Генералы и офицеры разных стран стояли и сидели на стульях. В самом центре — рослый полковник царской армии, граф Алексей Алексеевич Игнатьев — впоследствии автор известной книги «Пятьдесят лет в строю».
В этом домике наши контрразведчики обнаружили флаконы с чернилами для тайнописи и другие шпионские принадлежности. Во дворе нашли тщательно замаскированную, засыпанную свежей землей яму. В ней, под несколькими слоями соломы, было спрятано тело мужчины, погибшего, как установили, насильственной смертью.
Кто был хозяин домика и что за трагедия разыгралась здесь накануне нашего приезда, я так и не узнал, ибо через несколько дней командный пункт развернулся уже на новом месте, в Ловашберене.
Во всяком случае, в январских и февральско-мартовских боях в Венгрии гитлеровская военная разведка действовала очень активно, и по ее вине мне пришлось пережить чрезвычайно неприятные минуты.
Между 13 и 15 января (точно не помню) к нам в Патку, на командный пункт, приехал офицер Генерального штаба. Представился: «Полковник Смирнов. Командирован Генштабом для проверки обороны, в частности вашего корпуса».
Предъявляет командировочное предписание. Читаю.
— Ваше предписание уже просрочено!
Смирнов объясняет, что уже несколько раз собирался возвращаться в Москву, но каждый раз оттуда звонят, дают новое задание.
Меня это насторожило. В ответ на просьбу предъявить еще какой-нибудь документ он вынул пропуск в Генеральный штаб.
— Вы коммунист, товарищ полковник?
— Да, коммунист.
— Покажите, пожалуйста, партийный билет.
И хотя все было в порядке, я, пока Смирнов завтракал, позвонил в штаб армии, генералу Деревянко. Рассказал, что и как. Он ответил, что знает Смирнова лично, о просроченном командировочном предписании тоже известно.
После завтрака я повез полковника Смирнова в 5-ю дивизию. Мы ехали каждый на своей машине, потом, оставив их в укрытии, прошли на правый фланг. Здесь нас встретили командир дивизии и старшие офицеры его штаба. Генштабист оказался дотошным и опытным человеком. За день он буквально излазил всю оборонительную полосу — траншеи, ходы сообщений, огневые позиции, командные и наблюдательные пункты, познакомился с системой минных полей. Ему очень понравились мощные фугасы, созданные нашими саперами из захваченной в этом районе взрывчатки. Ну и, конечно, главное внимание поверяющий уделил организации огня всех видов.
Смирнов заночевал на нашем командном пункте, а утром, уезжая, сказал, что заглянет к нам еще разок денька через два-три.
Вскоре после его отъезда ко мне вбежал наш контрразведчик майор Тригубенко, подал мне шифровку. Прочитал я и чувствую, как холодный пот выступил на лбу. В шифровке сказано, что фронтовая контрразведка разыскивает полковника Смирнова. Приметы: рост — выше среднего, худощавый. Носит фуражку защитного цвета с красноармейской звездой, шинель — из простого серого сукна, но офицерского покроя, сапоги — хромовые. Ездит в «виллисе», оборудованном фанерной кабиной зеленого цвета. Охраны нет только водитель.
Одним словом, точь-в-точь наш поверяющий. Сел я, смотрю на телеграмму, на Тригубенко, на капитана Никитина и никак с мыслями не соберусь.
— Ну вот, — говорю, — ославился теперь на все Вооруженные Силы Советского Союза. Фашиста, шпиона по обороне водил… Про Москву его расспрашивал.
— А мне он полночи про охоту рассказывал, — говорит Володя Никитин. Я ему на память охотничье ружье подарил…
На другой день Тригубенко сообщил: полковника Смирнова задержали. Не того, что был у нас, а его двойника, гитлеровского шпиона, тоже разъезжавшего по фронту. А вскоре, как и обещал, заехал к нам настоящий Смирнов. Улыбаясь, слушал он рассказ о наших тревогах и волнениях.
О том, что командование нашего корпуса в период пребывания в Ловашберене состояло на учете в картотеке немецкой фронтовой разведки, я узнал много позже, когда началось новое наше наступление.
Наши разведчики захватили штабной автобус с множеством секретных документов. Среди них — карта-схема села Ловашберень и его окрестностей. На ней были изображены отдельные дома, где мы жили, и аккуратно, черной тушью, готическим шрифтом сделаны пометки: «Командир корпуса Бирюков Н. И.», «Начальник штаба корпуса Забелин М. И.»
Майор Тригубенко только головой качал, рассматривая эту схему. Что и говорить, чисто сработано.
Впрочем, эти же слова, только уже в адрес наших разведчиков, повторяли мы через минуту, рассматривая другую карту, найденную в том же автобусе. На ней была изображена противостоящая нам фашистская оборона. Она в деталях повторяла схему, уже имевшуюся у нас, и была составлена по данным всех видов советской разведки, в том числе и агентурной.
Конечно, ни я, ни другие товарищи не знали тогда, кто и как помог составить эту карту. Уже много позже, на торжествах, посвященных двадцатилетию освобождения Венгрии от фашизма, я познакомился с Лидией Сергеевной Мартыщенко — советской разведчицей-радисткой, работавшей в тылу врага, в Секешфехерваре, в начале 1945 года, то есть когда шла ликвидация окруженной в Будапеште группировки и наша 4-я гвардейская армия, находясь на внешнем фронте окружения, отбивала попытки фашистских танковых корпусов прорваться к этому городу.
После второй неудачной попытки, о которой я только что рассказывал, активность неприятеля заметно ослабла. Наши разведчики усилили поисковую деятельность. В их руки попали солдаты из 1-й и 2-й венгерских танковых дивизий. Ночью батальон 80-й дивизии, оборонявшийся на рубеже господского двора Миклош, ворвался на передний край противника и захватил солдат из 75-го артполка и 394-го мотополка 3-й танковой дивизии.
Участились также случаи добровольного перехода венгров на нашу сторону. 15 января сдались 75 солдат во главе с двумя офицерами из 2-й танковой дивизии, на следующий день — еще 55 человек, на третий — 65.
Из показаний пленных, стало известно, что, поскольку здесь прорваться к Будапешту не удалось, противник готовит удар где-то на другом участке.
Эти сведения вскоре подтвердились. 18 января, едва рассвело, звуки дальней артиллерийской канонады донеслись с юго-запада, со стороны озера Балатон.
Начальник штаба Забелин и начальник штаба артиллерии Сергеев созвонились со своими армейскими начальниками и нашим левым флангом. Оттуда сообщили, что противник двумя группами танков — по 30–40 единиц в каждой атаковал наши левофланговые части. Как выяснилось впоследствии, это был вспомогательный удар. 252-я дивизия генерала Горбачева и 84-я генерала Буняшина довольно легко отбили натиск с помощью фронтовой авиации. Эти дивизии, а также 5-я генерала Афонина в отдельных местах сумели улучшить свои позиции и захватили трофеи, в том числе несколько «тигров» и «пантер».
Главный удар вырисовывался как будто южнее этого участка, ближе к Балатону, в полосе 1-го гвардейского укрепленного района. Здесь гвардейцы также отразили танковую лавину.
Когда заходит речь об испытании мужества, у нас чаще всего вспоминают сорок первый год. Видимо, это происходит потому, что героизм, проявленный отдельными людьми, подразделениями и частями на фоне общего отступления, общей неудачи, запоминается особенно сильно.
Во всяком случае, о подвиге воинов 1-го гвардейского укрепленного района в бою 18 января 1945 года говорили немного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
В этом домике наши контрразведчики обнаружили флаконы с чернилами для тайнописи и другие шпионские принадлежности. Во дворе нашли тщательно замаскированную, засыпанную свежей землей яму. В ней, под несколькими слоями соломы, было спрятано тело мужчины, погибшего, как установили, насильственной смертью.
Кто был хозяин домика и что за трагедия разыгралась здесь накануне нашего приезда, я так и не узнал, ибо через несколько дней командный пункт развернулся уже на новом месте, в Ловашберене.
Во всяком случае, в январских и февральско-мартовских боях в Венгрии гитлеровская военная разведка действовала очень активно, и по ее вине мне пришлось пережить чрезвычайно неприятные минуты.
Между 13 и 15 января (точно не помню) к нам в Патку, на командный пункт, приехал офицер Генерального штаба. Представился: «Полковник Смирнов. Командирован Генштабом для проверки обороны, в частности вашего корпуса».
Предъявляет командировочное предписание. Читаю.
— Ваше предписание уже просрочено!
Смирнов объясняет, что уже несколько раз собирался возвращаться в Москву, но каждый раз оттуда звонят, дают новое задание.
Меня это насторожило. В ответ на просьбу предъявить еще какой-нибудь документ он вынул пропуск в Генеральный штаб.
— Вы коммунист, товарищ полковник?
— Да, коммунист.
— Покажите, пожалуйста, партийный билет.
И хотя все было в порядке, я, пока Смирнов завтракал, позвонил в штаб армии, генералу Деревянко. Рассказал, что и как. Он ответил, что знает Смирнова лично, о просроченном командировочном предписании тоже известно.
После завтрака я повез полковника Смирнова в 5-ю дивизию. Мы ехали каждый на своей машине, потом, оставив их в укрытии, прошли на правый фланг. Здесь нас встретили командир дивизии и старшие офицеры его штаба. Генштабист оказался дотошным и опытным человеком. За день он буквально излазил всю оборонительную полосу — траншеи, ходы сообщений, огневые позиции, командные и наблюдательные пункты, познакомился с системой минных полей. Ему очень понравились мощные фугасы, созданные нашими саперами из захваченной в этом районе взрывчатки. Ну и, конечно, главное внимание поверяющий уделил организации огня всех видов.
Смирнов заночевал на нашем командном пункте, а утром, уезжая, сказал, что заглянет к нам еще разок денька через два-три.
Вскоре после его отъезда ко мне вбежал наш контрразведчик майор Тригубенко, подал мне шифровку. Прочитал я и чувствую, как холодный пот выступил на лбу. В шифровке сказано, что фронтовая контрразведка разыскивает полковника Смирнова. Приметы: рост — выше среднего, худощавый. Носит фуражку защитного цвета с красноармейской звездой, шинель — из простого серого сукна, но офицерского покроя, сапоги — хромовые. Ездит в «виллисе», оборудованном фанерной кабиной зеленого цвета. Охраны нет только водитель.
Одним словом, точь-в-точь наш поверяющий. Сел я, смотрю на телеграмму, на Тригубенко, на капитана Никитина и никак с мыслями не соберусь.
— Ну вот, — говорю, — ославился теперь на все Вооруженные Силы Советского Союза. Фашиста, шпиона по обороне водил… Про Москву его расспрашивал.
— А мне он полночи про охоту рассказывал, — говорит Володя Никитин. Я ему на память охотничье ружье подарил…
На другой день Тригубенко сообщил: полковника Смирнова задержали. Не того, что был у нас, а его двойника, гитлеровского шпиона, тоже разъезжавшего по фронту. А вскоре, как и обещал, заехал к нам настоящий Смирнов. Улыбаясь, слушал он рассказ о наших тревогах и волнениях.
О том, что командование нашего корпуса в период пребывания в Ловашберене состояло на учете в картотеке немецкой фронтовой разведки, я узнал много позже, когда началось новое наше наступление.
Наши разведчики захватили штабной автобус с множеством секретных документов. Среди них — карта-схема села Ловашберень и его окрестностей. На ней были изображены отдельные дома, где мы жили, и аккуратно, черной тушью, готическим шрифтом сделаны пометки: «Командир корпуса Бирюков Н. И.», «Начальник штаба корпуса Забелин М. И.»
Майор Тригубенко только головой качал, рассматривая эту схему. Что и говорить, чисто сработано.
Впрочем, эти же слова, только уже в адрес наших разведчиков, повторяли мы через минуту, рассматривая другую карту, найденную в том же автобусе. На ней была изображена противостоящая нам фашистская оборона. Она в деталях повторяла схему, уже имевшуюся у нас, и была составлена по данным всех видов советской разведки, в том числе и агентурной.
Конечно, ни я, ни другие товарищи не знали тогда, кто и как помог составить эту карту. Уже много позже, на торжествах, посвященных двадцатилетию освобождения Венгрии от фашизма, я познакомился с Лидией Сергеевной Мартыщенко — советской разведчицей-радисткой, работавшей в тылу врага, в Секешфехерваре, в начале 1945 года, то есть когда шла ликвидация окруженной в Будапеште группировки и наша 4-я гвардейская армия, находясь на внешнем фронте окружения, отбивала попытки фашистских танковых корпусов прорваться к этому городу.
После второй неудачной попытки, о которой я только что рассказывал, активность неприятеля заметно ослабла. Наши разведчики усилили поисковую деятельность. В их руки попали солдаты из 1-й и 2-й венгерских танковых дивизий. Ночью батальон 80-й дивизии, оборонявшийся на рубеже господского двора Миклош, ворвался на передний край противника и захватил солдат из 75-го артполка и 394-го мотополка 3-й танковой дивизии.
Участились также случаи добровольного перехода венгров на нашу сторону. 15 января сдались 75 солдат во главе с двумя офицерами из 2-й танковой дивизии, на следующий день — еще 55 человек, на третий — 65.
Из показаний пленных, стало известно, что, поскольку здесь прорваться к Будапешту не удалось, противник готовит удар где-то на другом участке.
Эти сведения вскоре подтвердились. 18 января, едва рассвело, звуки дальней артиллерийской канонады донеслись с юго-запада, со стороны озера Балатон.
Начальник штаба Забелин и начальник штаба артиллерии Сергеев созвонились со своими армейскими начальниками и нашим левым флангом. Оттуда сообщили, что противник двумя группами танков — по 30–40 единиц в каждой атаковал наши левофланговые части. Как выяснилось впоследствии, это был вспомогательный удар. 252-я дивизия генерала Горбачева и 84-я генерала Буняшина довольно легко отбили натиск с помощью фронтовой авиации. Эти дивизии, а также 5-я генерала Афонина в отдельных местах сумели улучшить свои позиции и захватили трофеи, в том числе несколько «тигров» и «пантер».
Главный удар вырисовывался как будто южнее этого участка, ближе к Балатону, в полосе 1-го гвардейского укрепленного района. Здесь гвардейцы также отразили танковую лавину.
Когда заходит речь об испытании мужества, у нас чаще всего вспоминают сорок первый год. Видимо, это происходит потому, что героизм, проявленный отдельными людьми, подразделениями и частями на фоне общего отступления, общей неудачи, запоминается особенно сильно.
Во всяком случае, о подвиге воинов 1-го гвардейского укрепленного района в бою 18 января 1945 года говорили немного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73