «нового левого» движения. В разработанном для этого специальном плане из двенадцати пунктов пункт третий предусматривал «создание впечатления, что те или иные лидеры движения «новых левых» являются информаторами Бюро или иных правоохранительных органов». Одним из лидеров, которому ФБР намеревалось приклеить ярлык «информатора», оказался Том Хейден [Руководитель организации «Студенты за демократическое общество»] . Рубин, как и Хейден, выступал в качестве обвиняемого на процессе «чикагской семерки» и тоже являлся мишенью для провокаций ФБР.
10 апреля Эдгар Гувер подписал меморандум, где указывалось, что «Леннон находится в США предположительно для участия в кампании по срыву съезда республиканской партии». Это заявление Гувера было смехотворным объяснением причин, побудивших Джона и Йоко уехать из Англии. Вследствие упорного выдвижения Ленноном все новых и новых апелляций в ходе начавшегося судебного разбирательства, говорилось далее в этом документе, «весьма вероятно, что объект не удастся подвергнуть незамедлительной депортации, и он, видимо, пробудет в стране вплоть до начала НСРП». Гувер дал указание нью-йоркскому отделению ФБР:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Потом Йоко извинялась, - продолжает Уайлдс. - Она мне сказала: «Ну, Леон, ты же должен нас понять - мы люди творческие, у нас свое видение проблемы»…
16 марта 1972 года Джон впервые предстал перед комиссией. «Они оба ужасно волновались перед началом слушаний, - вспоминает Леон Уайлдс. - Это была сплошная нервотрепка. Помню: в день слушаний я пришел к ним рано утром и - хочешь верь, хочешь нет - помогал им одеваться. Правительство пыталось направить их дела в разные производства - чтобы у них оказались разные судьи. У Йоко ведь не было криминального прошлого. Помню, в то утро я их одел во все одинаковое: черные костюмы, белые рубашки, черные галстуки. Я сказал им, чтобы во время слушаний они крепко держались за руки. Я надеялся, что этим они продемонстрируют всем, что они - единое целое и их нельзя разлучать».
Джона заставили давать показания о восьмилетней дочери Йоко - Кьоко. Незадолго до того Йоко добилась судебного решения, по которому Кьоко получала право воспитываться в Соединенных Штатах. А Тони Кокс, у которого находилась девочка, внезапно исчез. Йоко собиралась оставаться в США до тех пор, пока не найдется дочь. Джон доказывал, что если его депортируют из страны, то Йоко придется выбирать, кого бросить - дочь или мужа.
ФБР и Служба иммиграции и натурализации пришли к выводу, что конфликт Джона и Йоко с Тони Коксом из-за девочки является хитрой уловкой и что все трое сговорились «использовать ребенка в качестве предлога для оттяжки слушаний по делу о депортации». И поскольку Джон уверял, что не знает местонахождения Кьоко, ФБР и СИН предложили предъявить ему обвинение в даче ложных показаний. Джон публично заявлял, что за ним установлена постоянная слежка. «Я выхожу из дому - на другой стороне улицы стоят двое, - рассказывал он в интервью радиостанции «Кэпитол». - Я сажусь в машину - они следуют за мной. В открытую. Они хотели, чтобы я все время видел, как за мной следят», - говорил он, явно нервничая, в телепрограмме «Шоу Дика Кэветта».
Джон не мог знать, что к нему применили стандартный метод устрашения, который в ФБР называли «висеть на хвосте». Обычно его использовали для запугивания непокорных и несговорчивых «объектов наблюдения». В одном документе ФБР прямо рекомендовалось применять эту тактику против активистов «нового левого» движения: «Это может вызвать параноическую панику в их кругах и поможет внушить им мысль, что агенты ФБР прячутся за каждым углом».
В интервью журналу «Хит-парейдер» Джон сказал: «Мы точно знали, что в квартире на Бэнк-стрит телефон прослушивается - к нам то и дело приходили монтеры чинить телефонную линию». А радиостанции «Кэпитол» он заявил: «Я жутко психовал из-за того, что они меня просушивали и следили за моими передвижениями, но как я мог это доказать? Никак… Репортеры меня успокаивали: «Да кто за тобой следит? Не такая уж ты важная птица». Я был бы рад, будь это так. Мне вовсе не хотелось, чтобы они считали меня важной птицей».
ФБР проделывало с Джоном и другие грязные штучки. Однажды сент-луисская газета «Глоуб демократ» опубликовала статью, где утверждалось, будто Джона и Йоко как-то видели вместе с Эбби Хоффманом и Джерри Рубином в фешенебельном нью-йоркском баре летом 1971 года. «За столиком Леннон передал Хоффману и Рубину пакет с деньгами, где находилось пятьдесят стодолларовых банкнотов - пять тысяч! Для «дела». Мой источник утверждает, будто Леннон, самый радикально настроенный участник «Битлз», выразил надежду, что эти деньги будут использованы для помощи членам СДО [Молодежная леворадикальная организация «Студенты за демократическое общество»] , разыскиваемым по подозрению в организации нескольких бомбометаний».
В этой статье все - ложь. Джон никогда не поддерживал террористов и не таскал в кармане пачки стодолларовых бумажек. Почти не вызывает сомнения, что этот репортаж инспирирован ФБР. Методы Эдгара Гувера по «нейтрализации» «новых левых» включали в себя распространение компрометирующих материалов в «сотрудничающей прессе». В гуверовском списке тем, подлежащих освещению в прессе, на первом месте фигурировали скандалы на сексуальной почве, а затем - финансовые махинации, причем шефа ФБР вовсе не заботил вопрос о достоверности фактов. Как писал директор ФБР в одном из своих меморандумов, «деньги - это такая щекотливая тема, что при незначительном искажении правды никто не будет требовать предъявления веских фактических доказательств». Как гласило одно из инструкционных писем ФБР, газета «Глоуб демократ» «тесно сотрудничает с Бюро… Их издатель занесен в список для рассылки его документов».
Джон и Йоко стали жертвой и других провокаций. Одна из самых подлых заключалась в попытке представить их друга Джерри Рубина как тайного агента спецслужб. Адвокат Уайлдс в 1983 году вспоминал: «Мне стала поступать информация о том, что Джерри Рубин - подсадная утка ЦРУ, что он имеет задание «расколоть» Джона Леннона и передавать информацию о нем в ЦРУ. Анонимный источник посылал мне разного рода «документы». Я показывал их Джону». А сам Рубин в разговоре со мной подтвердил, что Джон «не исключал возможности моего сотрудничества с ЦРУ».
На Уайлдсе, по-видимому, обрабатывалась печально известная тактика ФБР, которая фигурировала в анналах Бюро под наименованием «напялить пиджачок стукача». Эту тактику рекомендовалось применять в противозаконной тайной кампании ФБР, направленной на подрыв единства «нового левого» движения. В разработанном для этого специальном плане из двенадцати пунктов пункт третий предусматривал «создание впечатления, что те или иные лидеры движения «новых левых» являются информаторами Бюро или иных правоохранительных органов». Одним из лидеров, которому ФБР намеревалось приклеить ярлык «информатора», оказался Том Хейден [Руководитель организации «Студенты за демократическое общество»] . Рубин, как и Хейден, выступал в качестве обвиняемого на процессе «чикагской семерки» и тоже являлся мишенью для провокаций ФБР.
10 апреля Эдгар Гувер подписал меморандум, где указывалось, что «Леннон находится в США предположительно для участия в кампании по срыву съезда республиканской партии». Это заявление Гувера было смехотворным объяснением причин, побудивших Джона и Йоко уехать из Англии. Вследствие упорного выдвижения Ленноном все новых и новых апелляций в ходе начавшегося судебного разбирательства, говорилось далее в этом документе, «весьма вероятно, что объект не удастся подвергнуть незамедлительной депортации, и он, видимо, пробудет в стране вплоть до начала НСРП». Гувер дал указание нью-йоркскому отделению ФБР:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95