С упорством и решимостью безумца
я начал расшатывать огромные блоки и разгребать песок, ежесекундно рискуя
нарушить неустойчивое равновесие и привести в движение всю эту многотонную
массу. В конечном счете мне удалось проделать лаз, двигаясь по которому с
зажатым в зубах фонарем, я чувствовал спиной острые выступы нависающих надо
мной сталактитов.
Теперь я находился уже совсем близко от подземного комплекса главных
архивов. Преодолев опасный участок, я через несколько минут добрался до
низкого круглого зала со множеством выходов. Стены зала - по крайней мере в
той их части, которую я осветил фонарем - были сплошь покрыты
иероглифическими письменами и характерными криволинейными символами -
некоторые из них появились уже позднее периода моих снов.
Не раздумывая долго, я свернул налево и вошел под хорошо сохранившийся
арочный пролет. Я почти не сомневался в том, что проходы и галереи дальше
будут в куда лучшем состоянии, чем попадавшиеся мне до сих пор - строители
громадного подземного сооружения, хранившего летописи всех цивилизаций
Солнечной системы, особое внимание уделяли его прочности и долговечности,
каковое правило распространялось и на всю прилегавшую к нему систему
коммуникаций. Мощные гранитные блоки были тщательно сбалансированы и
скреплены сверхпрочным цементом, и сейчас, спустя невероятное количество
лет, эти стены и своды сохраняли раз и навсегда приданную им форму, а на
полах лишь изредка попадались отслоившиеся мелкие обломки да каменная пыль.
Отсутствие серьезных препятствий сразу сказалось на скорости моего
продвижения. Вырвавшись на простор и подгоняемый лихорадочным нетерпением, я
перешел на бег, успевая все же отмечать знакомые - и уже не удивлявшие меня
этим - детали отделки. Потолки здесь были ниже, чем в большинстве других
коридоров, а по обеим сторонам тянулись ряды металлических книжных шкафов -
иные были закрыты, иные распахнуты, а некоторые смяты и перекошены давлением
прошлых тектонических деформаций. То и дело я натыкался на кучи запыленных
фолиантов, высыпавшихся из шкафов после какого-нибудь очередного
землетрясения. Затейливые буквы и знаки на отдельно стоявших колоннах
указывали на систематическое распределение книг по классам и подклассам.
Один раз я задержался перед глубокой нишей с несколькими такими шкафами
и не без труда снял с полки самую тонкую из книг, заглавие которой было
написано все теми же иероглифами, порядок расстановки которых, однако,
показался мне необычным.
Опустив книгу на пол, я уверенно открыл замок, запиравший крышку ее
футляра. Страницы, как я и ожидал, были размером двадцать на пятнадцать
дюймов, общая же толщина собственно тома вместе с гибкой металлической
обложкой составляла около двух дюймов. Материал страниц и сам текст
практически не пострадали от времени - я свободно мог разобрать широкие,
странно расцвеченные линии письма, не похожие ни на здешние иероглифы, ни на
какой-либо другой земной алфавит. Внезапно мне пришло в голову, что это мог
быть язык одного из пленных сознаний, встречавшихся в моих снах - оно было
перенесено сюда с крупного астероида, сохранившего древние формы жизни
первичной планеты, частью которой он прежде являлся. Одновременно я
вспомнил, что данный раздел архивов предназначался именно для внеземных
цивилизаций.
Оторвавшись, наконец, от этого пусть уникального, но совершенно
нечитабельного документа, я двинулся дальше, предварительно зарядив
потускневший фонарь новой батарейкой, которую всегда имел про запас. Звуки
моих шагов отдавались несообразно громким, пугающим эхом под сводами древних
катакомб, да и сами следы моих ботинок выглядели как-то жутко на этих
пыльных полах, по которым ни разу за все миллионы лет их истории не проходил
человек.
Я не отдавал себе отчета в конкретной цели этой безумной гонки; все
совершалось помимо и вопреки моей воле, мне же была предоставлена роль
свидетеля - или исполнителя - способного лишь воспринимать, но никак не
влиять на ход событий.
Коридор между тем плавно перешел в наклонную галерею и я, не сбавляя
скорость, начал спускаться вниз. Один за другим мелькали подземные этажи, на
которых я не задерживался ни на секунду. В моем мозгу тем временем все
явственнее проступал странный ритм, двигаясь в такт которому кисть моей
правой руки непроизвольно совершала какие-то хитроумные нажимы и повороты,
словно отпирая секретный замок невидимого сейфа.
Если все это было лишь сном, то каким образом он - я не говорю уже о
подсознательно усвоенных текстах древних мифов - мог выработать во мне
столь тонкий и сложный мышечный рефлекс? Я отказывался понимать такие вещи,
да они, похоже, и не нуждались в моем понимании - предел разумного был
перейден еще в тот момент, когда я только начал "узнавать" окружающую
обстановку. Не исключено, что я тогда уже - как и сейчас в редкие минуты
просветления - был уверен в иллюзорности описываемых событий, полагая их
просто очередным фрагментом все того же многолетнего нескончаемого сна...
Но вот я достиг самого нижнего уровня и сразу свернул направо. Здесь,
повинуясь какому-то смутному инстинкту, я постарался по возможности смягчить
шаги, несмотря на то, что скорость моя из-за этого резко упала. Где-то
впереди было место, к которому я боялся приближаться, но встречи с которым,
вероятно, никак нельзя было избежать.
Вскоре по дуновению влажного холодного воздуха я догадался о причине
своего страха - мне предстояло опять пересечь громадный колодец черной
базальтовой башни, где должен был находиться еще один запечатанный и
охраняемый - то есть когда-то давно охранявшийся - люк.
Достигнув башни, я на цыпочках, почти не дыша, миновал отверстие,
которое оказалось широко открытым, и вступил в очередной заполненный
книжными шкафами коридор. Внимание мое привлекли несколько шкафов, упавших
сравнительно недавно, судя по очень тонкому налету пыли на куче рассыпанных
книг. В тот же миг меня словно ударило током - я замер на месте, боясь
пошевелиться и все еще ничего не понимая.
Опрокинутые полки, валявшиеся на полу фолианты - подобные вещи здесь
отнюдь не были редкостью, учитывая, что за свою долгую историю эти мрачные
лабиринты пережили бессчетное множество землетрясений. В данном случае дело
было в другом.
Меня ужаснула не сама по себе куча книг, а непосредственно прилегавший
к ней участок пыльного пола. При свете фонаря мне показалось, что пыль
лежала не таким ровным слоем, как в прочих местах коридора - на ее
поверхности были видны отпечатки нескольких предметов, оставленные не так уж
давно, быть может, месяца два-три назад. На сей счет, впрочем, я не был
вполне уверен, ибо пятна эти не так уж и выделялись на общем запыленном
фоне. Куда больше меня встревожил и озадачил порядок их расположения.
Эта тревога еще усилилась, когда я опустил фонарь ближе к полу. Я
увидел ряд абсолютно одинаковых следов, каждый из которых занимал площадь
чуть более квадратного фута и состоял из пяти раздельных круглых отпечатков
- один чуть выдвинут вперед, а остальные четыре компактно, почти вплотную
друг к другу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25